Фейерверк в пробирке - Валерий Гусев

– Дим! – Алешкины глаза раскрылись во всю ширь. – Бабушка! Он же может приехать к ней за бормоталом.

Мы позвонили папе и помчались к нему на работу. В его кабинете уже собрались сотрудники.

Перебивая друг друга, мы рассказали о том, что, в общем-то, в наших интересах не следовало бы раскрывать. Но папа не стал сразу ругаться. Он сразу начал действовать. Нажал какую-то кнопку на столе и сказал быстро и отчетливо:

– Андреев, группу захвата. Да. Фигурант наш объявился – Волчков. – Папа чуть заметно усмехнулся. – Тещу едем выручать.

– Какую тещу! – завопил Алешка. – Бабушку!

– Кому – бабушка, а кому – теща, – сказал папа, доставая из сейфа пистолет. – Поехали.

Мы помчались. На двух машинах. Мы с папой и еще двумя его сотрудниками – в первой, а за нами джип с темными стеклами.

Кстати, один из этих сотрудников, садясь в машину, весело нам подмигнул. Мы его не сразу даже узнали. Это был тот якобы пьяненький парень, который защитил нас от Михи. Я бы не удивился, если бы в машину сел и тихий бомж Вася, в камуфляже, в каске и с автоматом.

Наш водитель сразу же включил «мигалку и пугалку», и мы промчались через полгорода как бешеные. А за городом помчались еще быстрее. Мимо нас так и мелькали столбы, деревья, дома, машины.

– Пап, – Алешка хотел его успокоить, – ты не волнуйся. У бабушки новые клещи. Знаешь какие! Ими можно зубы у мамонта драть! Без наркоза.

– Да вот где ж его взять-то, – посетовал водитель. – Перевелись мамонты.

– А у бабушки… – начал было Алешка развивать зубовную тему, но папа его прервал:

– Помолчи, Алексей, водителя отвлекаешь.

– Ничего, товарищ полковник, – отозвался водитель. – Тема интересная.

– Напугает он тебя, – сказал папа. – Дорогу потеряешь.

– А мы уже приехали.

Мы ворвались в тихий поселок как ураган. Пролетели две улицы, свернули, выскочили на проселок и резко, так что нас даже занесло, остановились напротив бабушкиного дома. Тут уже обосновалась знакомая нам иномарка, а вслед за нами притормозила машина «Скорой помощи». Сердце у меня упало.

Но тут же вернулось на место: на крыльце появилась бабушка – живая, здоровая, но чем-то озабоченная.

Мгновенно из машины высыпались люди и взяли дом в обхват, блокировали, как сказал водитель.

– Какие люди! – улыбнулась бабушка. – Да с какой охраной. Здорово, зятек. А у меня – беда. – Папа побледнел. – Зуб развалился.

– Подумаешь! – с облегчением сказал Алешка. – Сама починишь. А где химик?

– Злодей твой? – спросила бабушка. – Отдыхает.

– Он в доме? – спросил папа.

– Где ж ему быть.

Тут же раздалась короткая команда – бабушку будто ветром снесло с крыльца, а в доме уже работали ребята из спецназа.

– Что это они? – удивилась бабушка. – С острой болью?

Из «Скорой» вышла девушка в белом халате и с чемоданчиком:

– Кто «Скорую» вызывал? Где больной?

– Отдыхает, милая, – успокоила ее бабушка.

– Что ж вы… бабуля… – с укором сказала врач. – Ложный вызов…

– Почему ложный? Он без сознания отдыхает.

– Что с ним? – Девушка-врач направилась в дом.

– Зубом поранился.

– Ба! – взвизгнул Алешка с восторгом. – Ты его укусила, да?

– Вот еще! – возмутилась бабушка. – Стану я всякую гадость кусать!

– Мамонт его тяпнул! – догадался Алешка. – По башке, да, баб?

– Пошли посмотрим, – сказал папа.

Мы вошли в дом. В бабушкином зубоврачебном кресле лежал Волчков с закрытыми глазами. На его темечке надувалась огромная шишка. А на полу лежал подарочный зуб, расколовшийся надвое.

Вокруг молчаливым полукругом стояли бойцы и не знали, что делать.

– Я, главное, из-за чего расстроилась, – стала объяснять бабушка, подобрав бывший зуб и положив его половинки на стол. – Я, главное, обиделась на своих коллег. Столько лет вместе – и такой обман. Гляди, зятек! Они мне хвалились, что это настоящая кость настоящего мамонта!

Да… Вот тебе и зуб из редкой кости древнего животного! Это был обычный булыжник, покрытый сверху гипсом и лаком. Подарочек!

– Пропустите, граждане, – растолкала всех врачиха из «Скорой».

Она подошла к Волчкову, взяла его за руку – видно, пульс посчитала, приподняла ему веки, как Вию, и сказала:

– Будем госпитализировать.

– Мы сами, – сказал папа. – Госпитализируем. Лет на восемь. В специальное лечебное учреждение.

– Но ведь мы почти первые приехали! – возмутилась девушка, все еще не понимая, в чем дело.

– Вас раньше вызвали, – обиделся наш водитель, – и нам ехать дальше.

Папа прекратил эти разговоры, показал врачу удостоверение и что-то шепнул на ухо. Девушка покивала, подняла с пола свой чемоданчик и в дверях обернулась, взглянула на Волчкова:

– А с виду – симпатичный.

– Мы тоже так думали, – буркнул Алешка, пытаясь сложить в одно целое две пострадавшие половинки легендарного зуба.

Тут приехали следователь и участковый. Группа захвата выбралась наружу. Мне было видно в окно, как некоторые бойцы поснимали свои страшные маски, расселись под яблоней и закурили, а другие стали обыскивать машину Волчкова.

А следователь приступил к работе. Разложил на столе протоколы и приготовился допрашивать бабушку – потерпевшую, как он ее называл. Только вот кто потерпевший.

Бабушка присела к столу и приготовилась рассказывать. Следователь приготовился ее показания записывать. А папа незаметно подмигнул бабушке.

– Поняла, зятек, – кивнула ему бабушка. – Пришел в дом этот человек, видимо, наркоман, стал в грубой форме, с угрозами, требовать лекарство. Я ему сначала отказала, конечно. А потом испугалась – он сел в кресло и стал на меня орать. И он так орал, что вот эта штука, – бабушка потрогала лежащий на столе зуб, – вот эта тяжелая штука упала с полки прямо ему на голову.

– Правильно сделала, – буркнул Алешка.

Следователь все записал, дал бабушке на подпись. А участковый надел на Волчкова наручники и похлопал его по щеке:

– Вставай, друг, пора!

Волчков открыл глаза. Поводил ими вправо-влево. И спросил:

– Что это?

– Добивающий удар, – сказал Алешка.

Волчков сосредоточил на нем мутный взор:

– А… Оболенский… Непредсказуемый…

Он постепенно приходил в себя. Начал понемногу соображать.

– Зря вы меня задержали, – сказал он следователю. – Извиняться придется. За мной ничего нет. Наркоту двоечники изготовляли, они же намеревались и банк взять.

– Не выйдет, – жестко произнес папа. – Все ваши заграничные подельники задержаны и дали на вас показания. Материалами дела вы, гражданин Волчков, изобличены полностью.

– А вы кто такой? – испуганно спросил Волчков.

– Я служу по линии Интерпола. Полковник Оболенский. Может, слыхали?

– Родственник? – кивнул обалдевший Волчков в Алешкину сторону.

– Зятек, – сказала бабушка.

– Внучек, – подтвердил Алешка.

Волчков уронил голову на грудь.

– Надо оказать ему первую помощь, – сказала бабушка. – У меня трехлитровая банка нашатыря есть.

Папа открыл форточку и крикнул:

– Андреев! Давай сюда врача.

А бабушка тем временем сунула Волчкову под нос здоровенную банку, с которой содрала пластмассовую крышку.

Волчков поморщился, чихнул и открыл глаза.

Вошел парень в камуфляже и с сумкой с красным крестом на плече. Он осмотрел шишку на голове Волчкова и стал ее бинтовать.

– Надо бы что-нибудь холодное приложить, – сказала бабушка.

– Ага, – согласился наш водитель, который уже пристроился к самовару. – Приклад автоматный.

Волчкова поставили на ноги и повели в машину. На пороге он обернулся и сказал бабушке:

– Припомню…

– А я тебе в тот раз, – мстительно заявила бабушка, – здоровый зуб выдернула. Не забудь. А лекарство, которое тебе вколола, – самое обычное. Так что ты зря старался… потерпевший.

Тут вошел один сотрудник и, сказав папе: «В машине обнаружено», положил на стол маски, два пистолета и пузырек с жидкостью. Волчков низко опустил голову.

Когда его увезли и мы остались в тесном кругу, папа спросил бабушку:

– Ну теперь расскажите, как дело было?

– Да так и было, зятек, – сказала бабушка, разливая чай. – Расшумелся он, все какой-то препарат требовал. Я ему сначала по-человечески объяснила: нет в природе такого препарата, а он озверел прямо. Ну, думаю, притворюсь, что испугалась. Ладно, говорю, только он у меня спрятан. В тайнике. В дупле зуба мамонта. Подставила стул, стала зуб снимать с полки, – тут бабушка хитро улыбнулась, – а зуб-то тяжеленный, с булыжником внутри, ну я его и не удержала.

– Так, – сказал папа, посмеиваясь, – очень точно вы его уронили. Прямо в темечко.

Бабушка рассердилась:

– А думаешь, легко было, зятек? Промахнуться боялась.

– Такой зуб был классный, – вздохнул Алешка. – Хочешь, ба, я его склею. И ты его опять на место положишь. На всякий случай.

– На какой это случай? – строго спросил папа.