Мифы и легенды Японии - Хэдленд Дэвис

Лесоруб был так очарован этим зрелищем, что ему ничего не оставалось, как усесться неподалеку и наблюдать за ними. Вокруг была тишина, слышалась лишь песенка журчащего ручейка да тихий стук переставляемых на доске костяшек. Женщины не замечали Вису, так как были целиком поглощены странной игрой, которая казалась бесконечной. Вису не мог отвести глаз от прекрасных незнакомок. Он рассматривал их длинные черные волосы, маленькие ловкие руки, то и дело выглядывающие из-под широких шелковых рукавов, чтобы сделать очередной ход. Просидев на поляне три сотни лет, которые показались Вису лишь несколькими полуденными часами, он увидел, что одна из играющих женщин сделала неверный ход.

– Неправильно, прекрасная госпожа! – взволнованно воскликнул Вису.

Тут же обе незнакомки обратились в лисиц[57] и убежали.

Вису хотел было броситься в погоню за лисами, но вдруг с ужасом обнаружил, что его конечности словно застыли, волосы сильно отросли, а борода касается земли. Более того, лесоруб увидел, что рукоять его топора, хотя и сделана из самого крепкого дерева, рассыпалась в прах и стала горсткой пыли.

Наконец, после долгих мучительных усилий, Вису сумел подняться на ноги и медленно побрел к своей маленькой хижине. Когда он добрался до места, то удивился, не найдя своего жилища. Увидев какую-то древнюю старуху, Вису спросил:

– Добрая женщина, как это могло случиться, что мой дом исчез? Я ушел сегодня в полдень, а сейчас вечер, и моя хижина пропала!

Старуха, подумав, что к ней обратился сумасшедший, спросила, как его зовут. Когда Вису назвал себя, она воскликнула:

– Ба! Да ты точно сумасшедший! Вису жил здесь триста лет назад! Однажды он ушел из дома, да так и не вернулся.

– Триста лет! – пробормотал Вису себе под нос. – Это невозможно! А где же мои дорогие жена и дети?

– В могиле! – прошамкала старуха. – А если ты говоришь правду, то и дети твоих детей тоже давно умерли. Боги продлили твою жалкую жизнь в наказание за то, что ты не заботился о жене и маленьких детишках.

Крупные слезы потекли по морщинистым щекам Вису.

– Я перестал быть мужчиной, – хрипло проговорил он. – Я только и делал, что молился, когда мои родные голодали, я не пошевелил и пальцем, когда нужно было работать своими когда-то сильными руками. Старуха, запомни мои последние слова: «Если молишься, то не забывай и трудиться!»

Неизвестно, как долго прожил бедный, но кающийся Вису после своего странного приключения. Говорят, его дух иногда появляется на склонах горы Фудзи, когда ярко светит луна.

Глава 10

КОЛОКОЛА

Японские колокола считаются самыми лучшими в мире, поскольку в их изготовлении, японские колокольных дел мастера достигли очень больших успехов. Самый большой колокол в Японии принадлежит храму Тион-ин школы Дзёдо, который находится в Киото. Он весит семьдесят четыре тонны, и чтобы извлечь из столь огромной массы металла максимально полный звук, требуются усилия семидесяти пяти человек. Колокол храма Энкакудзи – самый большой колокол в Камакуре. Он датируется началом XIII века, его толщина шесть дюймов, диаметр четыре фута семь дюймов, а высота около восьми футов. Этот колокол, в отличие от европейских колоколов, имеет одинаковый диаметр как в основании, так и на вершине (то есть не сужается кверху), что является характерной чертой всех японских колоколов. Звонят в него при помощи огромного бревна, подвешенного к перекладине крыши, с которой свисает веревка.

Когда бревно раскачивается до достаточной амплитуды, оно ударяет в литое изображение лотоса на боку колокола, и тогда раздается звук, «глубокий, как громовой раскат, густой, как бас могучего органа».

Когда Оно-но-Кими умер, он предстал на суд Эмма-О, Судьи Душ. Это внушающее страх божество сказало Оно-но-Кими, что он закончил свою земную жизнь слишком рано и должен тотчас же вернуться обратно. Оно-но-Кими оправдывался, что не может вернуться назад по своим следам, поскольку не знает дороги. Тогда Эмма-О сказал:

– Ты найдешь дорогу обратно в мир живых, если пойдешь на звук колокола храма Энкакудзи.

И Оно-но-Кими пустился в обратный путь прямо с заседания суда, и, ориентируясь на звон колокола, вскоре снова оказался в своем старом доме.

Существует предание, что однажды в Японии видели монаха огромного роста. Никто не знал его имени и откуда он родом. Он без устали странствовал по всей стране от деревни к деревне, от города к городу, призывая жителей молиться перед колоколом храма Энкакудзи. В конце концов, выяснилось, что этот гигантский монах – не кто иной, как воплощение самого священного колокола. Эта необычайная весть возымела эффект, и множество людей стали стекаться к колоколу храма Энкакудзи и возносить молитвы, а в ответ многие их желания были исполнены.

Другая история повествует о том, что однажды священный колокол стал глухо звонить сам по себе. Тех, кто смеялся и не поверил в это чудо, постигло несчастье, а те, кто уверовал в чудесную силу священного колокола, были вознаграждены многими благами.

В древнем монастыре Миидэра висел огромный бронзовый колокол. Каждое утро и каждый вечер слышался его чистый низкий звон, а его поверхность сияла, будто искрящаяся на солнце роса. Монастырские служители не позволяли женщинам бить в колокол, поскольку считали, что это осквернит его, металл потускнеет, а самим монахам это принесет несчастье.

Когда одна красавица, жившая в Киото, услышала об этом, то, снедаемая любопытством, сказала:

– Обязательно пойду и посмотрю на этот чудесный колокол Миидэра. Я тихонько ударю в него, а потом, глядя в его сверкающую поверхность, что больше и чище тысячи зеркал, накрашусь, напудрюсь и причешу волосы.

Эта тщеславная женщина в конце концов добралась-таки до колокольни, где висел огромный колокол, когда все монахи были заняты священными обрядами. Она посмотрелась в блестящий колокол и увидела отражение своих прекрасных глаз, румяных щек с ямочками. Тогда она протянула свои маленькие пальчики, слегка коснулась сверкающего металла и взмолилась, чтобы это огромное и замечательное зеркало принадлежало ей.

Когда колокол почувствовал прикосновение пальцев этой женщины, бронза в том месте, где она коснулась колокола, сморщилась, образовав небольшую впадинку, а сам колокол потерял свой изысканный глянец.

Бэнкэя (см. главу 2), верного слугу Ёсицунэ, можно по праву назвать одним из самых сильных людей Древней Японии. Силу он имел невероятную, о чем и расскажет легенда.

Когда Бэнкэй был монахом, ему очень хотелось украсть колокол храма Миидэра и принести его в свой монастырь. Поэтому он отправился в Миидэра и, дождавшись удобного момента, отвязал огромный колокол. Первой мыслью Бэнкэя было скатить колокол с холма и таким образом избавить себя от хлопот тащить этот гигантский кусок металла, но, подумав, что монахи могут услышать шум, был вынужден признать, что ему все же придется самому отнести колокол вниз по крутому склону холма. Для этого Бэнкэй снял с колокольни перекладину и подвесил на один конец колокол, а на другой ради забавы прикрепил свой бумажный фонарик (отсюда пошла японская поговорка: «Что тяжелей, фонарь или колокол?») и таким образом протащил свою тяжелую ношу почти семь миль.

Когда же Бэнкэй добрался до своего храма, то тут же потребовал еды. Он опустошил содержимое железного супового котла пяти футов в диаметре и, покончив с едой, разрешил нескольким монахам ударить в украденный колокол храма Миидэра. В колокол ударили, но в его затихающем звоне послышался приглушенный ропот:

– Я хочу вернуться в Миидэра! Хочу вернуться в Миидэра!

Услышав это, монахи были поражены. Настоятель, однако, подумал, что, если колокол окропить святой водой, тот смирится со своим новым прибежищем. Но, несмотря на окропление святой водой, колокол продолжал, к досаде монахов, свои горькие жалобы. И никого так не сердили эти звуки, как самого Бэнкэя. Колокол как будто смеялся над ним и его многотрудным подвигом. В конце концов, выведенный из терпения Бэнкэй схватил веревку с привязанным к ней бревном, оттянул ее насколько возможно дальше от колокола и отпустил в надежде, что сила удара расколет этот брюзгливый и несговорчивый колокол. Резко оттянутое бревно с ужасным грохотом ударило о металл, но колокол не раскололся. В воздухе снова зазвучало:

– Я хочу вернуться в Миидэра!

И независимо от того, с какой силой ударяли в колокол, он всегда повторял одни и те же слова.

Наконец, Бэнкэй, придя в неистовую ярость, взвалил колокол с бревном себе на плечи и, взобравшись на вершину горы, опустил свою ношу на землю. Могучим пинком он отправил колокол катиться по склону вниз в долину. Некоторое время спустя монахи монастыря Миидэра нашли свой драгоценный колокол и, обрадованные, повесили его на прежнее место. С того времени колокол храма Миидэра перестал говорить и только звенел, как все обычные храмовые колокола.