Объект контроля (СИ) - Глебов Макс Алексеевич

Так ли важен для меня Данжур, чтобы рисковать ради него своей шкурой? Наверное, да. Я, конечно, вырос одиночкой, но человек не может слишком долго находиться в социальной изоляции, а Данжур — единственный в этом мире человек, которому я могу доверять. Есть, конечно, ещё Лера, но это совершенно другая история. К тому же мы оба знаем, что наш союз сугубо временный.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, как будто собираюсь погрузиться в ледяную воду. На самом деле выбора у меня нет, и я это отлично понимаю. Медленно выдыхая набранный в легкие воздух, я аккуратно снимаю рюкзак и начинаю заряжать арбалеты. Делать это, не издавая никаких подозрительных звуков, я научился уже много лет назад. Трофейный однозарядный арбалет надежно закрепляю на спине вместе с колчаном с запасными болтами, а оба изделия оружейной мастерской Громова кладу на предплечья и придерживаю руками за стремена. Теперь я вполне могу очень медленно, но зато практически бесшумно ползти вперед. А быстро и не надо. Торопиться в данном случае вредно для здоровья.

Мое чувство опасности, как правило, работает в очень избирательном режиме. О неизвестной мне угрозе оно предупреждает острыми, зачастую даже болезненными ощущениями, а вот если я полностью осознаю возможные последствия и сознательно иду на риск, оно тихо сидит где-то в уголке и не отсвечивает. Это очень удобно, иначе сейчас оно бы меня сильно отвлекало. А вот режим обостренного восприятия как обычно неуправляем. Мне бы он сейчас сильно пригодился, однако активироваться мое умение пока не торопится. Впрочем, по мере приближения к лагерю противника я начинаю различать всё больше деталей и без его помощи.

Двое бандитов спят, а трое, включая Герхарда, бдят и пытаются что-то рассмотреть в кромешной тьме, сгустившейся между деревьями. Иногда они едва слышно переговариваются между собой. Никакого костра, естественно, нет. Развести огонь ночью в Змеином лесу — верный способ навлечь на себя беду. Максимум, что можно себе позволить, это небольшую тусклую лампу, свет от которой постоянно направлен вниз. Для отпугивания местного зверья можно использовать только специфическую химию. Штука недешевая, но по-другому здесь никак. Кстати, хорошо знакомый мерзкий запашок этого порошка я ощущаю уже довольно отчетливо, а значит, защитный периметр где-то рядом. Препарат, к слову, достаточно эффективный. Даже животные, модифицированные ментальным воздействием, предпочитают обходить посыпанные им места. Инстинкт самосохранения у них перестает работать лишь при атаках на приоритетные цели, а в остальное время он функционирует нормально, чтобы живое оружие тайкунов не сдохло слишком быстро. Охотники, рискующие совершать рейды в Змеиный лес, этим вовсю пользуются. К тому же химическая вонь отлично перебивает другие запахи, и звери просто не могут учуять людей.

Данжур лежит в центре лагеря между тремя бодрствующими бандитами. Это худший расклад из всех возможных. Любой из моих врагов может быстро до него дотянуться, чтобы пырнуть ножом или перерезать горло. Как я и подозревал, с оружием у моих противников всё более чем хорошо. Огнестрела нет только у проводника. Он, как и я, вооружен арбалетом. Рядом с двумя спящими лихими людьми лежат винтовки. Деталей я различить не могу, но это явно не кустарные поделки, вроде тех, которыми вооружают наших охранников, дежурящих у деревенских ворот. У одного из бодрствующих бандитов на поясе висит кобура с мощным револьвером, а на коленях у его подельника лежит обрез трехствольного охотничьего ружья. У меня по спине пробегает неприятный холодок. Крайне опасное оружие, особенно если заряжено картечью, а я не сомневаюсь, что так и есть. Если этот тип хотя бы примерно определит направление, откуда летят стрелы, и начнет палить в мою сторону, шанс получить опасное ранение очень велик.

Для уверенного поражения целей мне нужно подобраться к лагерю бандитов на дистанцию около тридцати метров. Это очень близко, и чтобы не выдать себя мне приходится уменьшить скорость движения почти до нуля. До выбранной позиции остается метров десять, когда проводник бандитов вновь начинает беспокоиться. Герхард нервно крутит головой, причем смотрит он преимущественно в мою сторону. Я ловлю себя на том, что уже какое-то время без всяких локационных импульсов чувствую артефакт тайкунов, скрытый под его одеждой. Но ведь у меня на груди тоже висит амулет, причем сейчас он активно работает, обеспечивая мне ночное зрение, и, судя по всему, Герхард тоже способен ощущать его присутствие. А ведь у него могут быть и другие умения, о которых мне ничего не известно.

Медленно отползаю на несколько метров назад. Похоже, план опять придется менять. Проводник бандитов оказался гораздо более опасным противником, чем я изначально предполагал. Его необходимо ликвидировать первым, но делать это придется с большей дистанции, чем я собирался. Риск потерять Данжура и нарваться самому вновь возрастает, но отступать уже поздно. Я вижу, что Герхард по-прежнему беспокоится. Присутствия моего амулета он, похоже, больше не ощущает, вот только теперь он почти наверняка уверен, что что-то не так. Два раза за короткий промежуток времени наличие странной энергетической активности не могло ему просто показаться. Сейчас он, видимо, решает, стоит ли поднимать тревогу. Один раз она уже оказалась ложной, и теперь он колеблется, но если дать Герхарду время подумать, он почти наверняка сообщит о своих подозрениях главарю банды, а значит действовать нужно прямо сейчас.

Аккуратно достаю из-за спины трофейный арбалет и кладу его на землю. Рядом с ним ложится один из его двухзарядных собратьев. Второй у меня в руках. Все арбалеты уже заряжены и готовы к бою. Герхард поднимается со своего места. Похоже, он собирается доложить нанимателю о возможных проблемах. Счет времени идет на секунды, и я решаюсь. Болт с глухим щелчком покидает желоб арбалетного ложа и стремительным росчерком уносится вперед. До цели около сорока метров, но я не промахиваюсь. Стрела пробивает проводнику шею, и он с хрипом начинает оседать на землю. Я отмечаю это лишь краем сознания. Сейчас всё мое внимание занимают остальные бандиты.

Первый выстрел я сделал из положения с колена, но теперь я вынужден вскочить на ноги, чтобы увеличить обзор. Второй болт я посылаю в бандита, вооруженного трехствольным ружьем. Его я опасаюсь больше всех остальных и, как оказывается, не зря. Похоже, это очень опытный боец. Звук выстрела и шлепок стрелы, входящей в плоть проводника, послужили для него сигналом к немедленным действиям. Враг успевает привстать и дернуться в сторону, так что болт, направленный ему в голову, попадает в левое плечо. Рана, конечно, болезненная, но не лишающая противника возможности стрелять. Впрочем, в течение нескольких ближайших секунд он вряд ли сможет вступить в бой, и я решаю перенести огонь на другие цели.

Бросаю на мягкий мох разряженный арбалет и подхватываю второй. Двое спящих бандитов пока не реагируют на происходящее, и сейчас на ногах только один противник, но его рука уже выхватывает из кобуры револьвер. Похоже, такая реакция на любую опасность отработана им до уровня рефлекса. Стреляем мы одновременно, но мой выстрел оказывается удачнее. Враг меня не видит и ведет огонь куда-то в темноту, откуда в него и его товарищей летят стрелы. Арбалетный болт попадает ему в глаз, и умирает бандит практически мгновенно, но каким-то образом ухитряется выпустить в мою сторону три пули. Одна из них вгрызается в ствол дерева в опасной близости.

В тишине ночного леса выстрелы из револьвера звучат особенно громко, и двое спящих бандитов мгновенно вскакивают на ноги. Четвертую стрелу я посылаю в удачно подставленную под выстрел спину одного из них. Краем глаза замечаю, что Данжур тоже начинает реагировать на происходящее. Руки и ноги у него связаны, но перекатываться и кое-как ползти, извиваясь всем телом, он может. Мой партнер прекрасно понимает, что если он хочет пережить эту ночь, то сейчас ему нужно оказаться как можно дальше от оставшихся в живых бандитов.