Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник

чего ты это взял? — спрашиваю, стараясь звучать непринуждённо, а у самой в горле ком собирается.

— Это же, очевидно, — спокойно выдаёт и делает глоток кофе. — Сегодня ты останешься у меня дома, а завтра куда пойдёшь? — смотрит на меня в упор и будто всю душу выворачивает наизнанку.

— А завтра, я что-нибудь придумаю, — не выдерживаю и опускаю взгляд в стол.

Между нами растягивается пауза. Безумно мучительная и давящая на мою голову, словно тиски.

— Я завтра улетаю в Италию, меня не будет два дня, — наконец, говорит он и замолкает, будто не закончив свою мысль.

Поднимаю на Глеба взгляд, и из глаз вдруг стекает слеза. Я вновь утыкаюсь в стол и размазываю её рукой.

— Кренц в курсе твоих проблем? — спрашивает и как бы невзначай пододвигает мне салфетницу. — Миша.

— У меня нет особо проблем, — слишком тихо выдаю ответ.

— Ну да, я так и понял. Ладно, Лариса, не буду тебя мучать, вижу, что тема тебе неприятна. Ты можешь остаться в этой квартире ещё на два дня, а дальше, если у тебя на самом деле проблемы, предлагаю тебе поделиться с Мишей.

— Не понимаю, почему я вообще должна ему что-то говорить о себе.

— А разве между вами ничего нет?

— Абсолютно.

— Интересно, я думал обратное. Видимо, не так понял.

— Видимо, Глеб, — отвечаю и продолжаю жевать гречку.

Утром Глеб вызвался отвезти меня в универ, а также выдал ключи от своей квартиры. К учебному заведению мы подъехали с запасом, и я успела забежать в канцелярский, чтобы купить пару тетрадей, поскольку все мои вещи лежат в квартире Толика.

Перед последней парой, преподаватель по истории английского языка попросил меня задержаться, чтобы я помогла ему собрать все тестовые работы и отнести их на кафедру.

Быстро собираю листы с тестами в одну стопку, выхожу из аудитории, и вдруг меня окликает одногруппник — Артём Дорош.

— Лариса, там тебя какой-то мужик спрашивал.

По спине пробегает холодок от острого и неприятного предчувствия. Крепче прижимаю к груди тесты и начинаю оглядываться.

— А как он выглядел?

— Ну, здоровый такой. Лет тридцать где-то. Брюнет. Знаешь такого?

— Знаю, но хотела бы не знать. Тёма, будь лапочкой, занеси это на кафедру и положи на стол нашему историку, — пихаю ему стопку с тестами и иду в сторону столовой, там есть выход во внутренний дворик, из которого также можно уйти.

Спокойно покидаю универ незамеченной и еду домой за своими тетрадями и учебниками. Хотя называть это домом ошибочно. Как только захожу в квартиру, сразу направляюсь в свою комнату. Быстро собираю кое-какие вещи, учебные принадлежности и выхожу.

— Ну и где ты шлялась всю ночь? — спрашивает мать, сидя на кухне за столом и щёлкая семечки. — Кого на этот раз охомутала? Кто он, тот мужик, которого ты сюда притащила?

— А тебе не плевать, мам? — спрашиваю железным тоном, но под шкурой так горит и болит, что я еле стою на ногах.

“Как же так, мамочка? За что ты так меня ненавидишь?”, — проносится в миллиардный раз в голове.

— Мне? Плевать, просто смеюсь над тобой. Думаешь, ты нужна такому? Он тебя потрахает, а потом на свалку, как ненужный мусор, и ты снова к нам притащишься, а мне оно надо? Бесполезная идиотка. Разуй глаза, где ты и где тот мужик! Найди себе, по своей породе и не рыпайся. Выше головы не прыгнешь, Лорик. Проще надо быть, приземистее.

— Ага, мама, я так и делаю. Всё приземляюсь и приземляюсь, скоро уже до ядра Земли приземлюсь. Спасибо тебе, родная моя!

— Огрызаешься? Ну давай, давай! Толику надоест тебя жалеть и окажешься ты на улице. Посмотрю я на тебя, когда лысой мандой торговать будешь у дороги. Всё, пошла к чёрту отсюда! — переходит она на крик и запускает в меня металлической миской, полной шелухи от семечек.

— Пока, мам, — давясь всхлипами говорю ей и плетусь на выход из места, где я всегда была лишь обузой.

Глава 19

Миша

От Мурашки сваливал в таком раздолбанном состоянии, что до самого вечера в себя не мог прийти. Я догадывался, что у неё с финансами проблемы. Это как бы видно, но блять, чтобы настолько! Ночью и подбуханным, я как-то не сильно словил весь антураж нищеты, а вот утром… Честно? Охренел.

И это совершенно не вязалось у меня с образом этой девушки. Она же не такая. Не её это всё и не место ей в этом гадюшнике. Тут, некстати, вспомнил этого Толика — алкоголика и аж зубы свело. Мерзкая личность.

И какого лешего она там торчит?

Казалось бы, задал логичный вопрос, а она ощетинилась и в обиженку улетела. Типикал бабская тема. Ещё и херню, про папика давай задвигать, — меня аж подбросило.

От одной только мысли, что она может с кем-то… Поджог всех фитилей, петарды улетают и взрыв.

Реально готова продаться? Не верю! А если готова, так давай куплю.

Но, Мурашка и слова не дала вставить, сразу на выход пригласила. Ну, охренеть. Понял. Собираюсь и бодро пиздохаю из этого “дворца”, но уже в коридоре, вся моя злость утихает, и я реально хочу повторно ей предложить репетиторство с моей Юлькой. С нормальной оплатой, чтобы Лара поскорее, оттуда свалила. Но она меня чуть с лестницы не спустила и дверь перед носом захлопнула. Тут-то по моей гордости и рубануло.

“Иди ты англичаночка куда подальше!”, — решил я, вызвал такси и стартанул домой отсыпаться.

Вот только и дома, вместо сна, без остановки крутил в голове всё произошедшее. Начиная от клуба и заканчивая закрытой перед носом дверью.

Сам себя понять не мог. Зачем, оно мне сдалось? Что у меня баб для секса нет? Или мне сильно скучно жить, что я такую проблемную дамочку захотел? Да вроде, нет. Тогда, что я вытворяю?

Подрываюсь в кровати, хватаю подушку и несколько раз херачу по ней кулаком. Выпустил пар. Как дурак какой-то. Кидаю подушку обратно и заваливаюсь.

— Завтра заберу тебя, хочешь ты этого или нет! — говорю вслух и понимаю, что я окончательно словил шизу.

Подкидываюсь с кровати, топаю к бару, достаю бутылочку "успокоительного". Бокал, виски, лёд. И я вываливаюсь на балкон. Плюхаюсь в кресло-мешок, который так любит моя дочь, делаю глоток и откидываю назад голову, прикрыв веки.

Из этого состояния релакса меня выдёргивает уведомление о сообщении. Нахер. Завтра прочту.

* * *

Утром продираю глаза, выполняю рутинные действия. Еду на работу. Мирона два дня не будет. И