Дикая Софи - Хартман Лукас

— Еще чего не хватало! — У Фердинанда снова задергался левый уголок рта, на котором осталась капелька варенья. — Ты моя жена, королева, и я…

— Да, я жена и королева. И ты держишь меня взаперти, так же как Яна. Ты еще превратишь в тюрьму все королевство. Но, как видишь, я могу уйти от тебя и оставаясь в замке.

— Этого я не допущу. — Фердинанд сложил руки на груди и выставил одну ногу вперед, но голос его звучал не так решительно, как ему хотелось. — Ты сейчас же вернешься в нашу общую спальню. А если не пойдешь по своей воле, я велю страже отвести тебя.

— Да пожалуйста. Поступай, как знаешь. Ты можешь меня заставить силой. Но тогда ты потеряешь лицо, и ты это прекрасно понимаешь.

Они смерили друг друга взглядами. Фердинанд резко повернулся и покинул новую комнату Изабеллы.

Ян лежал в своей кровати и не мог уснуть. Закрыв глаза, он видел связанного солдата; себя, ползущего через подкоп; снова и снова он видел Софи, вот Родерик отрывает ее от него, вот она сидит рядом с ним на Дубе, и самое страшное: Софи в темнице, на охапке соломы, возможно связанная или в цепях, и ждет Яна, который должен ее освободить. Принц тер виски костяшками пальцев, чтобы прогнать эти мысли. «Это невозможно, — думал он. — Как мне убежать от них? Они сильнее меня, и все до одного покорны королю. Нет, Софи, все бесполезно, ты сама так сказала».

Ян уткнулся лицом в подушку. Это немного успокаивало. Но тут одна из теней отошла от стены и вырвала у него подушку.

— Лицо должно быть на виду, — сказал солдат. — Приказ короля.

— Где Станислав и Раймунд?

— Вопросы запрещены.

Возможно, раньше этот солдат был ряд ом ходящим; с тех пор как все слуги стали носить одинаковую форму и разговаривать одинаковым тоном, Ян перестал их различать.

«Ах, Софи, почему ты́ не поможешь мне?»

— Софи, Софи.

Ян повторял ее имя, пока солдат не прикрикнул:

— Замолчи, а то командиру доложу.

«Лучше бы я умер, — вдруг подумал принц, — тогда все это кончилось бы: тоска по Софи, по свежему воздуху, по деревьям». И он сказал вслух, громким, спокойным голосом:

— Я хочу умереть.

— Глупости, — ответил солдат. — Ты еще долго не умрешь. Принцам прекрасно живется.

— Я хочу умереть, — повторил Ян.

И прежде чем ему успели помешать, он выскочил из постели и с разбегу врезался головой в зарешеченное окно. Он вскрикнул от боли, зашатался. И тут же двое, нет, трое, четверо солдат схватили его.

Поднялся шум, позвали капитана Родерика, тот приказал разбудить придворного врача. Полусонный медик диагностировал шишку и забинтовал принцу голову.

— Король, — злобно сказал Родерик, — обо всем узнает только утром. После такого трудного дня ему нужно как следует выспаться. А ты, — он обратился к Яну, который сидел на кровати, чувствуя, как боль пульсирует в голове, — ты, маленький негодяй, больше не усложняй нам жизнь. — Родерик ткнул указательным пальцем в забинтованный лоб, прямо в шишку. — У нас есть свои приемчики, чтобы образумить тебя. — И снова надавил на шишку, да так сильно, что Ян чуть не опрокинулся на спину.

— Я хочу умереть, — тихо сказал он, когда боль немного утихла.

— Даже не надейся. — Родерик был уже у двери. — Привяжите его. Ремнями или шнурками, что есть под рукой. Да затяните потуже.

Выходя в коридор, капитан рассмеялся, и солдаты усердно вторили ему.

Глава 17, в которой Ян сначала залезает под одеяло, а потом тянет веревку

Когда забрезжил рассвет, Ян лежал привязанный к кровати. Все его тело болело. Ремешки все сильнее впивались в руки.

В семь утра караул сменился. Но Ян едва ли это заметил. Вскоре после смены явился Станислав.

— Какао и хлебный мякиш. Как всегда.

Он держался с достоинством, высоко подняв голову, но поднос на кончиках его пальцев едва заметно дрожал.

— Отставить. — Капрал преградил ему путь. — Король приказал кормить принца только с его высочайшего дозволения.

— Кормить? Запомни: его высочеству подается трапеза. А что касается высочайшего дозволения, то его величество лично поручил мне подать завтрак его высочеству. Ежели сло́ва старого слуги тебе не достаточно, ступай к королю и осведомись сам. Правда, он сейчас занят утренним туалетом и терпеть не может, когда ему при этом мешают. Однако еще больше короля раздражает, когда его распоряжения не выполняются без промедления.

Станислав перевел дыхание. Поднос дрожал сильнее.

Капрал в сомнении покусывал нижнюю губу, взглядом ища поддержки у часовых. Но те не хотели участвовать в разговоре и смотрели прямо перед собой.

— Ну ладно. — Капрал нехотя отошел от двери. — Только быстро.

Станислав подошел к кровати и вздрогнул, увидев, что принц привязан и у него забинтована голова. Охая, он поставил поднос на пол.

— Ян, мальчик мой, — зашептал он. — Что они с тобой сделали?

Ян открыл глаза, плохо понимая, что с ним. Прошло несколько секунд, пока он узнал слугу. Затем едва слышно сказал:

— Я хочу умереть, Станислав.

Старик опустился на колени у кровати.

— Мужайся, милый Ян, — прошептал он. — Я пришел тебе помочь. Сделай в точности так, как я скажу.

— Вы чего там шушукаетесь? — окрикнул их капрал. — Вступать в разговоры с принцем запрещено. Делай свое дело, старый хрыч!

Станислав выпрямился, схватившись за больную поясницу.

— Отвяжите его высочество. Иначе как же ему поесть?

— Да его же все равно с ложечки кормят, — сказал капрал. — Надо только рот открывать. Так что начинай.

— Принц уже давно ест самостоятельно и, думаю, поаккуратнее, чем ты. Если ты его сейчас же не развяжешь, я доложу королю об оскорблении достоинства наследника престола.

Капрал задумчиво высморкался двумя пальцами, затем сказал:

— Ладно, отвяжите его. На первый раз сделаем исключение.

Солдаты подошли к кровати, развязали ремешки и вернулись на свои места.

Ян потянулся и стал растирать запястья. Станислав медленно наклонился за подносом и прошептал Яну:

— Как только я их отвлеку, спрячься под одеялом и свернись калачиком…

— Ты чего там опять шепчешь, старик?! — крикнул бдительный капрал.

Станислав сделал вид, что оступился, и толкнул поднос ногой. Кувшинчик с какао опрокинулся, и напиток полился на пол. Солдаты, чертыхаясь, отскочили от разлившейся у стены коричневой лужи.

В тот же миг Ян юркнул под одеяло и прополз к изножью. Там он свернулся так, чтобы стать как можно незаметнее, и замер, затаив дыхание.

Станислав закричал, указывая на кровать с откинутым до середины одеялом:

— Принц! Принц убежал? — и поспешил к двери. — Вон он! Только что повернул за угол!

Часовые, дремавшие в коридоре, испуганно встрепенулись.

— За ним! — завопил сразу же побледневший капрал. — Нельзя его упускать!

И вся стража бросилась в погоню за мнимым беглецом.

В халате и с взъерошенными волосами в спальне принца появился король.

— Что здесь произошло? Где стража?

— Ваше величество, принц снова сбежал, — ответил Станислав.

— Что? Как это сбежал? — Король хлопнул себя по лбу ладонью. — Это мятеж! Измена родине! — И он босиком зашлепал вслед за погоней.

Станислав осторожно приподнял одеяло и торопливо, вполголоса сказал Яну:

— Послушай, в замке есть несколько человек, которые хотят тебе помочь. Ты пока побудешь здесь, под одеялом. Это сейчас самое надежное место.

— А ты? А Софи?

— Терпение. Мы всё тебе расскажем.

— Мама тоже знает?..

— Нет, мы ничего ей не сказали. Никогда не знаешь, на чьей она стороне.

Ян сокрушенно кивнул:

— Хорошо, я буду ждать.

Тем временем разбудили капитана Родерика. Тот, пылая злобой, повел отряд преследователей к главным воротам замка.

— Разве здесь мог проскочить принц, а? — набросился он на пару часовых, вышедших из будки. Те испуганно замотали головами.