Идеальное лекарство. Записки врача о беге - Броди Рамин

водопада Хогс-Бэк и реки Ридо. За несколько недель до того тропинки были непроходимы из-за снега и льда. Потом все растаяло. Затем случился потоп. Работники убирали мусор и большие ветки, которые оказались разбросаны во время наводнения. Часть моего района оставалась под водой, а на другой стороне реки Оттавы были эвакуированы десятки домов, несмотря на то что город выгрузил на берег шестьдесят пять тысяч мешков с песком. Наконец вода отступила. Внезапно сотни километровых беговых дорожек освободились от оков осадков, и я поймал себя на том, что страстно желаю начать длинные пробежки по грунтовым тропам. Именно на самых длинных дистанциях ум и тело оказываются в высших, самых трансцендентных состояниях.* * *

На мой взгляд, бег в значительной степени предполагает нахождение на природе и заботу о ней. Швейцарский писатель Джек Шумахер в 1930-х годах отправился в Финляндию, чтобы встретиться с величайшим бегуном того времени, финном по имени Пааво Нурми. Шумахер писал:

«Бег – в крови каждого финна. Когда вы видите эти чистые, глухие леса, плодородные просторные поля и типичные, выкрашенные в красный цвет дома тех, кто на полях работает, эти хребты с их скоплениями деревьев, бесконечный голубой горизонт, истаивающий в озерной глади, вас охватывает волнение, и вы чувствуете желание бежать, потому что у нас нет крыльев, чтобы летать. Просто бежать на легких ногах по этому северному пейзажу милю за милей и час за часом. Нурми и ему подобные – словно лесные обитатели. Они начали бегать из-за глубокого влечения, потому что странный, похожий на сон пейзаж звал их своими чарующими тайнами» [1].

Смешанные метафоры и витиеватая проза Шумахера передают радости бега на природе. Я помню, как читал описания ключевых особенностей идеальной среды обитания во всех человеческих культурах, сделанные Э. О. Уилсоном. Три особенности, к которым мы стремимся, – это возвышенность, вид на лес и в идеале на воду. У любого из моих любимых беговых маршрутов есть два или три этих признака.

Автор Нил Баскомб описывает время в жизни Роджера Баннистера, когда великий бегун пытался пережить свою неудачу на Олимпийских играх в Хельсинки 1952 года под непрекращающимся давлением средств массовой информации во время подготовки:

«Избегая внимания, он уехал в Шотландию, чтобы отправиться в поход и две недели спать под звездами. Однажды ближе к вечеру, искупавшись в озере, он побежал трусцой, чтобы согреться. Довольно скоро он обнаружил, что бежит во весь опор через болото к побережью. Небо было затянуто багровыми облаками, и, пока он бежал, начал накрапывать мелкий дождь. Солнце все еще грело ему спину, впереди появилась радуга, и он бежал, казалось, прямо к ней. На побережье ритм воды, бьющейся о скалы, успокоил его, и он вернулся туда, откуда начал. Прохладный, влажный воздух наполнил его легкие… Ему нужно было снова воссоединиться с радостью бега» [2].

Почему мы бегаем? Потому что это приятно. И величайшее ощущение полноты жизни открывается, когда мы выбегаем на улицу или на природу.

Занятия спортом на открытом воздухе и в естественной среде, в частности, приносят бóльшую пользу для здоровья людей, чем занятия спортом в помещении или в городской среде.

Люди, которые занимаются спортом на природе, также с большей вероятностью будут придерживаться фитнес– рутины, чем те, кто занимается спортом в помещении [3].

Люди, которые занимаются спортом в естественных условиях, менее тревожны, у них лучше настроение и более высоки когнитивные показатели, чем у тех, кто бегает по городским улицам [4]. Это понимает любой, кому довелось побегать и вдоль стоящих в пробке машин, и по буколическому берегу реки. Есть даже доказательства того, что пациенты, которые выздоравливают после операции или инфаркта в палатах с видом на естественную среду, меньше испытывают депрессию и выздоравливают быстрее, чем люди, у которых нет такой возможности.

Один исследователь риторически просит нас «представить терапию, которая не имела бы известных побочных эффектов, была бы легко доступна и могла бы улучшить когнитивное функционирование при нулевых затратах». Эта терапия связана с взаимодействием с природой [5]. Взгляните на свой дом или офис, и вы, вероятно, найдете растения, изображения природных ландшафтов или заставку на экране компьютера, изображающую пейзаж. Даже не имея доказательств пользы, мы тяготеем к природе.

Так же обстоит дело и с физическими упражнениями. Всякий раз, когда я говорю с пациентами о том, как справиться со стрессом, мы ищем способы проводить больше времени на свежем воздухе, больше гулять или бегать вдоль реки, дольше ездить на велосипеде по лесу, больше плавать. Писатель Мориэль Ротман-Зехер написал прекрасный рассказ о выздоровлении своего брата после велосипедной аварии. Ротман-Зехер вылетел в Калифорнию, чтобы побыть с ним во время длительного пребывания в отделении интенсивной терапии и реабилитации. Ротман-Зехер справился с эмоциями, которые он испытал, тренируясь для ультрамарафона, вида спорта, которым он увлек и брата. Во время его пробежек по различным маршрутам произошла серия сюрреалистических столкновений с природой – он видел спаривание двух гремучих змей, ему встретились стая койотов, горный лев. Пока его брат выздоравливал, это расстояние, пройденное в дикой пустыне, позволило Ротману-Зехеру оставаться эмоционально вовлеченным рядом с ним.

Все физические упражнения, даже когда мы тренируемся в помещении во время просмотра телевизора, серьезно меняют наши настроение, способность справляться со стрессом и сон. Я начал заниматься бегом, пытаясь справиться со стрессом, связанным с жизнью медицинского ординатора, пытаясь обдумать, какую карьеру я хочу построить, беспокоясь об экзаменах, студенческих долгах и смиряясь с огромной ответственностью самостоятельной клинической практики вне уютного кокона медицинской школы и резидентуры. Это увлечение привело меня к подготовке к первому соревнованию после перевоплощения в бегуна.

В основном я тренировался ночью, после того как мой сын засыпал.

Я выходил из дома, в котором оставалась жена, свернувшаяся калачиком на диване с книгой, и направлялся в тихую ночь.

По выходным я нацеливался на большие расстояния. Однажды воскресным утром я побежал от дома вдоль канала, обогнул озеро Доу и вернулся домой. Расстояние составило около восьми километров, что в то время казалось значительным. Я вернулся, захлебываясь от восторга, рассказывая своей семье о километрах, которые преодолел, о краснокрылых черных дроздах, которых видел, низко пролетающих над другими бегунами, и об эйфории. Остаток дня я играл с