Эксперт № 16 (2013) - Эксперт Эксперт

Поэтому, например, наша компания «Электрон» очень заинтересована в том, чтобы крупных промышленных компаний становилось больше, потому что только так может появиться инфраструктура — начиная с сервисного обслуживания и заканчивая проведением сертификации.

Создавать новое

— Оправдайся ваши надежды, вероятно, и на зарубежные рынки нашим предприятиям было бы выходить проще?

— Безусловно, особенно при наличии устойчивого спроса и конкурентоспособного предложения. Когда вы выходите на международные рынки с какими-то инновационными компонентами и при этом можете предложить хорошие условия с точки зрения сроков поставки, поддержки этих продуктов, цены — уже не важно, где вы находитесь: в России, в Европе, в Америке или в Китае. Если у вас есть хороший продукт — его будут покупать.

Есть, конечно, ряд ограничений, но, скорее, не рыночного характера. Например, чтобы оформить какую-нибудь запчасть на вывоз через таможню, нужно потратить большое количество сил и времени, нужно иметь штат людей, которые будут оформлять неисчислимое количество бумаг. И зачастую, если тебе нужно отправить какой-то компонент стоимостью сто рублей, то просто на оформление разрешительных документов придется потратить несколько тысяч рублей и неделю времени.

Что касается готовых изделий, то важно понимать (а мы, пройдя опыт сертификации в различных странах, в частности в Китае, США, странах Европы, это поняли): для того, чтобы твой продукт был конкурентоспособным, его нужно изначально разрабатывать с учетом требований конкретных зарубежных рынков.

— В партнерстве с Philips вы придерживались того же правила: готовое изделие создается под конкретный рынок?

— Да. Работая с Philips над созданием томографа, мы сразу же ориентировались на внутренний рынок, на его особенности и учитывали огромное количество аспектов. Самое простое: для персонала небольшой провинциальной клиники томограф — все равно что для нас с вами космический корабль, но в провинции нет «космонавтов». Одной из наших задач было снабдить томограф максимально простой, интуитивно понятной системой управления. Задачу решили. Есть вещи менее очевидные, но не менее важные. Система электропитания, особенности хранения информации, схема монтажа, организация обслуживания: многое, очень многое разрабатывалось специально для России. Да, 70 процентов компонентной базы — Philips, 30 процентов — «Электрон». Тем не менее аппарат полностью адаптирован именно для использования в отечественных медицинских учреждениях, и это заслуга и результат почти двадцатипятилетнего опыта «Электрона».

— Вы много лет очень плотно работаете с зарубежными партнерами. И вот какой вопрос: почему те ваши сотрудники, которые, собственно, и создают инновации, являются специалистами мирового уровня, работают у вас, а не бегут, например, в тот же Philips, в другие западные компании?

— Думаю, на такой вопрос невозможно ответить коротко. Уверен, существует целое многообразие причин, но при этом у каждого она своя. Наши люди, к счастью, не машины или роботы. Конечно, я мог бы сказать о конкурентоспособности тех условий и возможностей, которые мы предоставляем, — и это действительно так. Но, если честно, мне хотелось бы думать, что основная причина (даже несмотря на всеобщую глобализацию) заключается в том, что каждый из них думает о сохранении инновационного потенциала своей страны.

— Сегодня « Электрон» реализует новый проект — совместное предприятие с концерном « Алмаз- Антей». В чем цель этого сотрудничества?

— Одна из задач проекта — находить интересные с точки зрения инновационных идей и технологий предприятия, помогать им выходить на рынки. Вторая задача — создание новых продуктов. Допустим, в прошлом году нашими совместными усилиями создан новый продукт — цифровой рентгенографический аппарат, который, с одной стороны, воплотил в себе лучшие технологии визуализации, а с другой — он очень прост в управлении. С такой техникой мы вправе рассчитывать на массовый спрос.

Схема

Продуктовая линейка

Меньше заботиться о себе

Павел Быков

Одним из основных последствий кризиса западной финансовой системы станет то, что банкам придется уделять больше внимания классическим операциям кредитования клиентов и меньше — собственным спекулятивным операциям

Опыт двух кризисов — американского, когда проводились законы по сокращению количества собственных торговых операций банков, и европейского, когда происходили сокращение баланса, продажа активов, снижение объемов заемного капитала, — помогает ликвидировать пузыри, образовавшиеся в банковском секторе, считает Майкл Влахович

История с беспрецедентно жестким разрешением проблем Кипра создала принципиально новую ситуацию не только в европейских, но и в мировых финансах. Под вопросом оказалось сразу и будущее еврозоны в том виде, в каком мы ее знаем, и сохранность денег в офшорах вообще, где бы они ни находились. О том, что происходит сегодня в мировых финансах, рассказывает управляющий директор швейцарского банка Coutts Майкл Влахович .

— Что вы думаете по поводу ситуации с Кипром?

— Соглашение о спасении Кипра от дефолта предотвратило развал еврозоны. Впрочем, недостаточный экономический рост и отсутствие прогресса в поиске всеобъемлющего решения вопроса о рекапитализации банков делают этот регион уязвимым. Кипрская сделка должна смягчить риск широкомасштабной утечки депозитов с периферии, однако сохраняющийся отток вкладов создает растущее напряжение в подсистеме периферийного банковского сектора Европы. Если период недостаточно быстрого экономического роста затянется, то качество активов в европейском периферийном банковском секторе станет еще хуже.

Чтобы этого не случилось, нужна комбинация определенных мер — списание задолженности, рекапитализация избыточной задолженности на балансах, реструктурирование и либерализация экономики — в сочетании с созданием новых рабочих мест. К сожалению, до последнего времени осознание того, что чрезмерные задолженности, образовавшиеся до кризиса 2008 года, во многих случаях вряд ли будут выплачены и потому нуждаются в списании, а соответствующие банковские балансы требуют реструктуризации, приходило неохотно.

— Как вы оцениваете недавнюю волну ужесточения регулирования в банковской сфере, например ограничения на выплаты топ- менеджменту? Как это может сказаться на перспективах европейского банковского сектора?

— После кризиса 2008 года из-за ущерба, нанесенного, в частности, Евросоюзу, где банковские активы составляют гораздо больший процент ВВП, чем в США, регулирующие органы были вынуждены предпринять соответствующие действия и сделать сектор более контролируемым, менее подверженным рискам, гораздо более защищенным. Если банки теряют собственные деньги — никто не страдает, если банки теряют деньги простых вкладчиков — это сразу превращается в политический вопрос. Поэтому регулирующая среда становится строже по многим направлениям. Скажем, «Базель III» призван стабилизировать финансовую среду, однако есть немало и чисто защитных мер.

— Можно ли утверждать, что в последние двадцать лет финансовый сектор оказался гипертрофированно развит, а теперь его роль в экономике будет возвращаться к нормальной?