Черный хрусталь - Алексей Бессонов

– Но я… – дрогнули губы актера.

– Нет, нет, – Эйно не дал ему раскрыть рта, – не спорьте. Я говорил вам, что совершенно незачем тащить ее за собой, и если бы не ваш страх оставить девушку в труппе одну… но, ладно, я всегда понимал вас. Я забираю Теллу немедленно, и до заката мы уже будем в море. Денег вам хватит?

Накасус кивнул.

– Тогда – в седло! Мы должны поспешить: лошади разбежались, но к вечеру эта сволочь точно доберется до города, и нам уже будет не до шуток.

Эйно не без труда поймал свою лошадь, не успевшую – или не пожелавшую – удирать с холма, взгромоздился в седло и нетерпеливым жестом распечатал пакет, который он буквально вырвал у своего противника. Мы с Утой тем временем вывели из овражка своих коней. Я поискал глазами Накасуса, но он исчез так же незаметно, как и появился.

– Скорее!

Лоттвиц спрятал бумаги на груди и что было сил пнул свою конягу.

Вскоре мы были уже в Гюзаре. Безошибочно ориентируясь в лабиринте желтых улиц, князь вывел нас к гостинице, в которой остановились Накасус с дочерью. Мы ждали его в седле: пять минут спустя он появился, держа за руку удивленную и немного испуганную Теллу.

– Маттер, возьми ее к себе, – отрывисто приказал Эйно. – За мной!

Я помог девушке взобраться на круп моего коня, и мы помчались куда-то в сторону восточной оконечности острова.

– Что происходит? – спросила она, прижимаясь ко мне. – Маттер, ты слышишь?.. Князь сказал, что он забирает меня с собой, мы плывем в Альдоваар… что с отцом? Что с моим отцом?

– Все в порядке, – ответил я, не оборачиваясь. – Отец будет выбираться отсюда сам. Эйно… кое-что не поделил с местными бандитами.

– И отец был с ним? Скажи мне – он был с ним?

– С нами…

Телла положила щеку мне на плечо и коротко вздохнула. В этот момент Ута, скакавшая в середине нашей кавалькады, неожиданно обернулась, и я увидел, как по ее губам скользнула ироничная усмешка.

Пыльная дорога, желтой змеей вившаяся меж зеленых лугов, свернула, и я увидел море. Впереди, за небольшим мыском, маячили мачты какого-то судна. Эйно, целеустремленный, как пуля, мчался именно туда, я видел, как копыта его лошади вздымали фонтанчики песка; князя болтало в седле, будто мешок с дерьмом, но его, как я уже давно понял, такие мелочи не волновали. Двигаясь за ним, мы выехали на мыс, и я заметил довольно большой бриг, стоявший на якоре всего в трехстах локтях от берега. Очевидно, на палубе находились дозорные – едва конь Эйно появился в поле их зрения, прозвучала короткая команда, и матросы принялись спускать на воду ялик.

Глава 4

– Этих денег все равно не хватит…

Я сидел в полутемной каюте на корме нашего брига за столом, заваленным различными финансовыми бумагами, по большей части – векселями на предъявителя, испещренными красными печатями королевских нотариусов. Справа от меня задумчиво глядел в узкое окошко князь Эйно. Бриг был стар. Рама окна, отлитая из давно потемневшей бронзы, представляла собой сложную паутинку перемычек, меж которыми, по замыслу строителя, должны были располагаться мозаичные разноцветные стекла. Цветных стекол осталось всего два, остальные были какими-то мутными, желтоватыми – солнечный свет, просачиваясь сквозь них, превращал и без того мрачную каюту в подобие пещеры злого мага, о которых я столько читал в детстве.

Я исполнял данное самому себе обещание и надирался густым, настоянным на меде и травах, вином.

– Раз не хватит, придется искать дальше, а времени у нас маловато. Так-то, парень.

Эйно говорил, не глядя на меня, – я вообще сомневался, ко мне ли он обращается.

– Для того, чтобы плыть на запад, нужно очень много денег, будь они прокляты. А другим путем нам череп не добыть, нет…

Я немного встрепенулся. Череп! О боги, он собирается плыть в страну рашеров? Невероятно! В моих родных краях даже не слыхали о морских путях, способных привести туда, в мир снежных гор и ледяных равнин… Рашеры плавали по морям, но, как правило, между южными странами Тиманского моря и Гайтанией.

– Он не дает вам покоя? Что в нем такого, в этом проклятом черепе?

Эйно резко повернулся и впился в меня полубезумным, как мне сейчас казалось, взглядом своих страшных прозрачных глаз.

– Смерть. И может быть, кое-что еще, то, что гораздо хуже смерти. Нет, череп Старого Дэрка – не оружие, по крайней мере в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Он может быть оружием, но речь сейчас не об этом. Те, в чьих руках он оказался, способны разбудить силы, которые уничтожат нас… всех. И еще он может быть товаром…

Я налил себе вина и скептически поджал губы.

– Значит, вы говорите о каких-то магических вещах?..

– Каких, ты сказал? Магических? – Эйно резко, сухо рассмеялся, и вдруг, положив локти на стол, наклонился ко мне – так, что его глаза оказались прямо напротив моих. – Забудь обо всех этих бреднях, Маттер. Никакой магии не существует в природе. Никакой – кроме, разве что, твоей способности облегчать боль и видеть болезнь в теле человека, да и это, конечно, никакая не магия. То, что находится внутри проклятого черепа, это…

Он столь же резко замолчал и откинулся на спинку своего высоченного стула, до блеска отполированного поколениями моряцких спин.

– Это смерть?..

– Да, Маттер, это смерть. Клянусь тебе, ты все узнаешь – тогда, когда придет твой час. Те, с которыми наши предки заключили свою ужасную сделку, обманули нас, и теперь мы можем превратиться в игрушку в руках великих стихий, повелевающих вселенной.

Я вздохнул, понимая – большего из князя Лоттвица мне сегодня не выцедить. Он молчал, упершись невидящим взглядом в грязный дощатый потолок. За темным окном разгорался закат – прихватив с собой вино, я поднялся на палубу. В голове у меня немного шумело. Бриг оказался превосходным ходоком, под свежим бризом он несся, едва не выскакивая из волны, и я подумал, что если ветер не переменится, то уже к завтрашнему вечеру мы, может быть, увидим огни Альдоваара.

Тяжелая дубовая дверь глухо ударила за моей спиной. Несмотря на то, что солнце было закрыто от меня массивной кормовой надстройкой, я все же прищурился – долгое пребывание в полумраке каюты отучило мои глаза от света. Судно вдруг переменило галс, с правого борта полилось красивейшее оранжево-золотое сияние, и я с недоумением разглядел женскую фигуру, стоящую возле фальшборта. Это была Телла. Нашаривая в кармане сладкий сухарь, я подошел к ней – девушка, ощутив мое приближение, порывисто обернулась, солнце засияло в ее темных глазах.

– Я думал, вы с Утой в каюте… а вы здесь.

– Она спит. Уснула сразу же, едва мы снялись с якоря.

– Да, она любит море…

– Любит? Вы хотите сказать – любит спать под парусами?.. Заметьте, вы первым перешли на «вы»…

Я вытащил наконец сухарь, глотнул вина и небрежно дернул плечами.

– Прости. Это у меня бывает – излишки дворянского воспитания. Впрочем, рядом с Эйно это скоро пройдет. Уже проходит… как красиво, правда?

Она посмотрела на сверкающие волны и ответила мне улыбкой:

– Я стою здесь уже больше часа и все смотрю, смотрю… мне часто приходится путешествовать на корабле, и всякий раз я не могу насладиться морем по-настоящему.

– А мне, наверное, предстоит наслаждаться им несколько месяцев кряду. Эйно собирается в очередной поход. До сих пор не могу понять – нравится мне это или нет. Правда, на «Бринлеефе» море ощущается совершенно иначе. Такая махина, он идет по волне как утюг, даже не качается… Когда я увидел его в первый раз, просто не мог поверить, что такое возможно. У нас все корабли гораздо меньше, в основном, такие, как этот. Куда ты… – я запнулся, – отправишься после того, как покинешь Лоер?

– Нас ждет новый театральный сезон. Сейчас начинается время храмовых праздников, и во всех крупных городах будут целыми неделями пить и веселиться. Для нас это самое лучшее время, ну и еще надо заработать на зиму – зимой мы обычно репетируем новые постановки, а жить ведь надо… правда, мы богатая труппа, у отца какие-то дела в разных местах, и его считают богатым человеком. Кое-кто говорит, что он давно мог бы бросить ремесло и жить в свое удовольствие, но держится потому, что привык к славе и уже не может без актерской жизни. Ты знаешь, он ведь и сам кое-что пишет…

– Кое-что – это что? – не понял я.

– Пьесы, короткие инсценировки для рассказчиков в жанре «рэ». Только пьесы у него иногда получаются какими-то странными, и не всегда их ставят. Например, в последний раз он написал пьесу о демонах, обманувших людей, которые вынуждены теперь возвращать отнятое. Странно так, знаешь… я прочитала и ничего почти не поняла.

Я встряхнул кувшин, прислушиваясь к тихому плеску вина. Как ни странно, но сейчас мои мысли все больше занимало предстоящее путешествие, и даже близость Теллы не могла отвлечь меня от него. Безусловно, об окружающем нас мире князь Лоттвиц знает куда больше моего, но все же – как он надеется разыскать этот страшный и загадочный череп в таинственной, бесконечно далекой стране, кишащей религиозными фанатиками и совсем уж сумасшедшими кхуманами? Я поежился. Неужели мне придется скитаться среди бесконечных снегов, испытывая на себе все прелести ледяных ветров, вечного тумана, который, как мне представлялось, обязательно должен укутывать собой глубокие, мрачные ущелья?..