Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник

class="p1">Пока дверь открывается, мысленно взываю ко всем богам, чтобы это была Мурашка. Но нет. На пороге стоит не самая приветливая, на вид, женщина. Вроде она мать Ларисы. Неухоженные волосы, которые, судя по всему, когда-то были окрашены в бордовый цвет, отёкшее лицо и замызганный халат в самых разнообразных пятнах. Такой она предстаёт моему взору.

— Чего тебе? — недовольно бросает.

— Лариса дома? — так же не церемонюсь с ней.

— Допустим, нет, — женщина упирается локтем в дверной косяк и смотрит на меня с ухмылкой.

Играть с ней в угадайку нет ни желания, ни времени.

— Простите, — говорю и тут же тактично отодвигаю её в сторону, а сам прохожу в квартиру, по пути замечаю валяющуюся на полу металлическую миску и кучу шелухи от семечек. Отвратительное зрелище. Нет, я точно не оставлю Мурашку здесь!

Прохожу дальше, толкаю дверь комнаты, в которой совсем недавно я спал вместе с Ларисой, хоть и совсем ни черта об этом не помню.

Никого.

Останавливаюсь у письменного стола и осматриваюсь вокруг. Вещи раскиданы, словно Лара собиралась в большой спешке. Веду рукой по поверхности стола, касаюсь какой-то тетради, зачем-то беру её в руки и открываю. Отмечаю, что у Мурашки, красивый, ровный почерк. Наверное, в школе была отличницей.

— Ну, что? Похоже, от тебя, она сразу на другого переключилась. Потаскушка, она и есть потаскушка, — хмыкает её мать.

От услышанных слов я резко разворачиваюсь и понимаю, ещё слово и я просто задушу эту дряхлую пропойную змею.

— Вижу, не ожидал, что я так о своей дочери скажу? Ой, глупенький какой, ну ничего, ты ещё её узнаешь. Для Лариски по мужикам скакать, как в добрый путь. Сколько раз она моего пыталась увести, со счёта сбилась. Всё крутит своей задницей с утра до вечера.

Точка кипения достигнута. Мозг конкретно так вырубился. В два шага достигаю цели, рука сама делает бросок и впечатывается в горло псевдоматери Мурашки, прижимая её к стене.

— Заткни, свой помойный рот! — цежу сквозь зубы, делая остановку перед каждым словом. — Пока я тебе позвонки не пересчитал, — но тут же ослабляю хватку. Бить ее, конечно, я не стал бы. — Где Лариса?

— А я откуда знаю! — истерично выкрикивает это подобие женщины. — Завалилась буквально перед тобой, покидала свои манатки в сумку и убежала.

Всё. Ловить тут больше нечего. Не знаю зачем, забираю с собой тетрадку Лары и покидаю эту прогнившую квартирку.

* * *

Позже получаю лютых пиздячек от Шмелёва за мой перформанс, но как-то не запаривает. Все мысли сконцентрированы только на одном человеке.

На следующий день снова приезжаю в универ Мурашки, торчу там почти все пары, но она так и не появилась. От нечего делать начинаю строчить ей сообщения в мессенджер и вдруг замечаю, что отметка о прочтении поменяла цвет на зелёный. Сразу же набираю её номер, но она, само собой, не берёт трубку.

— Твою мать, Мурашка! — кричу и швыряю телефон, который улетает под сидение автомобиля. Похрен.

Так проходит ещё один день. Один мучительный, долбанутый день. Когда я сам себя не мог узнать. Мой персональный ад. Ралли по петлям бесконечности.

* * *

В среду, вся первая половина дня жёстко загружена. Сегодня у нас по плану встреча с важным денежным клиентом, которую я никак не могу пропустить. Должны присутствовать все, начиная от Шмелёва и заканчивая Бессоновым.

Миронов уже вернулся из своей поездки и появляется в офисе без опозданий.

— Старик говорит, ты тут исполнял какую-то хрень, пока меня не было. Рассказать не хочешь, что у тебя за ПМС* случился? — бросает он как бы между прочим.

— Нормально всё, мы уже с ним это разрулили, — а у самого аж желваки под скулами загуляли.

— Ага, оно и видно. Кстати, ты подругу свою нашёл?

Поворачиваюсь на Мирона и смотрю так, что он сразу понял моё настроение.

— Воу, страшный какой. Ладно, понял, тема болезненная для нашего крепыша, — давит с язвительной ухмылочкой, словно издевается надо мной. — Кстати, вечером не хочешь зайти ко мне? Потрещим, выпьем, давно просто так не сидели.

— Нет.

— Ну, как знаешь, — пожимает он плечами и ускоряет шаг.

Встреча с клиентом затягивается, и я в итоге не успеваю смотаться в универ к Мурашке. На звонки она так и не отвечает, как и на сообщения. А у меня уже конкретно так подгорает от всяких мыслей, где она и с кем. Подружка её тоже ничего не говорит. Грёбаная неизвестность.

Вечером первым делом снова еду к Ларисе домой.

— Дома? — без приветствия сразу вопросом в лоб.

— Нет, не появлялась, — говорит её мать нормальным тоном без закидонов и делает шаг в сторону, как бы разрешая проверить лично. Почему-то верю ей.

— Запиши мой номер телефона, если Лариса появится, сразу сообщи.

Женщина молча уходит вглубь квартиры и появляется вновь с телефоном в руках. Диктую ей свой номер и сваливаю. Почему-то уверен, что Мурашка и сегодня не появится.

Вернувшись в машину, звоню родителям и минут двадцать разговариваю с ними, а потом и со своей Юлькой, по которой уже безумно скучаю.

— Папочка, а мы вчера в цирк ходили, так классно было! — щебечет моя малышка. — А потом до самой темноты гуляли у озера. Я собрала много-много улиток! Миллионы! — тянет она.

— Как классно, вижу вам там и правда весело было сегодня! Нравится гостить у бабули с дедулей?

— Да! — громко звенит её голосок.

Ещё немного разговариваем о всякой ерунде и уже прощаемся, потому что Юле пора умываться и ложиться в кровать. Откидываю трубку на пассажирское сидение, провожу ладонями по лицу, умываясь воздухом, и тупо не знаю, чем забить время. Завожу двигатель и стартую. Прихожу в ясное сознание, только когда паркуюсь возле дома Миронова.

Набираю ему, он отвечает далеко не сразу. Раза со второго.

— Дома?

— И тебе привет, Мишаня. Да, я дома.

— Напомни квартиру. Забегу ненадолго.

Глеб называет номер, и я поднимаюсь на этаж. Выхожу из лифта, дверь уже предусмотрительно для меня открыта, прохожу, начинаю разуваться, и вдруг мой взгляд падает на знакомые женские кроссовки.

Если бы у меня была шерсть, то сейчас бы она встала жёстким гребнем по всей хребтине. По телу пробегает волна мурашек, оставляя на коже неприятное, болезненное ощущение. Прохожу в гостиную и застаю Глеба, лакающего чай с каким-то бутербродом.

— Где она?

— Ты о ком? — удивлённо поднимает он брови.

Думает я совсем дурак?

— Лариса где?

— А-а-а, в спальне, но не советую туда идти, — бросает он спокойным тоном, а у меня мгновенно сердце перестаёт качать кровь, дыхание