Разноцветные континенты - Валерий Алексеев

— Я сам скажу. Только ты уж больше не летай в одиночку.

— При чем тут я? — возмутилась Черепашка.

— Действительно, ни при чем, — спохватившись, ответил я. — Ну ладно, пойду, полежу, а то голова что-то кружится.

Вернувшись к себе, я снял рубаху; плечо и спина у меня были в багровых и синих полосах, и чувствовал я себя так, как будто меня вытащили из-под колес самосвала.

Ну вот, подумал я, и у меня появилась своя специализация…

18

Я получил от мамы письмо — третье по счету. Новостей у мамы не было никаких, поэтому она писала об одном и том же:

«Дорогой мой сыночек! Ты даже представить не можешь, как я рада, что ты наконец у меня устроен. Очень мне понравилось твое последнее письмо: такое серьезное, спокойное, складное. Но если правда все, что ты пишешь, значит, мы с тобой просто счастливые. Учись, дорогой мой, прилежно, слушайся учителей, дружи с ребятами и береги себя. Ты пишешь, что у вас там тепло, но я слушаю сводки по телевизору, и мне что-то не верится. Одевайся потеплее, горло не застуди. Ты ничего не написал, есть ли у вас там в школе врачи. Я сильно беспокоюсь, сообщи поскорее…»

Врачей здесь не было, ни одного, если не считать меня. Как раз сейчас у меня болело горло, точнее, не у меня, а у Леночки Кныш, которая злоупотребила мороженым, и мне было очень ее жалко. Но разве напишешь об этом маме?

«Отец заходил, очень тобой интересовался, так с сомнением слушал мой рассказ, но прочитал твое последнее письмо и, кажется, поверил. Он успокаивал меня, что не может быть спецшкола без врача, но, пока я не получу от тебя ответ на этот вопрос, все буду волноваться. Ты же у меня один на свете.

Да, еще отец сказал, что к вам наверняка приезжают ученые из Академгородка читать лекции, беседовать и присматриваться, кто на что способен. Сыночек, будь внимательнее: кто знает, может быть, от этого зависит вся твоя судьба. Вперед не выскакивай — ты же знаешь, выскочек нигде не любят, — но постарайся обратить на себя внимание, чтобы тебя заметили и запомнили на всякий случай…»

Ох, уж эти мне родительских советы! Как будто они подаются из древнего мира. Ну кто ж сейчас себя так ведет?

«Конечно, что тебе мои советы, ты все равно поступишь по-своему. Ну, до свидания, учись, не ленись, не забывай свою маму. Крепко целую тебя. Мама.

Да, приходил Веня из итальянской школы, спрашивал, куда ты пропал. Я ему все рассказала. Он позавидовал от души. Напиши и ему, он хороший, по-моему, мальчик. Еще раз обнимаю тебя и целую. От общественных нагрузок не уклоняйся! Твоя мама».

А никаких общественных нагрузок здесь не давали. Я подумал об этом — и удивился. Действительно, как-то не по-нашему получается. Живем каждый сам по себе. Хоть бы собрание одно провели. Учителя, называется! Я не большой любитель собраний, но Славке Дмитриенко мог бы кое-что сказать. При всех, чтоб запомнил. Или вечер какой-нибудь организовать: при таких-то талантах можно настоящий цирк устроить.

И еще: за все эти два месяца никто к нам в гости не приезжал. Ни из Академгородка, ниоткуда. Это тоже было странно.

Я перечитал мамино письмо раз, наверное, десять, слезы у меня на глазах еще не высохли, но тут ко мне постучались.

Я сунул письмо в стол и сказал:

— Войдите!

Я думал, что это соскучилась и пришла ко мне одинокая Черепашка, но в комнату вошла Соня.

— Да ладно, — сердито сказала она, когда я поспешно заблокировался. — Все и так ясно. Спит твоя Маргарита и знать про тебя забыла. После вечерних занятий приходи в мою комнату, поговорить надо.

— Без Риты? — поинтересовался я.

— Конечно, без. Сам понимаешь.

Я понимал. Можно было, конечно, поставить условие: или с Черепашкой, или никак. Покрасоваться немного, представиться этаким, знаете ли, защитником обездоленных. Но любопытство победило, и я молча кивнул.

— Ишь, загородился! — с неодобрением сказала Соня.

— А ты?

— Ладно, ладно…

И она ушла.

19

Вечером в третьей комнате я, к своему удивлению, увидел только Соню и Олега. Соня сидела на постели, Олег — в кресле у окна. Он молча показал на свободное место возле журнального столика. Я сел.

— Лена спит, — пояснил Олег, — а Махонин и Дмитриенко пожелали присутствовать дистанционно. Простим товарищам их маленькую слабость?

«Простим», — сказал я молча. Должно быть, это получилось у меня несколько более многословно, потому что Соня фыркнула, а Олег нахмурился.

— Ну, ну, полегче! — услышал я голос Борьки Махонина. — При дамах-то нехорошо.

— Впрочем, если товарищ настаивает, — ехидно зашептал мне на ухо Дмитриенко, — мы можем явиться, так сказать, «о натюрель».

— Без гарнира, — добавил Борька и захохотал.

Тут мне пришло в голову, что умение грамотно и логически мыслить вовсе не мешает человеку оставаться дураком, если он дурак от рождения. Глупость — это не отсутствие ума, это что-то другое. Но сейчас было не время развивать эту мысль, и я оставил ее про запас, запихнув подальше за блокировку. А блочок я себе выбрал ослепительный, просто райское яблочко, а не блочок: «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах». Я с наслаждением повторял в уме эту фразу, смакуя каждое слово.

— Да прекратите кобениться! — сердито сказала Соня. — Все вы гении, это общеизвестно.

— Иными словами, можно говорить вслух, — сказал Олег.

Я покосился на стену.

— Все в порядке, Андрей, никто нас не слушает.

— Каким же образом это можно установить? — спросил я.

— Об этом потом, — ответил Олег. — Долго объяснять. Не будем отвлекаться.

Наступила полная тишина.

— Ну что ж, — сказал Олег, — прежде чем начать, я хотел бы от своего имени и от всех нас еще раз перед тобой извиниться. Причины нашего недоверия ты теперь понимаешь.

Я понимал и раньше, но не сказал ничего.

— Принимаешь наши извинения? — сухо спросил Олег.

— Да чего там… — Я покраснел.

— Значит, с этим покончено. Андрей, ты свежий человек, расскажи нам, что тебя беспокоит. Может быть, есть какие-нибудь сомнения?

Как раз последнее время меня ничто не беспокоило, но Олег говорил серьезно, и все мои старые опасения опять зашевелились.

Соня и Олег выжидательно на меня смотрели.

— Ну что? — начал я неуверенно. — Возможно, я и глупости буду говорить, но кое-что мне до сих пор кажется здесь странным. Во-первых, почему только семь человек? Ради этого содержать… — Я сделал неопределенный жест рукой. Нерентабельно.

— А мы пробная партия, — возразил Борькин голос. — Получится — объявят массовый набор.

— Что получится-то? — спросил я. Разговаривать заочно я еще не привык. Все время хотелось обернуться. — Что получится-то, ты хоть знаешь?

Борька отмолчался.

— Теперь второе, — продолжал я. — Меня не волнует, что нас по-особому учат: в конце концов, это даже интересно. Вопрос: почему нет учебников? Пусть вузовские, пусть для техникумов, но учебники быть должны.

— Возможно, учебники еще не написаны, — сказал Олег. — По той же причине.

— Ну хорошо, — уступил я. — Допустим, можно и без учебников. А где язык? Без иностранного ни в один вуз не примут. А в каком институте требуют, чтобы поступающие гнули взглядом трамплины?

— Подумаешь! — пробурчал из-за стены Борька. — Нельзя уж и побаловаться!

— Не мешай! — одернул его Олег. — Человек грамотно рассуждает.

— Еще бы! — сказал Славкин голос. — Мы же сами ему ключ задали. Попробовал бы он, как мы, с нуля начинать.

— Ну, и какие же выводы? — спросил Олег, пропустив эти слова мимо ушей.

— Выводы? — спросил я, стараясь выгадать время и собраться с мыслями. Как раз насчет выводов у меня было слабовато. — Ну, предварительно, вчерне… Система у них какая-то… не наша.

Соня заерзала, но ничего не сказала.

— Что значит «не наша»? — строго спросил Олег. — Выражайся точнее.

— В смысле — не советская, — брякнул я.

— А какая же? — с любопытством спросила Соня.

— Не знаю.

— Доказательства, — потребовал Олег.

Но теперь я уже точно знал, что стою на верном пути.

— Ты комсомолец? — спросил я его.

— Да.

— Где же твоя организация?

Стало тихо, как в погребе. Купол за окном, весь запорошенный снегом, матово мерцал, подсвеченный изнутри.

— Четкий подход, — похвалил меня Олег. — Комсомолец здесь я один. Вот и руковожу… добровольно.

— Отчего же добровольно? — спросил я. — Тебя учителя о чем-нибудь спрашивали? Поручали тебе что-нибудь? Нет. Извини меня, но так не бывает.

— Правильно, — согласился Олег. — Не бывает. Ну, а выводы где?

— Да знаем мы эти выводы, — засмеялась Соня. — Еще один союзник у Борьки Махонина. Попался мальчик в лапы иностранной разведки.