Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями - Джон Диксон Карр

любовь к сладкому я тоже не нахожу предосудительной, – за неделю она съедает пятифунтовую коробку шоколадных конфет. Но собственная душа ее волнует больше. Поэтому…

– Что же?

– Поэтому я уверен, что на Бервик-Террас ее не приглашали, иначе она, вероятно, пошла бы. Дело в том, Мерривейл, что мне абсолютно точно известно, чем моя жена занималась сегодня днем. Минуту назад я упоминал двух ее тетушек и те расходы, на которые мне пришлось пойти, чтобы отправить ее к ним в личном лимузине. Если бы дело ограничилось только вечерним визитом, это обошлось бы гораздо дешевле. Но праздник должен был длиться весь день. Ей хотелось устроить для тетушек то, что она называет «днем удовольствий»: дневной спектакль, чай…

– Вы же не хотите сказать, – перебил его Г. М., – что арендовали машину на целый день?

Дервент кивнул:

– Да, начиная с полудня. Весь день она провела в обществе своих теток. Сержант может записать их имена и адрес: Элис и Лавиния Беркхарт, «Голубятня», Парк-роуд, восемнадцать. Днем они ходили в театр Шафтсбери на «Шекспировское возрождение». Потом пили чай у Фраскати – мне было поручено заказать его на пять часов. – Он иронически посмотрел на них и после паузы продолжил: – Вечером она переоделась в свое самое нарядное вечернее платье и отправилась к тетушкам на вечеринку, чтобы встретиться с их друзьями. Поскольку это мероприятие планировалось за неделю, если не за две, я очень сомневаюсь, что ее перемещения сегодня были хоть как-то связаны с десятью чайными чашками.

– Состряпано чертовски аккуратно, сынок. – Г. М. смерил адвоката странным, подозрительным и даже недоброжелательным взглядом. – Не хочется придираться по мелочам, но вы уверены, что все это происходило на самом деле? А если это всего лишь ее слова?

– А уж тут, мой дорогой Мерривейл, решайте сами.

– Ох, – вздохнул Г. М., неуклюже вставая со стула.

Он двинулся к выходу и остановился, принюхиваясь, как людоед, в теплую ночь. Хотя ночные мотыльки то и дело бились о его массивное тело, ни один из них не задел прямого, как струна, элегантного старого адвоката. Старик, очевидно, чем-то пугал их.

Поллард, заметив, как хозяин дома искоса бросает на Г. М. настороженные взгляды, с удовлетворением подумал, что поймал того по крайней мере на одной лжи. Он хорошо запомнил, что они остановились у дома номер тридцать три на Вернон-стрит как раз тогда, когда водитель лимузина спрашивал женщину, выходящую из двери, не она ли миссис Дервент. А ведь если машина была арендована на целый день, шофер уже давно должен был с ней познакомиться. Но что из этого следует?

– Джем! – Г. М. заговорил, не оборачиваясь, словно обращался к ночи. – Нам многое удалось запутать в этом коротком разговоре, но, что бы еще ни было сокрыто, надеюсь, вы не станете отрицать, что Китинга кто-то убил. У вас есть на этот счет какие-то соображения?

– Есть. Я предлагаю вам поискать связь.

– Связь?

– Вот именно. Тот единственный фактор, который является общим для случаев Китинга и Дартли, – произнес Дервент с легким оттенком раздражения. – Боюсь, мальчик мой, что из-за сенсационности смерти Китинга вы рискуете забыть о смерти Дартли. Какой общий для обоих случаев элемент сразу бросается в глаза? В деле Дартли появляется имя старого Бенджамина Соара, который с тех пор уже успел отойти в мир иной. В случае Китинга, в списке из шести человек, которые посетили вчера вечером мой дом для увлекательной, хотя и довольно глупой игры в убийство…

– Да, я как раз к этому и вел.

– …Есть имя молодого Бенджамина Соара, который работал со стариком рука об руку последние несколько лет.

– Не знаю, единственный ли это общий фактор. Ваше имя и имя вашей жены тоже фигурируют в обоих делах. Так что все зависит от перспективы. А вы что вообразили? Кровожадного антиквара, рыщущего среди своих безделушек? Так, сынок? А действительно, разве вам никогда не приходило в голову, что в антикварных лавках есть что-то жутковатое? Многих писателей эти магазинчики просто зачаровывали. Вспомните Маркхейма[19], затаившегося с кинжалом среди часов, или Готье, купившего в подобном месте ногу мумии[20], или…

– Вздор! – оборвал его Дервент, сверкая глазами. – Соар-младший – способный и компетентный бизнесмен, который занимается своим делом, как принято выражаться, «с огоньком». Я и не думал намекать, что он убил Дартли или беднягу Китинга. Его присутствие в моем доме на вечеринке с убийством – не совпадение. Я давно с ним знаком. Мы познакомились во время расследования убийства Дартли, оказавшись… э-э… общим фактором в уравнении.

– Тогда в чем же совпадение?

– А вот в чем, – начал Дервент каким-то другим, напряженным голосом. Полларду показалось, что он пытается скрыть волнение, но его выдавали руки: он бессознательно царапал ногтями поверхность стола. – Возможно, вы помните, что Дартли за день до своей смерти предположительно купил у старого Бенджамина Соара набор чайных чашек из майолики с узором из павлиньих перьев?

– Да.

– И что покупка чашек держалась в секрете, чтобы не сказать – в большой тайне?

– Да.

– Тогда, может статься, вам будет интересно узнать, что вчера, за день до смерти, Китинг тоже купил в магазине Соара некую вещь. И тоже на условиях определенной секретности. Причем он не посещал магазин лично, как, в свое время, и Дартли. Предмет, который приобрел Китинг, представлял собой миланскую ткань или шаль необычайной красоты и очевидной древности, сотканную из нитей с добавлением сусального золота и украшенную орнаментом из павлиньих перьев, – не удивлюсь, если это та скатерть, которую вы нашли в комнате с чайными чашками.

Дервент откинулся на спинку кресла и впервые улыбнулся – с большим удовольствием и совсем по-человечески. Но если он ожидал, что его сообщение произведет фурор или окажется для Г. М. новой головоломкой, то просчитался. Г. М. лишь покачал головой:

– Откровенно говоря, чего-то в этом роде я и ожидал. Этот эпизод может оказаться довольно значимым, но тем не менее меня больше интересует ваша вечеринка с убийством. Вам известны какие-нибудь подробности сделки?

– К сожалению, нет. Только сам факт.

– Как вы вообще об этом узнали?

– Мистер Соар мимоходом упомянул об этом на той злополучной вечеринке, которая вас так интересует. – К Дервенту снова вернулась обычная сдержанность, и его голос зазвучал ровно и холодно. Он сложил ладони, постукивая кончиками пальцев. – Не следовало допускать этого… этого глупого ребячества, хотя, признаюсь, идея поначалу показалась мне привлекательной. Вы, конечно, знаете, что мистер Китинг не явился, и мы все гадали почему. А мистер Соар…

– Ага, вот мы и перешли к делу! –