Клятва (СИ) - Мария Сакрытина

***

(Из записок Элизы Северянки)

Он не понравился мне с самого начала. Не могу сказать, почему – он был красив, галантен, хорошо воспитан. Но он ничем не напоминал моего принца – даже внешностью. Валентин

был блондином, у этого же волосы до плеч напоминали чёрный атлас и завивались в тугие

кудряшки, как у барашка. Это, и серые внимательные глаза, да вечно сжатые в скорбную

полоску губы создавали ощущение постоянного напряжения – точно готовая зазвенеть

струна. Всегда собран, всегда серьёзный, излишне учтивый. Но красивый – да, этого было

не отнять. Валентин выбирал для меня привлекательную игрушку. Если сам принц скорее

напоминал утончённого щеголя, то Алэра я бы сравнила с клинком, готовым к атаке. Такой

красотой обычно обладают войны – нервной, волнующей, напряжённой.

Внешность для меня уже тогда имела много значения. Но Алэру она не помогла – я его

узнала. Точнее, я поняла, что почему-то вижу его в одном из своих повторяющихся

кошмаров, где всё залито кровью, а у моих ног лежит сломанное тело женщины, похожей

на Алэра как две капли воды. Ну как я могла его не узнать?

Принц хотел, чтобы мы подружились, и я честно попыталась. Я убедила себя, что

кошмары не повод для того, чтобы огорчать моего сказочного принца. Он же был так добр

ко мне, он осыпал меня подарками…

Алэр меня боялся. Я чувствовала это – как холодный ветер по голой коже. И это мне

совершенно не нравилось – забавно, но страх делает нас, чародеев слабее. А ещё Алэр

лгал. Я тогда уже умела осознавать, когда люди говорят неправду и их отношение к себе

умела понять тоже. Алэр меня ненавидел, хуже – он хотел моей смерти. Я не знала, как я

это поняла, но находиться с ним в одной комнате больше не могла.

Это было… так, как если бы один из моих кошмаров вдруг ожил.

Но одиночество мне не то что не помогло – меня замучили видения и снова началась

лихорадка. Мне было так плохо, что я думала: ночь не переживу.

Пережила. Более того – на следующую ночь всё повторилось.

Очень скоро я вообще перестала понимать, что жива, и уже не отличала реальность от

кошмаров.

***

(Из архива рода Боттеров)

Прислуга боялась юную госпожу до дрожи.

- Ох, Ваша Светлость, - вздыхала домоправительница, лично накрывая герцогу стол в

саду. - Нам запрещено говорить об этом, но я уже с ног сбилась, пытаясь найти ей

горничную... С одиннадцатилетия леди прошло всего три месяца, и она... Ох, Ваша

Светлость! - дама прижала руку ко рту, испуганно глядя на Алэра. - Никто не хочет ей

прислуживать ни за какие деньги. Я подняла жалование в десять раз, представляете, в

десять!.. А раньше, милорд, ведь была такая милая девочка, её так все любили...

Алэр недоверчиво вскинул брови, и домоправительница, ободрённая его вниманием,

присела на свободный стул.

- Такая ласковая, такая... цветочек хрупкий, Ваша Светлость! Бывало, учует, что медовый

пирог пекут, забежит на кухню и ну давай от радости танцевать – да так, что ноги сами за

ней в пляс пускаются. И как смеялась!.. А как одиннадцать минуло – точно проклятье

какое наслали. Вы не подумайте, милорд, мы здесь не суеверные, ну, насчёт магии и

подобных предрассудков. Но, может, кара какая от кого из богов? Вот только за что такому

зайчонку?.. Иной раз видишь, как она, пригорюнившись, гуляет в саду, и вроде и хочешь

обнять да утешить, но боязно – одну горничную у нас на глазах ведь в кипятке сварила. А

вторая из окна её башни выбросилась – ох и кричала, милорд, ох и кричала... Третья и

вовсе пропала – в лесу потом нашли, звери её задрали... А ей ведь гувернантку уже пора!

«Гувернантка девочке и впрямь нужна, - думал Алэр. - Если только король не собирается

держать свою «воспитанницу» в глуши всю жизнь».

Что ж, отсутствие горничной вполне объясняло небрежный вид девочки. Алэр навестил

её утром – в замке наверняка были соглядатаи, доносящие королю все его поступки.

Ставить благополучие Мадлен под угрозу из-за ненависти Алэр никак не собирался. Но

завтракать с «рыцарем» Элиза не пожелала, только дрожащим голосом потребовала, чтобы

он ушёл да поскорее. Алэр пожал плечами и с удовольствием подчинился. Ему это было

только на руку – находиться рядом с претворяющимся овечкой чудовищем было трудно. А

что там за причуды у неё – не Алэра забота.

Последующие семь дней Элиз он видел редко. В основном одну, в саду, с игрушками.

Прислуга от неё шарахалась, и одинокая девочка разговаривала с куклами больше, чем с

людьми. Алэр наблюдал за ней с тайным злорадством, напоминая себе, что чародейка

просто видится невинным ребёнком. А если ей и правда плохо – что ж, он пальцем не

шевельнёт, чтобы стало легче. С чего бы?

Сам герцог отчаянно скучал – ровно никаких развлечений в этой глуши не имелось. Да

что там, его даже за ворота не пускали поохотиться! Только шахматы да упражнения с

мечом – и то местная оружейная оставляла желать лучшего.

Так что именно скука да тревога за сестру погнали его в итоге в Девичью башню снова.

Юная госпожа уже три дня не покидала свои комнаты, что вызывало лёгкое беспокойство

домоправительницы – не случилось ли чего? И тайную радость остальной прислуги –

девочку они давно записали в проклятые. А проклятья, как известно, штука заразная – по

крайней мере, в представлении черни.

Куклы по-прежнему равнодушно глазели на Алэра из гостиной. А девочка,

неприбранная, в сорочке, сидела, покачиваясь на кровати, и невидяще смотрела прямо

перед собой, что-то бормоча.

Когда Алэр подошёл ближе, то с удивлением разобрал:

- Я самая красивая, я самая умная, я несравненна...

- Миледи?

Девочка подняла голову, глянула на него сверкающими от слёз глазами. У Алэра зашлось

сердце – уж очень сильно мерзавка напоминала сейчас расстроенную Мадлен.

- Уходи!

Алэр пожал плечами.

- Миледи, вам не стоит хотя бы переодеться? Мне позвать кого-нибудь?

Девочка всхлипнула и – Алэр ясно видел – тени вокруг неё и впрямь сгустились.

- Я сказала: уходи!!

Алэр вылетел из башни в мгновение ока, и тут же услышал отдалённый звон – окно в

гостиной девчонки лопнуло.

Больше общаться с Элиз Алэр не пытался. В конце концов, чудовище оно и есть чудовище.

И какая разница, какое обличье оно принимает? Принц не требовал развлекать её против