Легенды и мифы Невского проспекта - Наум Александрович Синдаловский

активной жизни петербургских рек и каналов были баржи, доставлявшие жителям огромного города дрова. Следы этих обязанностей можно легко обнаружить в городском фольклоре. Разгрузка барж могла принести «охочим» дополнительный приработок. В 1920-х годах в Петрограде распевали частушку:

На барочку-дровяночку

На Мойку, на Неву

Работать под тальяночку

Охочего зову.

Стоимость участков земли вдоль Мойки была столь высокой, что богатые застройщики, сами того не подозревая, попадали в городской фольклор. Один из таких участков был приобретен одним из богатейших домовладельцев – Григорием Ивановичем Руадзе. Известна легенда о доме, построенном на этом участке.

Вид на Исаакиевский собор со стороны реки Мойки

Этот огромный доходный дом имеет одновременно три в равной степени официальных адреса: набережная реки Мойки, 61, Большая Морская улица, 16, и Кирпичный переулок, 8. На все эти городские магистрали выходят его фасады. Дом строился в 1851–1857 годах по проекту архитектора Р.А. Желязевича при участии Н.П. Гребенки и А. Робена. Согласно легенде, Николай I, проезжая однажды мимо строящегося здания, заинтересовался, «какой богач строит такую махину?» Ему ответили, что строит, мол, бывший погонщик слонов, а ныне – кассир императорских театров. Император удивился и потребовал его к себе. Руадзе не на шутку испугался и категорически отказался идти к императору. Его выручила супруга, известная в Петербурге красавица Мария Федоровна. Она явилась к государю и с завидным достоинством заявила: «Дом строю на свои средства». Говорят, эту двусмысленную фразу из уст в уста передавали в Петербурге. Так ли это было на самом деле, сказать трудно, но кассира оставили в покое.

В наше время дом Руадзе занимает основанный в 1930 году Государственный университет телекоммуникаций имени М.А. Бонч-Бруевича, в просторечии – «Бонч».

В середине XVIII века через реки Петербурга было перекинуто несколько однотипных деревянных мостов. Из-за того, что мосты находились близко друг к другу и внешне были очень похожи, жители города их часто путали. Если верить легендам, по этой причине перила и нижняя, водная часть мостов были покрашены в разные цвета и были названы соответственно Зеленым, Красным, Синим и Желтым. В народе их называли «Цветными мостами». Два из них – Красный и Синий – с тех пор не меняли своих названий. Желтый мост свое первоначальное имя потерял и теперь называется Певческим. А Зеленый мост, перекинутый через Мойку в створе Невского проспекта, дважды изменял своему родовому имени. Первый раз, в 1768 году, мост был назван Полицейским из-за находившегося рядом Управления городской полиции. А в октябре 1918 года Полицейский мост переименовали в Народный, и только в январе 1998 года ему вернули историческое имя: он вновь стал Зеленым.

Болезнь подросткового роста,

И вера слепая в мечту —

Свиданья у Синего моста,

Прощанья на Красном мосту.

Прогулки у Книжного дома

В январскую снежную стынь,

Где каждая встречная дама —

Из блоковских героинь.

Все глубже уносится память,

Пьянит, как хмельное вино.

И хочется падать и падать.

Но вот уже видится дно.

О, Господи! Что это с нами?

Ни женщин, ни встреч, ни страстей.

Лишь ангелы машут крылами,

И нету других новостей.

И в этой немыслимой бездне,

Опережая мечту,

Спасенье от всяких болезней

Ждет на Зеленом мосту. ***

С Зеленым мостом связана одна из ранних петербургских легенд. При Петре I, а затем при Елизавете Петровне обер-полицмейстером Петербурга был Антон Девьер, которого, если верить фольклору, подарил Петру I во время его путешествия по Европе британский адмирал Микель Адриансон де Рюйтер «как хорошего каютного служителя». По легендам, в юности Антон Девьер был пиратом.

Если верить фольклору, то почтительный страх перед любым полицейским чином и трепетное уважение вообще к полиции, которые долгое время культивировались в дореволюционной России, велись от строгого, добросовестного и справедливого Антона Мануйловича Девьера, первого обер-полицмейстера Санкт-Петербурга, при одном имени которого будто бы «дрожали обыватели». Эта должность была введена в Петербурге специальным царским указом. По легенде, Петр придумал ее специально для своего любимца Девьера, чтобы оградить его от преследований Меншикова. Как известно, тот приказал своим слугам избить Девьера, когда тот «посмел» посвататься к его сестре Анне Даниловне. Напомним, что круг обязанностей обер-полицмейстера, определенный лично Петром I, уже тогда мало чем отличался от обязанностей сегодняшних градоначальников. Но в первой четверти XVIII века они многократно усложнялись еще и тем, что вводились в городе впервые, а за их соблюдением наблюдал лично государь.

Заслуги Девьера в их определении велики. Он впервые «устроил пожарную команду», следил за освещением улиц и каменным мощением дорог, организовал систематический вывоз нечистот, учредил надзор за продажей доброкачественных съестных припасов, установил регистрацию населения и строго спрашивал за «принятие на работу беспаспортных». Он лично каждый день объезжал город. И нес личную ответственность за все, что в нем происходило. Широко известен исторический анекдот о том, как Девьер однажды на себе испытал тяжесть царской дубинки только за то, что всего лишь одна доска была выломана из дощатого настила моста через Мойку, по которому Петр изволил проехать в сопровождении любимого обер-полицмейстера.

Об этом легендарном случае петербуржцы вспомнили в сентябре 1859 года, когда в Петербург прибыла невеста будущего императора Александра III, датская принцесса Мария Дагмара. Для встречи принцессы на Полицейском мосту собралась большая толпа народа. Перила моста не выдержали, и масса людей упала в Мойку. Если верить официальным сообщениям, обошлось без жертв.

Мойка – это один из самых известных в Петербурге топонимов. Название этой петербургской реки входит в повседневный обиход петербуржца вместе с детскими играми. Одна из таких игр предлагает закончить начатое предыдущим игроком слово, состоящие из двух слогов: «Мой-ка», «Не-ва» и т. д. Таким образом дети учатся читать. А потом они гуляют вместе со своими родителями по городу и где-нибудь в Купчине или Ульянке, к сожалению, видят огромные рекламные щиты с надписями и указательными стрелками: «Мойка», и даже не подозревают, что нет здесь поблизости никакой реки Мойки, а речь на фанерных щитах идет о мойке автомашин. Такой вот современный городской фольклор с привкусом провинциальной мистики, когда выражение «встретимся на Мойке» перестало означать встречу на берегу реки.

2

Самый известный дом на левой стороне набережной Мойки – это дом № 12, в котором находилась последняя квартира Александра Сергеевича Пушкина. Дом овеян