Эскорт - Наталья Андреева

— Во сколько же вы с дачи приехали?

— Вечером, часов в семь. В школу же теперь, — с сожалением добавил он.

Нэтти застрелили после семи часов вечера. Машина Ричарда Носкова в это время стояла здесь. Пацан убежал, а Волнистый сказал, обращаясь к лейтенанту Попугайчику:

— Какое‑никакое алиби у стилиста есть. Если еще и соседи подтвердят, что он был дома… — Майор невольно вздохнул. — Конечно, он мог добраться к месту убийства и на попутках.

— Сергей Палыч, он ее не убивал! — забил крыльями лейтенант Попугайчик. — Он же ее так любил! Как можно?

— Мы обязаны отработать все версии, — сурово сказал майор. — К примеру: налицо сговор. Раска‑това и Новлянский едут с Нэтти, Носков ждет у пруда с пистолетом. Сейчас главное что?

— Что? — эхом откликнулся лейтенант.

— Пистолет. А потому мы с тобой сегодня беседуем с Семеном Михайловичем Барабановым…

…Выйдя на пенсию, бывший партийный работник поселился недалеко от Москвы, в двухэтажном коттедже, построенном по индивидуальному проекту. Ворам здесь было чем поживиться, но когда Сергей Павлович и лейтенант Попугайчик проходили между домами, стоящими близко друг к другу, за каждым глухим забором раздавался грозный собачий лай. Плотность застройки была велика: место хорошее — рядом с шоссе, от столицы недалеко, но вокруг лес. Тишина, покой, воздух чистый. Что еще нужно пенсионеру для счастья? Заслуженный отдых от праведных трудов. Этими праведными трудами Семен Михайлович Барабанов отхватил себе приличный кусок земли и застроил его с истинно русской основательностью.

Коттедж красного кирпича был хорош. По углам прилепились четыре островерхие башенки, спереди высокое крылечко, над ним нависал балкон. На окнах решетки, за решетками белые занавесочки. Забор вокруг хозяйства Барабанова отгрохали высоченный, выложенный из того же красного кирпича, что и дом, опять же с башенками по углам. Чтобы, значит, заслуженный отдых никто не нарушал.

Сергей Павлович долго мялся у калитки, не решаясь ее открыть. Там, за забором, бесновалась собака. Судя по тональности лая, огромная. Барабанов к гостям не спешил. Майор Волнистый настойчиво постучался. Наконец Семен Михайлович подошел к калитке, приоткрыл крохотное окошко, грозно спросил:

— Кто там?

Майор Волнистый через окошечко протянул Барабанову удостоверение.

— Милиция. У нас к вам несколько вопросов, Семен Михайлович. Открывайте.

Неизвестно, о чем подумал бывший партийный работник, но руки, когда он открывал калитку, заметно дрожали. На зычный призыв хозяина к калитке подошла его жена, стала оттаскивать беснующегося дога. Пока собаку не привязали, Сергей Павлович и лейтенант так и топтались у калитки: из огромной пасти собаки капала слюна, зубы впечатляли. Оба неуверенно оглядывались. Лейтенант Попугайчик даже не удержался и присвистнул: а хорошо живут бывшие партийные работники! Постройки — одна к одной. Везде, кроме кирпичного дома, янтарное, покрытое лаком дерево, малиновая черепица. Повсюду яркие осенние цветы: на клумбах, вокруг беседки, в больших каменных чашах возле крыльца. Хозяин широким жестом и с принужденной улыбкой показывал гостям дорогу:

— Прошу, прошу.

Майор Волнистый не стал его томить. Войдя в дом, сказал без предисловий:

— Семен Михайлович, много лет назад у вас была похищена коллекция огнестрельного оружия. Мы навели справки. Преступника быстро нашли, вам вернули практически все, но один пистолет до сих пор числился в розыске. Так вот: его нашли. Из него на днях убили женщину. Хотелось бы узнать подробности кражи. Как вы думаете: к кому он мог попасть? Может, к заядлому коллекционеру, как и вы?

— Так вы по поводу пистолета? — откровенно обрадовался Барабанов. — Хотите узнать о моей коллекции? А я‑то думал… — Он вдруг спохватился: — Как вы сказали? Женщину убили? Ай‑яй‑яй! Женщина убита! Жизнь‑то какая нынче, а? Вот нас ругают теперь, коммунистов. Ленина хотят из Мавзолея вынести. А ведь при нас такого безобразия не было, какое сейчас творится…

— А как насчет оружия, похищенного из вашей коллекции? — прервал его майор. Не на митинге же. По делу.

— Да‑да, конечно. Проходите. Поднимайтесь наверх. Валя, это по поводу моей коллекции, — сказал Барабанов появившейся на пороге жене.

Волнистому показалось, что и та вздохнула с облегчением. А Барабанов продолжал:

— Валентина, нам все в кабинет. По сто грамм, закуски. И чаю, — и, услышав протесты гостей, добавил: — Нет‑нет, никаких отговорок. На работе все не пьют, знаю. Сам выговоры за такое делал не раз. Пьянству, как говорится — бой! Но бутылочку хорошего коньяка в кабинете всегда держал. Да… Я все вам покажу. Вообще‑то я об оружии не распространяюсь. Держу свое хобби, так сказать, в секрете. Только одно утешение и осталось на старости лет.

Он по‑стариковски вздохнул, но по лестнице на второй этаж поднялся бодро. Оперативники еле‑еле за Барабановым поспевали. Похоже, здоровье у заслуженного пенсионера было отменное. На втором этаже оказался просторный холл, две спальни и то, что Барабанов назвал кабинетом. Большая светлая комната, в углу которой Волнистый сразу заметил огромный металлический сейф.

— Она? — спросил майор, имея в виду коллекцию.

— Было время, когда оружие на стенах развешивал. Да и сейчас, когда важные гости, достаю. Вешаю. — Барабанов кивнул на ковры ручной работы по стенам кабинета. — Вот сюда.

— Так нельзя же, — удивился Волнистый. — Оружие все‑таки!

— Ну, тогда мне все было можно, — невольно вздохнул Барабанов. — Начальнику районной милиции лично распоряжения отдавал. Тот тоже оружие коллекционировал, только холодное. В гости ко мне ходил, смотрел, а я к нему. А сейчас кто ко мне поедет? Редко приходится сейф открывать.

Барабанов, широкой спиной закрыв от гостей замок, набрал код, загремел дверцей сейфа. При этом он рассказывал.

— Первый пистолет мне подарил ветеран Великой Отечественной войны. Я ему с квартирой помог. Вот он и принес мне презент: трофейный немецкий «Вальтер». До сих пор храню. Смотрите.

Семен Михайлович аккуратно развернул промасленную тряпицу, выложил на стол оружие. Любовно провел по нему рукой.

— ХП. «Херес‑пистоле», одна тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Был одобрен армейской испытательной комиссией для вооружения немецкой армии. С него‑то все для меня и началось.

Он с сожалением убрал пистолет обратно в сейф. Но дверцу закрывать не спешил. Барабанов был настоящим коллекционером. О своих приобретениях мог говорить бесконечно, когда предоставлялась такая возможность. Вот и сейчас не выдержал, достал из сейфа еще одну промасленную тряпицу, развернул.

— Теперь, конечно, всякого оружия стало полно. Телевизор‑то я смотрю, вижу, как баулами отгружают. Железо и железо. А я по‑другому на эти вещи смотрю. Оружие — это как песня, для каждого человека своя. У меня, например, есть такая любовь. Вот, прошу взглянуть: «Беретта». — Семен Михайлович затаил дыхание, приглашая гостей полюбоваться на небольшой пистолет, на рукояти которого была гравировка на итальянском языке. — Сколько существует ее моделей, вы себе даже не представляете! Около шестидесяти. А эта вот — самая первая модель. Как досталась мне, не скажу. Дело прошлое. Но штучка хороша! Производитель «Пьетро Беретта», Италия. Тысяча девятьсот пятнадцатый год. Если интересно…

— Интересно, конечно, Семен Михайлович, — перебил его майор. — Только вопрос у нас конкретный. Спортивный пистолет «Марголин». МЦЗ‑1. Помните такой?

— Да, помню. Жалко было. До слез. — Барабанов невольно вздохнул. — Дело было в разгар перестройки. Но еще до того, как нас от власти отставили. Ох, как же я тогда злился! Я был при большой должности. Говорю же, начальнику районной милиции лично распоряжения отдавал. Даже не мог подумать, что кто‑то покусится на мою квартиру! Смысл? Тут же подняли бы на ноги всю районную милицию. Так оно и произошло. Ну обидно, честное слово! Оказалось, что какой‑то алкаш, местная шпана, зашел в гости к своему другу. А тот сантехником в жэке работал. Посидели они, выпили, а моя жена кран, как нарочно, сорвала. Пришлось срочно вызывать сантехника. Я‑то, понятное дело, был на работе. А сантехник пришел с дружком залетным, чтобы, значит, побыстрее управиться. Вода‑то хлещет! Ковры жалко, обои опять же. Сделали они кран, моя Валька, как водится, отблагодарила. Сунула трешку. Они пошли в магазин, купили пузырь, выпили, показалось мало. Жена моя в то время отлучилась, позвонили ей насчет дубленки, а эти двое вернулись в квартиру, сломали замок да взяли что под руку попалось. Золото, камни. Пистолеты мои бесценные в сумку покидали. Ну я, понятно, такой переполох учинил! Этой же ночью голубчиков взяли, они даже протрезветь не успели. И вся ценность моя при них.