Рождественское чудо - Маргарет Эллисон

— Вчерашняя ночь была ошибкой, — сказала она. — Мы совсем разные, Тони. Нам было хорошо вместе, но это не продлится долго.

Тони медленно убрал руку.

— Я знаю, что у тебя сейчас очень тяжелый момент… — начал он.

— Извини, но я уже приняла решение, — с пугающей определенностью объявила Ким.

Тони смотрел ей в глаза. Не было никакого сомнения в том, что ее бесполезно убеждать. Во всяком случае, сейчас.

— Хорошо, Ким. Я… ну… если все-таки передумаешь, ты знаешь, где меня найти, — сказал он, все еще не оправившись от неожиданного поворота событий.

Она отвернулась и не ответила.

Отец открыл глаза.

— Ким? — с трудом произнес он.

— Привет, папа, — улыбнулась Ким.

— Извини… мне так жаль…

Она сжала его руку.

— Мне тоже. Глупо получилось.

— Я подумал… подумал, что ты вернешься во Флориду. — Слова с трудом давались ему, но Ким все равно сумела различить страх в его голосе.

— Нет, папа, нет. Я просто сорвалась. Извини. — Я останусь и буду ухаживать за тобой. Мы вместе встретим Рождество. Только ты и я.

— Тони… — слабо начал он.

Она подняла руку, останавливая его:

— Это уже в прошлом. Да ничего, собственно, и не было. Главная моя забота — твое здоровье. Я хочу, чтобы ты поправился и к Рождеству вернулся домой.

Гарольд Риссон закрыл глаза, чтобы она не увидела в них грусть и сожаление. Его дочери хватило доброты, чтобы примчаться по первому зову с другого конца света, а он отплатил ей тем, что стал критиковать ее выбор, да еще в таких выражениях, словно она была несмышленым ребенком. Когда он пришел в себя после операции и увидел Ким, он пообещал себе, что попытается возместить ей все то, что она недополучила от него за прошедшие годы. Он дал себе обещание стать таким отцом, о каком она всегда мечтала. А вместо этого снова обидел.

— Прости меня за то, что я сказал о Тони. Я был несправедлив, — слабо проговорил он.

— Папа, — убеждала его Ким, — все уже кончено. Он не подходит мне. У нас все равно ничего бы не получилось.

Отец недоверчиво смотрел на нее.

— Правда, папа, — настаивала она. — Мне нужен более… домашний человек. Человек, который не так много работает. Да и вообще, — она улыбнулась, — я больше не хочу это обсуждать. Я хочу только, чтобы ты поправился и мы могли вернуться домой. До того как наступит Рождество.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Ким, — сказал отец.

Она улыбнулась:

— Я знаю, папа.

Он кивнул, наблюдая за ее лицом.

— Между прочим, я подумала, не снять ли нам крышу с бассейна. Из него получился бы отличный каток.

— Значит, ты решила остаться здесь насовсем? — с надеждой спросил отец.

— Да. На какое-то время. Может быть, даже… навсегда. Первое время тебе будет нужна моя помощь, и я хочу быть рядом с тобой.

Его глаза наполнились слезами.

— А какой подарок ты хотела бы получить к Рождеству, Ким?

— Я бы хотела, чтобы мой отец был дома.

Голос за ее спиной произнес:

— Я думаю, мы сумеем это организовать.

Ким обернулась и увидела в дверях Тони. Он кивнул ей и переключил внимание на Гарольда.

— Доброе утро, Гарольд. Как вы сегодня себя чувствуете?

— Лучше, — с трудом ответил Риссон, глядя на дочь. Она порозовела и смущенно теребила сумочку.

— Ким, рад тебя здесь видеть, — сказал Тони. — Гарольд, я знаю, что вам неприятно это слышать, но первое время вам не обойтись без посторонней помощи. Скорее всего мы определим вам приходящую сестру. Кто-то должен будет ходить за покупками, готовить…

— В этом нет необходимости, — быстро сказала Ким.

Тони пожал плечами:

— Может быть, и нет, но такая помощь будет ему весьма кстати. Придется примириться с этим на время…

— Я понимаю. Но в приходящей сестре нет никакой необходимости, — повторила Ким. — Я остаюсь.

Тони задержался с ответом всего на секунду.

— И надолго? — Он спросил это таким тоном, что любому стало бы ясно, что им руководит не только профессиональный интерес.

Ким храбро встретила его взгляд. Она оставалась не потому, что переменила свое решение насчет их отношений, а потому, что хотела наладить отношения с отцом.

— Не знаю, может быть, навсегда. — Она улыбнулась отцу и взялась за сумочку. — Я еще зайду к тебе, папа.

Когда Ким вышла из палаты, Тони стал просматривать кардиограмму, но строчки расплывались у него перед глазами. Ким высказалась достаточно ясно и громко.

Гарольд внимательно наблюдал за ним и не без удивления обнаружил, что молодой человек не на шутку расстроен.

— Вы любите ее? — тихо спросил он.

Тони посмотрел на своего пациента.

— Да, да, я люблю ее. Очень. — Он вздохнул и заставил себя вникнуть наконец в содержание листка, который держал в руках. — Ну что ж, я рад вам сообщить, что ваше состояние стабилизировалось.

— Мое состояние поможет мне удержать Ким, — осторожно заметил Гарольд, продолжая наблюдать за Тони.

Тот невесело усмехнулся:

— Да, не сомневаюсь.

Гарольд помолчал, потом немного приподнялся в кровати.

— Я слышал, что вы сейчас руководите отделением.

Тони замялся и посмотрел на дверь.

— Да, но неофициально. Просто выполняю ваши обязанности, пока вы болеете.

— И я слышал о вас много хороших отзывов, — продолжал Гарольд.

Тони вскинул удивленные глаза:

— Да? Приятно узнать о себе такое.

Гарольд кивнул, давая понять, что Тони может идти.

— Так и продолжайте, — напутствовал он его.

Тони озадаченно посмотрел на доктора Риссона. Похоже, он дает ему свое благословение. Только вот на что?

— Спасибо, — тихо сказал Тони, положил кардиограмму на стол и вышел из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Гарольд Риссон закрыл глаза. Но спать он сейчас не хотел. Ему нужно было подумать. Он желал своей дочери счастья и, увидев ее рядом с Тони, со всей очевидностью понял, что она любит этого молодого человека. Нужно как-нибудь организовать их встречу за стенами больницы. Но как это сделать?

Он улыбнулся и начал разрабатывать план.

Несколько минут спустя дверь скрипнула, он открыл глаза и увидел Ким.

— Дочка, — устало сказал он. — Ты не согласишься пойти вместо меня на ежегодную вечеринку, устраиваемую для персонала больницы под Рождество?

— Привет, док! Куда их поставить?

Тони подошел к парадной двери. На крыльцо поднимались двое мужчин с большим, тяжелым креслом.

— Вон туда, — указал он в сторону гостиной.

— Скоро будет уже некуда ставить, — заметил один из грузчиков.