Еще раз про любовь, деньги и женское счастье - Лана Балашина

Алексей кашлянул, и я с сожалением выпустил ее из рук. Мы с Лемой переглянулись, и я сказал:

— Алексей, расскажи-ка все еще раз, только толково.

Мы выслушали рассказ Алексея.

Лема спросил:

— Сколько лет девочке?

И тут я заметил, что лицо Лины на скулах порозовело. Такой простой вопрос и такая реакция?

Алексей ответил:

— Около одиннадцати.

Лема выпрямился и спросил:

— Как ее зовут?

Лина опустила глаза и обреченно произнесла:

— Марета.

— Значит, поэтому ты и искала меня, — задумчиво сказал Лема. — При первой встрече ты не сказала мне, что ждешь сестру. Ты боялась, что я увижу и увезу девочку. Лина, клянусь тебе честью, я никогда не сделал бы ничего во вред Асе или вашей семье. Ты была тогда ребенком, многого можешь не помнить или не знать, но я когда-то дал слово твоему отцу, что не буду искать с ней встреч, и нарушил его только однажды. Той ночью я помог вам выехать из города, больше я ни разу не виделся с ней.

— Значит, мы зря искали вас, — Лина подняла к нему измученное лицо.

Лема посмотрел на Алексея:

— Мы задержимся в городе столько, сколько надо. Любая помощь, какая может понадобиться от нас, или деньги — просто держи меня в курсе.

Алексей кивнул. Лина поднялась, собираясь уходить. Но Алексей остановил ее:

— Подожди. Мужики, есть разговор. На днях я твое фото, — он коротко глянул на Лему, — увидел у Сергея, начальника местного райотдела милиции. Он сказал, что парень в розыске, поступил сигнал, что ожидается передача оружия. Сказал и о том, что из города вы ушли.

Мы с Лемой переглянулись. Вот, значит, чья наружка была.

Алексей продолжил:

— Я не отношу себя к принципиальным противникам продажи оружия, и меня все это не касалось до тех пор, пока мы не стали связывать с этим мероприятием похищение девочки. Тебе о чем-нибудь говорит фамилия Умарова?

Лема утвердительно кивнул, но развивать тему не стал. Алексей продолжил:

— Я звонил ему час назад. Он дал мне контактный телефон для Сергея. Так что, я думаю, местная милиция вас теперь оставит в покое.

Алексей достал сигареты и подошел к окну.

— Я начал этот разговор, потому что печенкой чую: что-то здесь не то. Не зря вы появились в городе. Все один к одному: кто-то знал о том, что Ася должна приехать сюда, причем заранее знал, ведь медицинскую карту Мареты забрали еще в пятницу, последний рабочий день недели, а девочки вылетели в воскресенье. Вы появляетесь в городе очень кстати для похитителей. Потом ребенка увозят на таком же джипе, как ваш. Если бы не парень со стоянки, мы считали бы, что это тот самый джип. Сообщение в милицию тоже очень кстати, вы должны заметить слежку и исчезнуть. Вовремя, замечу, исчезнуть.

Лема повернулся к Лине:

— Это кто-то очень и очень близкий к вашей семье. Кто-то, знающий даже о моих давних отношениях с Асей. Кроме того, добавлю, что одним из условий заключения этой сделки было наше здесь присутствие, хотя это не совсем наша область деятельности.

Я мрачно добавил:

— И не наш регион.

Лина пожала плечами, подумала, и спросила:

— В тот день, когда мы встретились в ресторане первый раз, я увидела двух парней, которые работают в одном банке со мной. Это с ними вы встречались там?

Я кивнул. Лина медленно подумала вслух:

— А вот эта наша встреча навряд ли кем-то планировалась. Мы в последний момент решили ехать туда, помнишь? — обратилась она к Алексею. Тот кивнул.

Я подумал и добавил:

— Нас держат в этой гостинице и казино второй вечер. Это место никак не связано с вами?

Алексей кивнул:

— Я приехал в город к хозяевам этого заведения. Примерно месяц назад мы познакомились с Линой и стали часто бывать здесь.

Я подытожил:

— Значит, именно за это время что-то произошло, для чего похитили девочку. Навряд ли специально была организована сделка, ради которой мы здесь, а вот то, что обстоятельства сделки использовали в каких-то целях, это не вопрос.

Я вспомнил, что нас вызвали сюда около двух недель назад, практически накануне нашей первой встречи. Задаток нам привезли без задержки, а оставшуюся сумму мы должны были получить от покупателей, после успешного завершения сделки. Контрольное время для связи с продавцами завтра в восемь утра. Мы уже отправили сообщение о том, что товар не пришел, и покупатели нервничают.

Лема мрачно улыбнулся:

— Отчаянно смелые люди затеяли эту игру.

Даже мне стало не по себе от его улыбки.

Лина тихо сказала:

— Может, это не смелость, просто человек находится в безвыходной ситуации?

Лема кивнул:

— Вот мы ему с выходом-то и поможем, если найдем.

Лина поднялась, подошла к Леме и сказала:

— Нам пора, не будем вас больше беспокоить. Простите, если мои подозрения показались обидными. Только отчаяние могло меня натолкнуть на совершенно безумную мысль, что Марету увезли вы.

Лема вздохнул и взял ее за руку:

— Я все понял, не извиняйся. — И обратился к Алексею: — Держи меня в курсе.

Мы пожали друг другу руки, Лина мне печально улыбнулась, и они ушли.

Я было дернулся проводить их вниз, но Лема сделал мне знак остаться.

— Не дразни его. Он хороший парень. Кажется, была какая-то история с отцом Умарова, три его парня сутки выдержали осаду в доме, потом вывезли людей, и все остались живы. Я слышал, они все теперь с ним в деле. Я думаю, что Алексей — один из тех ребят.

Глава 15. Алексей Шевцов.

В молчании мы сели в машину, я завел мотор и плавно тронулся. Около светофора, отключенного ночью, притормозил. Лина сидела рядом со мной, стекло она опустила, и ветер трепал ее волосы. Знакомым жестом она заправила прядь волос за ухо. На меня не смотрела, молчала. За перекрестком я остановился. Повернулся к ней:

— Тебе не кажется, что нам надо поговорить?

Она пожала плечами и сказала:

— Давай поговорим. — Опустила глаза и уточнила: — Ты, наверное, ждешь от меня извинений за то, что расспрашивала о тебе? — и равнодушно добавила: — Извини.

Я внимательно рассматривал ее. Она оперлась на локоть и запустила руку в волосы. Лицо было бледным и усталым, губы припухли от недавних слез. Она сказала:

— Алексей, давай поедем уже. Почти четыре часа, не стоит выяснять отношения именно сейчас. И ребята ждут нас.

Я протянул руку, обхватил и подтащил ее к себе. Она злобно упиралась и отворачивала лицо, пока я не стал целовать ее по-настоящему. Потом отпустил, поправил растрепавшиеся волосы. Она молчала, только дышала учащенно. Отвернулась и сказала холодно: