Карэле Карэле и другие волшебные существа (СИ) - Осадченко Вика "Векша"

— Брось, сынок! Надо же иногда повеселиться!

Старший суетливо потянул сына за рукав, и тот поднялся, одновременно пытаясь оттереть грязь снегом. Оба толстяка протопали к выходу из переулка и скрылись за углом.

* * *

Пёс, лежавший на полу, вскочил и зарычал — звук был похож на низкий гул, от которого закладывало уши. Хозяин, еле видимый во мраке комнаты, положил руку ему на загривок, успокаивая.

— Вот и Карэле Карэле, — устало сказал он. — Всё-таки пробрался?

— Разумеется, — кондитер широко улыбнулся, усаживаясь во второе кресло возле холодного камина. — Разве ты меня не ждал?

Карэле продемонстрировал хозяину глиняный горшок для углей. Спохватившись, нашарил в кармане крышку и на ощупь пристроил её на место, после чего опустил горшок на пол.

— Ты же сам знаешь, — в темноте Карэле скорее почувствовал, чем увидел, как хозяин кивнул на камин. — Я не собираюсь зажигать сегодня огонь.

— Ну да, и никакие просьбы не в силах будут тронуть твоё каменное сердце, — Карэле откинулся на спинку кресла, устало вытянув ноги. — И что мне теперь делать? Ты помнишь, что я уже не в том возрасте, чтобы лазать по водосточным трубам?

— Не лазал бы, — равнодушно отозвался его собеседник.

— Мы люди, Шани. Нам нельзя без огня. И потому каждый Йоль мы разжигаем его заново, начиная новый цикл. Ты знаешь — у моего очага собрались те, за кого я в ответе. И поэтому я сделаю всё, что могу, чтобы принести им самый светлый огонь, какой только найду.

— Тогда ты не по адресу, — усмехнулся тот. — Можно подумать, сам не знаешь, что мой огонь зовут чёрным.

— Я-то знаю, — твёрдо ответил Карэле. В мгновение ока он оказался на ногах, обошёл собеседника, сидящего в кресле, и положил ладони ему на плечи. Руки сразу же онемели, погрузившись в тягучую, но вполне терпимую боль. — Это они, рассуждающие про чёрный огонь, не знают, что милосерднее его не существует. Поверь, у меня есть выбор, но я каждый год прихожу за огнём к тебе.

Хозяин чуть повёл плечами, и Карэле убрал руки.

— И каждый год ты втягиваешь меня в ваши человеческие игры, — проворчал он. — Зажигал бы свой огонь сам, а меня оставил в покое.

— Брось, — отмахнулся Карэле. — Ты и сам знаешь, что называть Колесо года человеческими играми просто смешно. В конце концов, я готов тебя подкупить. Хочешь, сварю кофе? Но для этого, сам понимаешь, нужен огонь.

— Карэле Карэле, я уже перепробовал все сорта твоего кофе, — отрезал хозяин. Но чуткое ухо кондитера уловило в его голосе едва заметную смешинку.

— А вот и нет, — хмыкнул тот. — Зря ты так думаешь.

Карэле запустил руку в карман жилета. Онемевшие пальцы всё ещё плохо слушались, однако со второй попытки он выудил оттуда небольшой пузырёк и зубами выдернул пробку. По комнате поплыл дразнящий, тёплый и сладкий запах.

— Что это? — изумлённо спросил хозяин.

— Семьдесят девятая специя, — Карэле вернул пробку на место. — Я расскажу тебе подробнее, пока буду варить кофе.

Его собеседник рассмеялся сухо, но мелодично, и небрежно махнул рукой в сторону камина. И вспыхнул огонь — не чёрный, самый обычный горячий огонь. Разве что дров в камине не было, и это пламя горело само по себе…

* * *

Снаружи всё так же мело.

— Спасибо, — искренне сказал Карэле, выходя за дверь. Свет от свечи, зажжённой в прихожей, упал на вывеску, высветив надпись «Ш. Кронис, часовщик». Кондитеру показалось, что нарисованный ворон ему подмигнул, но свеча уже погасла.

— Заходи ещё, — иронично отозвался его собеседник, закрывая дверь.

— Непременно, — пообещал Карэле, зная, что его всё равно услышат, и зашагал прочь, помахивая тростью. Горшочек, раскачиваясь на шнурах, мягко светился — сквозь отверстия в стенках виднелись тлеющие угольки.

Город лежал во тьме, но снег мерцал холодным сиянием, а розовое небо бросало на него тёплые блики. Холод слегка покусывал сквозь перчатки — или это руки всё ещё ныли от того прикосновения?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подходя к дому, Карэле услышал подозрительное сопение и даже, кажется, стук зубов. Он осторожно заглянул в пустой переулок, рассматривая присыпанные снегом следы и едва заметную выпуклость поперёк дороги. Затем осторожно, на цыпочках отошёл и, беззвучно рассмеявшись, скользнул в соседнюю улочку. В конце концов, в дом можно зайти и с чёрного хода…

* * *

В пекарне ощутимо похолодало, и Сейли всё чаще шмыгала носом. Кто-то отдёрнул занавеску, и в тёмном окне стал виден кружащийся на заднем дворе снег.

— Эти истории все какие-то нестрашные, — пожаловалась Лина.

— Страшное-то вспоминать не годится, — цыкнул на неё Роним. — Госпоже Алли такое слушать незачем.

— Если ты про ту историю с могилой, то Карэле рассказал мне её через пару лет после свадьбы, — рассмеялась хозяйка. — Четыре десятилетия назад, с ума сойти!

— Ну, раз уж она вас не потревожит, — помялся старик, — тогда, наверное, можно…

Он уселся на скрипучем табурете поудобнее.

— История эта такая: в Йольскую ночь хозяин отправляется на кладбище и стучит там в свою могилу.

— Как в свою? — воскликнула Юта.

— А где его могила? — тут же спросил Ивер.

— Стучит — это как в дверь? — добавила Лина.

Роним проигнорировал все вопросы и продолжил как ни в чём не бывало.

— Стучит он, значит, в свою могилу, и его двойник ему открывает. У господина Карэле в руке — горшочек с углями из очага, разожженного человеком. А у двойника — горшочек с огнём из другого мира.

— И они меняются, я поняла! — с восторгом перебила Лина.

Старик хмыкнул неодобрительно.

— Правильно поняла, меняются. Местами. Господин Карэле идёт в другой мир и там живёт до будущего Йоля. А его двойник остаётся здесь. Закрывает могилу и преспокойно отправляется домой. Сюда, к нам.

Кто-то приглушённо пискнул в темноте. Остальные потрясённо молчали, пытаясь понять, кто сегодня ушёл за Йольским огнём — хозяин или его двойник, и кого ждать обратно.

— Помню, я облазила всё кладбище, когда Карэле рассказал мне эту сказку, — ностальгически вздохнула Алли. — Искала его могилу. Так и не нашла, конечно.

— Плохо искала, любовь моя! — рассмеялся Карэле, входя наконец в пекарню. Блики от горшочка с углями весело заплясали на стенах.

— Господин Карэле, это вы? — с облегчением воскликнула Юта, вскакивая на ноги.

— Нет, — беспечно ответил ей кондитер. — А какая разница?

А потом горшочек забрали тёплые ладони Алли, кто-то помог ему снять пальто, и Карэле устало прикрыл глаза, опустившись на стул возле печи. Роним уже разжигал в подвале новый огонь, и вскоре в доме стало тепло. Зашумели голоса, запахло горящими свечами, согревающимся вином и специями, яблоками и хвоей. И это был Йоль, и всё шло так, как надо.

* * *

Главный инспектор налогов бодро шагал по улицам Пата, похрустывая снежком. Он помахивал горшочком на шнурах и мурлыкал себе под нос что-то праздничное. В шубе и шапке маленький пухлый инспектор казался круглым, как яблоко. Время от времени ветер пробовал сбить его с ног и покатить по снегу, но безуспешно.

Завидев дымок над трубой кондитерской Карэле, инспектор прибавил шаг. Удачно он рассчитал в этот раз время — огонь уже разожжён. И глинтвейн наверняка готов — после прогулки по холоду кружка горячего будет весьма кстати.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но тут что-то дёрнуло инспектора за ногу. Он взмахнул руками, выпустив горшочек, и рухнул в мягкий снег.

— Ох, — простонал инспектор, с трудом поднимаясь и осматриваясь. Горшочек разбился — видимо, ударился в полёте о стену. За спиной по снегу предательски вилась верёвка, о которую он запнулся. Инспектор обернулся и успел увидеть исчезающие за углом головы.