Любовь на краю света - Джоди Питт

Не отдавая отчета в своих действиях, она сцепила руки за спиной Крейтона и чуть приоткрыла губы, как бы стыдливо приглашая его…

Ее сдача исторгла из груди мужчины сладостный стон, и его поцелуи стали более настойчивыми. Все нутро Элмы затрепетало в горячечном наслаждении. Он был просто волшебником. Как ему удалось завести ее на самый край пропасти, не проронив ни единого слова?

Но разве сам Крейтон не высказал ей желания иметь женщину. Что, черт побери, она сейчас делает, распластавшись на холодной траве и служа фактически лишь долгожданным развлечением для изголодавшегося мужчины? Осознав это, Элма со сдавленным криком уперлась руками в его широкую грудь.

— Нет… — Отвернувшись, она попыталась высвободиться из его объятий. — Убирайтесь! — В голосе ее перемешались ярость и мольба. — До чего же все мужчины предсказуемы в своих действиях. Получала бы я по доллару за каждое угаданное грязное намерение в отношении себя — стала бы богаче… богаче вас!

Он застыл над нею, опершись на один локоть. Элма не могла понять выражения его глаз, но в них явно сквозила нерешительность, удивившая ее. Видно было, что Крейтон сам потрясен этим взрывом эмоций и не хотел бы, чтобы все закончилось на подобной ноте.

— Элма, — еле слышно прошептал он, накрыв ее ладонь своею.

Инстинкт самозащиты подсказал женщине единственную возможность: попытаться вырваться сейчас же, пока не поздно. Но даже отодвинувшись от Крейтона на безопасное расстояние, с ощущением поцелуя, сохранившимся на губах, Элма вдруг осознала ужасную правду, поразившую ее до глубины души: ей нестерпимо хочется отдаться этому мужчине. Было в нем что-то, что затронуло самые потаенные уголки ее души и тела, что-то невысказанное, опасное — особенно в свете того, что он недавно говорил о любви к погибшей жене и горе утраты.

Теперь была ясна причина ее странного нежелания допытываться, почему он так упорно не желал интересоваться ее мнением. Она давно чувствовала, что же именно росло между ними, а его сладострастные, похотливые поцелуи лишь сбросили последний покров с горькой правды.

— Элма для аморальных игр, — выдохнула она. — Ведь вы хотели бы меня видеть именно такой?

Мужчина вздрогнул.

— Да, это значительно все упростило бы, — буркнул он.

Ее поразила прямота ответа.

— И вы вообразили… что я отдамся вам прямо здесь, на этой холодной траве? — почти рыдая, воскликнула она, оскорбленная до глубины души.

Его ноздри хищно раздувались. Сев рядом с ней, он запустил пятерню в копну своих растрепанных волос.

— У меня не было времени воображать что-то. Это случилось само собой. Как молния — непредсказуемо и прекрасно.

И смертельно опасно! — добавила про себя Элма.

Желваки на щеках подчеркивали его смущение и неудовлетворенность.

— Черт меня побери! — зло произнес Крейтон. — Кажется, Мак прав: у меня слишком долго не было женщины. — Передернув плечами, он перевел взор на Элму, критически осмотрев ее с ног до головы. — Однако, оценив то, что произошло минуту назад, должен заметить, что и ваш иммунитет по отношению ко мне оказался не столь силен, как вы пытались внушить.

Элма почувствовала, как у нее заныло в груди. Оставалось только надеяться, что это не из-за точности его наблюдения. Ощетинившись, она только заметила:

— Должно быть, это тяжкий груз — такое эго, как ваше!

Взгляд Крейтона снова похолодел.

— Дело не в моем эго, Элма. Признайте правду, черт, вы же думаете точно так же! Я не был единственным, излучавшим сигналы «поцелуй же меня».

Губы женщины задрожали.

— Еще час назад я готова была поклясться, что вы благородный человек, — покачав головой, прошептала она.

— Даже у благородных мужчин есть желания, — заметил он. — От меня трудно ожидать нежных чувств, но это не избавляет меня от обычных человеческих потребностей. Поэтому, Элма, если вы не ощущаете себя достаточно свободной, то перестаньте испытывать на мне свои чары или хотя бы держитесь от меня подальше!

В глазах молодой женщины отразился ужас. Она вовсе не испытывала на нем своих чар!

— Я никогда… — протестующе выдохнула она.

Темная бровь на его лице взлетела вверх.

— Можете лгать мне, сколько хотите, но не лгите себе.

Лицо Элмы покрыла краска стыда. Да, ее уже неоднократно посещали фантазии о том, как она целует его и он ее, но ей не приходило в голову, что ее желания так заметны для окружающих. Потрясенная, она пробормотала:

— Так вы хотите сказать… — Чтобы закончить фразу, ей пришлось глубоко вздохнуть. — Вы хотите сказать, что это я желала поцелуя? Это моя вина, да?

Странная улыбка осветила на мгновение его лицо. Вытянув ноги, Крейтон устремил свой взгляд в океан.

— Вернемся домой, Элма, — холодно предложил он. — Вернемся еще до того, как я сделаю что-то, о чем буду сожалеть.

— Что же? Ударите меня?

Он медленно оглядел ее.

— Нет, займусь с вами любовью. — Из груди великана исторгся короткий звук, который можно было принять за смешок. — Не бойтесь. Я не причиню вам зла, Элма. Мне не нужны серьезные отношения, а вы не желаете, чтобы вас просто использовали. Поэтому у нас обоих нет причин начинать то, что обоих же заставит потом сожалеть о содеянном.

Голос его был наполнен неподдельной горечью, заставившей Элму вздрогнуть. Он отдалялся, уходил от нее — прямо на глазах, и сейчас, когда разум вернулся к молодой женщине, она уже была готова простить его эмоциональный срыв.

Несмотря на то что день выдался относительно теплым, Элма почувствовала, как ее начинает трясти. Обхватив себя руками за плечи, она встала, ощущая, как внутри у нее растет пустота. Она не могла простить себе, что так и не заставила его сбросить маску. И вот, все потеряно: Крейтон снова превратился в неразрешимую загадку.

То, что он пообещал не обращать на нее внимания, должно было принести молодой женщине радость освобождения. Разве не она потребовала прекратить поцелуи? Почему же в таком случае она чувствовала себя отвергнутой? Может, она тихо сходит с ума?

Лучшее, что я смогла сделать, — это покончить с чуть было не начавшимися отношениями, пыталась убедить себя Элма.

А Крейтон, как ни в чем не бывало, продолжал лежать на траве, опершись на локти и уставясь в набегающий прибой. Казалось, его совсем не волновало, была ли Элма рядом или нет. Она же продолжала стоять чуть поодаль, как каменное изваяние, и не отрывала от него взгляда — пока наконец его безразличие не стало совершенно невыносимым. Тогда Элма повернулась и побежала прочь с этого постылого утеса, обеими руками закрыв рот, чтобы не дать вырваться рыданиям. Боль и разочарование овладели ею, и ни понять, ни подавить их она была не в состоянии.