Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

Лучше сознаться в неведении, нежели выказать ведение душевредное. (Игнатий, 1, О жительстве по совету)

Добродетельный и благонамеренный не нуждается представляться таковым; напротив того, кто любит грех, чья воля в грехе, тому нужна личина. Простоту рождает вера… приблизиться к Богу невозможно иначе, как простотою. (Игнатий, 7, 10)

…Добродетель без скорби не есть добродетель. (Игнатий, 7, 15)

Добродетели наши должны непременно иметь примесь нечистоты, происходящей от немощей наших. Не должно с души своей, с своего сердца требовать больше, нежели сколько они могут дать. (Игнатий, 7, 21)

…Те люди, кои требуют от ближних совершенного устранения недостатков, имеют об этом предмете ложное понятие. (Игнатий, 7, 57)

Без искушений приблизиться к Богу невозможно. Неискушенная добродетель, сказали святые отцы, не добродетель! Если видите кого-нибудь величаемого от людей православных добродетельным, а он живет без всяких искушений, преуспевает в мирском отношении, – знайте: его добродетель, его православие не приняты Богом. (Игнатий, 8, 171)

…Теперь, за тридцать лет от роду, он, как шестнадцатилетний мальчик, готовился начать свою жизнь, не замечая, что дверь, ближе и ближе открывающаяся, не та, через которую входят гладиаторы, а та, в которую выносят их тела. (А. И. Герцен, 1, 2, 1)

…Есть за людьми вины лучше всякой правоты. (А. И. Герцен, 1, 2, 1)

…У каждого рано или поздно дойдешь до его горизонта, дойдешь до рва, чрез который он пересадить не может… (А. И. Герцен, 1, 2, 6)

Конечно, и Робинзон, когда жил один на острове, был примерным человеком, никогда в карты не играл, не шлялся по трактирам. (А. И. Герцен, 2)

Потребность чтить, уважать так сильна у людей, что они беспрестанно что-нибудь уважают вне себя – отца и мать, поверья своей семьи, нравы своей страны, науку и идеи, перед которыми они совершенно стираются. Все это, допустим, и хорошо и необходимо, но дурно то, что им в голову не приходит, что и внутри их есть достойное уважения, что они, не краснея, вынесут сравнение со всем уважаемым; они не понимают, что человек, презирающий себя, если уважает что-либо, то уж он в прахе перед уважаемым, его раб; что он уже преступил святую заповедь: «Не сотвори себе кумира». (А. И. Герцен, 7, 3, 2)

Гласность и обобщение – злейшие враги безнравственности; порок кроется в мраке, разврат боится света: для него темнота необходима не только для скрытности, но для усиления нечистых упоений, жаждущих запрещенного плода… (А. И. Герцен, 8, 8)

Может быть, для верности суждения о делах, не подлежащих ни полицейскому суду, ни арифметической поверке, пристрастие нужнее справедливости. Страсть может не только ослеплять, но и проникать глубже в предмет, обхватывать его своим огнем. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 1)

Само собою разумеется, что везде, где есть люди, там лгут и притворяются; но не считают откровенности пороком, не смешивают смело высказанное убеждение мыслителя с неблагопристойностью развратной женщины, хвастающей своим падением; но не подымают лицемерия на степень общественной и притом обязательной добродетели. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 2)

Кто бывал искушаем, падал и воскресал, найдя в себе силу хранительную, кто одолел хоть раз истинно распахнувшуюся страсть, тот не будет жесток в приговоре; он помнит, что ему стоила победа, как он, изнеможденный, сломанный, с изорванным и окровавленным сердцем, вышел из борьбы; он знает цену, которой покупаются победы над увлечениями и страстями. Жестоки непадавшие, вечно трезвые, вечно побеждающие, то есть такие, к которым страсть едва притрогивается. (А. И. Герцен, 10)

ГРЕХИ И ПОКАЯНИЕ

Я не люблю ханжей: это грешники, которые хотят надуть черта. Гораздо лучше иметь дело с честными грешниками.

(О. И. Сенковский, 5)

Но вы поверглись бы в беспредельное уныние, если б узнали, что грех и беспорядок водятся тоже и у нас, на небе. (О. И. Сенковский, 7)

Как хотите вы искоренить грех, когда на земле каждый час издается новая книга? (О. И. Сенковский, 7)

…Признающий за собою какое-либо доброе дело находится в состоянии самообольщения. Это состояние самообольщения служит основанием бесовской прелести: падший ангел в ложном, гордом понятии христианина находит пристанище, к этому понятию удобно прививает свое обольщение, а посредством обольщения подчиняет человека своей власти, ввергает его в так называемую бесовскую прелесть. (Игнатий, 1, О отшельнической жизни)

Самый опасный неправильный образ молитвы заключается в том, когда молящийся сочиняет силою воображения своего мечты или картины, заимствуя их по-видимому из Священного Писания, в сущности же из своего собственного состояния, из своего падения, из своей греховности, из своего самообольщения, – этими картинами льстит своему самомнению, своему тщеславию, своему высокоумию, своей гордости, обманывает себя… Мечтатель, с первого шагу на пути молитвенном, исходит из области истины, вступает в область лжи, в область сатаны, подчиняется произвольно влиянию сатаны. (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Начало прелести – гордость, и плод ее – преизобильная гордость. (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Одно ощущение из всех ощущений сердца, в его состоянии падения, может быть употреблено в невидимом богослужении: печаль о грехах, о греховности, о падении, о погибели своей, называемая плачем, покаянием, сокрушением духа… при ощущении покаяния умолкают все другие ощущения. (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Первая заповедь, данная Спасителем мира всему без исключения человечеству, есть заповедь о покаянии… Эта заповедь объемлет, заключает, совмещает в себе все прочие заповеди… Ужасная жестокость к себе – отвержение покаяния! Ужасная холодность, нелюбовь к себе – небрежение о покаянии. Жестокий к себе не может не быть жестоким и к ближним. Умилосердившийся к себе приятием покаяния вместе делается милостивым и к ближним. (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Нет спасения без покаяния, а покаяние принимается от Бога только теми, которые, для принятия его, продадут все имущество свое, отрекутся от всего, что ими ложно усваивалось «мнением». (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Зараженные «мнением» о достоинствах своих, особенно о святости своей, способны и готовы на все казни, на всякое лицемерство, лукавство и обман, на все злодеяния. (Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Давно нечитанные, застоявшиеся в шкафах книги пропитываются пылью, истачиваются молью. Взявший такую книгу встречает большое затруднение в чтении ее. Такова моя совесть. Давно не пересматриваемая, она с трудом может быть открыта. Открыв ее, я не нахожу ожиданного удовлетворения. Только крупные грехи значатся довольно ясно; мелкие письмена, которых множество, почти изгладились, и не разобрать теперь, что было изображено ими. (Игнатий, 1, Зрение греха своего)

Я согнал грехом рай из сердца моего. Теперь там – смешение добра со злом, там – лютая борьба добра со злом, там – столкновение бесчисленных страстей, там мука, предвкушение муки адской…

Напрасно бы я стал обвинять праотцев за сообщенный мне грех: я освобожден из плена греховного Искупителем и уже впадаю в грехи не от насилия, а произвольно.

Не может увидеть греха своего наслаждающийся грехом, дозволяющий себе вкушение его – хотя бы одним помышлением и сочувствием сердца. (Игнатий, 1, Зрение греха своего)

Зрение греха своего и рождаемое им покаяние – суть деланья, не имеющие окончания на земле: зрением греха возбуждается покаяние; покаянием доставляется очищение; постепенно очищаемое око ума начинает усматривать такие недостатки и повреждения во всем существе человеческом, которых оно прежде, в омрачении своем, совсем не примечало. (Игнатий, 1, Зрение греха своего)

Господи! Даруй нам зреть согрешения наши, чтоб ум наш, привлеченный всецело ко вниманию собственным погрешностям нашим, престал видеть погрешности ближних, и таким образом увидел бы всех ближних добрыми. Даруй сердцу нашему оставить пагубное попечение о недостатках ближнего, все попечения свои соединить в одно попечение о стяжании заповеданной и уготованной нам Тобою чистоты и святыни. Даруй нам, осквернившим душевные ризы, снова убелить их: они уже были омыты водами крещения, нуждаются теперь, по осквернении, в омовении слезными водами. Даруй нам узреть, при свете благодати Твоей, живущие в нас многообразные недуги, уничтожающие в сердце духовные движения, вводящие в него движения кровяные и плотские, враждебные царствию Божию. Даруй нам великий дар покаяния, предшествуемый и рождаемый великим даром зрения грехов своих. Охрани нас этими великими дарами от пропастей самообольщения, которое открывается в душе от не примечаемой и не понимаемой греховности ее; рождается от действия не примечаемых и не понимаемых ею сладострастия и тщеславия. Соблюди нас этими великими дарами на пути нашем к Тебе и даруй нам достичь Тебя, призывающего сознающихся грешниками и отвергающего признающих себя праведниками, да славословим вечно в вечном блаженстве Тебя, Единого Истинного Бога, Искупителя плененных, Спасителя погибших. Аминь. (Игнатий, 1, Зрение греха своего)