Высотка - Джеймс Баллард

Разумеется, гинеколог прекрасно понимал, что маскарад не имеет смысла. Всего в шаге, за границей освещенного свечами пространства, у стены толстым слоем лежали мусорные мешки. Коридоры и лестницы были набиты поломанной мебелью и перекрыты баррикадами из стиральных машин и морозильных камер. Шахты лифтов превратились в новые мусоропроводы. Ни один из двадцати лифтов высотки не работал, в шахтах копились кухонные отходы и трупы собак. Хоть какое-то подобие цивилизации осталось только на трех верхних этажах, в последнем племени высотки. Ройял и Пэнгборн ошибочно полагали, что под ними всегда останется какая-то общественная структура, которой можно повелевать. На самом деле высотка скатывалась в мир вообще без социальной организации. Кланы распались на мелкие группки убийц и одиноких охотников, которые ставили ловушки на людей в пустых квартирах или настигали неосмотрительных врасплох в лифтовых холлах.

В комнату вошла женщина, держа в сильных руках серебряный поднос. Приглядевшись, Ройял узнал миссис Уайлдер. Она была в изящном брючном костюме Анны; не в первый раз Ройял подумал, что эта умная женщина очень легко приспособилась к верхнему уровню высотки. Две недели назад, когда ее, брошенную Уайлдером, нашли съежившуюся с сыновьями в пустой квартире на 19-м этаже, она была совершенно истощена и замучена; то ли в поисках мужа, то ли повинуясь смутному инстинкту, она начала подъем. Разведгруппа доставила ее на последний этаж. Пэнгборн хотел вышвырнуть эту анемичную бродяжку, но Ройял не позволил. Где-то внизу еще пытался совершить восхождение на высотку Уайлдер; его жена может оказаться ценной заложницей. Ее отвели к группе брошенных жен, которые вместе с детьми жили в соседней квартире и выполняли роль прислуги.

Очень скоро к миссис Уайлдер вернулись сила и уверенность, и она вновь стала прежней: серьезной и привлекательной женой напористого тележурналиста, появившегося в высотке год назад.

Ройял обратил внимание, что женщина убирает приборы перед креслом Пэнгборна, укладывая безукоризненно чистое серебро на поднос.

— Вы что-то знаете? Я так понимаю, он не придет сегодня вечером?

— И завтра, и после. Он решил отказаться от приема пищи — совсем. — Миссис Уайлдер взглянула через стол на Ройяла, словно сочувствуя ему, и буднично добавила: — Я бы с доктором Пэнгборном была поосторожнее.

— Понимаю.

— Когда такого человека, как доктор Пэнгборн, перестает интересовать еда, логично предположить, что он нашел более интересную работу зубам — и гораздо более опасную.

Ройяла не удивило, что совместные ужины подошли к концу. И он, и Пэнгборн предвидели неизбежный распад последнего клана высотки, и теперь, забрав своих женщин, они укрылись в штабах на противоположных концах крыши. Пэнгборн перебрался в пентхаус, принадлежавший покойному ювелиру. Странно, подумал Ройял, все возвращается к началу — каждый жилец замыкается в своей квартире.

За последние месяцы последствия автокатастрофы исчезли почти полностью; Ройял чувствовал себя даже сильнее и увереннее, чем до аварии. Он победил в попытке властвовать над высоткой и заслужил право управлять громадным домом, пусть даже ценой собственного брака. А что касается нового общественного порядка, появление которого он хотел увидеть, то Ройял начал понимать, что очень близки к истине видения многоэтажных вольер. Сам того не сознавая, он создал гигантский вертикальный зоопарк из сотен поставленных друг на друга клеток. Все события прошедших месяцев обретают смысл, если понять, что яркие и экзотические существа просто научились открывать двери.

Поскольку в кухне не было никакого оборудования, готовить приходилось в соседней квартире. Миссис Уайлдер снова вошла с подносом, перешагивая через перегородившие прихожую мусорные мешки; даже скатившись в варварство, обитатели высотки остались верны корням и продолжали производить огромные количества отходов.

Как обычно, главным блюдом ужина было жаркое. Ройял никогда не спрашивал, что за мясо — наверняка собака. Женщины сами заботились о поставках. Пока Ройял пробовал остро приправленное кушанье, миссис Уайлдер стояла рядом, глядя в ночное небо. Как вышколенная домохозяйка, она ждала знака одобрения, хотя ее, похоже, не волновали ни похвалы, ни критика. Миссис Уайлдер говорила бесцветным голосом — зато с Анной и другими женщинами она трещала оживленно. На самом деле миссис Уайлдер проводила даже больше времени с женой Ройяла, чем он сам. Шесть женщин жили дружно в соседней квартире — якобы для того, чтобы их проще было защитить в случае внезапного нападения. Иногда Ройял навещал Анну, но его обескураживал тесный кружок женщин, сидящих на кроватях в окружении мусорных мешков и вместе присматривающих за детьми Уайлдера. Их глаза насквозь прожигали Ройяла, мнущегося на пороге, — ждали, когда он уйдет. Даже Анна отдалилась от него, поняв, что больше ему не нужна. После долгих месяцев борьбы за сохранение высшего статуса она решила присоединиться к простым жителям.

— Замечательно. Превосходно, как всегда. Погодите… — Ройял отложил вилку и небрежно спросил: — О нем что-нибудь слышно? Может, его кто видел?

Миссис Уайлдер, утомленная однообразными расспросами, покачала головой.

— Кого?..

— Вашего мужа — как его… Ричард, кажется?

Миссис Уайлдер посмотрела в лицо Ройялу и покачала головой. Наверняка она забыла не только своего мужа, но и вообще всех мужчин. Чтобы проверить предположение, Ройял положил руку на ее бедро, пожав крепкие мышцы. Миссис Уайлдер неподвижно стояла с подносом, не замечая, что Ройял ласкает ее — отчасти потому что за последние месяцы слишком многие мужчины приставали к ней, а еще потому, что изнасилования потеряли смысл. Только когда Ройял запустил два пальца ей между ягодиц, она шевельнулась, но не оттолкнула его руку, а подтащила ладонь к талии и придержала там — так она остановила бы шаловливую руку сына.

Когда женщина ушла, забрав часть мяса, которую Ройял всегда ей оставлял, он остался сидеть за длинным столом. И хорошо, что ушла. Не спросясь, миссис Уайлдер выстирала его белую куртку, удалив пятна крови, которые Ройял когда-то носил с такой гордостью. Или она сделала это нарочно, понимая, что этим словно кастрирует его?.. Ройял еще помнил время бесконечных вечеринок, когда дом был залит светом, как праздничный лайнер. Ройял самозабвенно играл роль феодала, председательствуя каждый вечер на заседаниях совета, проходивших в его гостиной. Сидя при свете свечей, нейрохирурги, профессора и биржевые маклеры демонстрировали таланты к интригам и выживанию, развитые годами службы в промышленности, коммерции и науке. При всем официозе повесток и протоколов, предложений и ходатайств, при всей словесной атрибутике, взращенной сотнями совещаний, это были, по сути, собрания племени. Здесь обсуждались новейшие уловки для захвата еды и женщин, защиты верхних этажей от грабителей, обсуждались союзы и предательства. Возник новый порядок, при котором жизнь в высотке вращалась вокруг трех стимулов — безопасность, пища и секс.

Встав из-за стола, Ройял взял серебряный подсвечник и поднес к окну. Света не было во всей высотке, за исключением двух этажей, но и там его не включали. Темнота успокаивала, в темноте расцветали настоящие иллюзии.

Сорока этажами ниже на автостоянку заехала машина и двинулась по лабиринту дорожек к своему месту в двухстах ярдах от дома. Водитель в летной куртке и тяжелых ботинках торопливо пошел к зданию, не поднимая головы. Ройял догадался, что этот неизвестный, видимо, единственный из тех, кто отправлялся сегодня на работу.

Где-то на крыше заскулила собака. Далеко, из окна квартиры этажей на двадцать ниже, донесся короткий вопль — боли, похоти, гнева? Теперь уже неважно. Через миг раздался второй. Эти крики выражали совершенно абстрактные эмоции, никак не связанные с реальными событиями.

Ройял ждал, что кто-то из свиты войдет с докладом о причинах волнений. Кроме женщин в соседней квартире, пара молодых людей — владелец галереи с 39-го и модный парикмахер с 38-го — обычно околачивались в коридоре среди мусорных мешков, опираясь на копья; они приглядывали за лестничными баррикадами.

Взяв хромированную трость, Ройял вышел из столовой; одинокая свеча в серебряном подсвечнике освещала дорогу. Натыкаясь на черные пластиковые мешки, он подумал: почему их не сбрасывают с крыши? Возможно, мусор оставляют, не столько опасаясь привлечь внимание внешнего мира, сколько из желания вцепиться в свое, окружить себя родными остатками недоеденных трапез, обрывками окровавленных бинтов, битыми бутылками.

Ройял осторожно вышел в коридор. На посту у баррикады часового не было; из соседней квартиры, где жили женщины, не пробивалось ни лучика. Удивившись, что света нет даже на обычно оживленной кухне, Ройял вошел в темную прихожую, отшвырнул ногой детскую игрушку и поднял подсвечник над головой, силясь разглядеть хоть одну спящую фигуру в комнатах.