Изумрудная песнь - Олеся Рияко

не собирался. Только взять свое, потому что после того, что он сделал, орк даже во снах не посмел бы рассчитывать на взаимность.

– Не хуже? Ты хочешь сказать что запрешь меня, да? – снова начала распаляться эльфийка и орку пришлось остановиться, потому что до лагеря оставалось не так много, а говорить тише она даже не собиралась. – В своей берлоге… норе или где вы там орки живете?! Как животное спрячешь меня в дальний угол для личных нужд или до лучших времен? Ты в своем уме, клыкастый? Я эльфийка – дитя леса! Я умру в ваших пустошах! Лучше убей меня сразу, если уж я тебе действительно небезразлична.

Не сводя с нее тяжелого взгляда, Ульд притянул к себе ближе вырывающуюся девушку, заставив смотреть на себя и слушать молча.

– Будет, как я сказал. – Прорычал он ей в лицо. – Смирись. Хотела бы умереть, убила бы себя давно.

Нерандиль возмущенно поджала губы, ей явно было что на это ответить, не только потому что за словом она в карман не лезла. Но мужчина опередил ее, показав ей кулак и раскрыв его, перед глазами эльфийки, продемонстрировав небольшой металлический предмет на своей ладони.

Нож с коротким лезвием и простой рукояткой, годившийся разве что для обстругивания палок, да открытия замков на клетках.

– На. Оставь себе. Может еще пригодится.

– Чтобы сбежать? – зло усмехнулась Нера, ловко выхватив свое неказистое оружие с его ладони. – Вот и спасибо!

Ульд внимательно посмотрел в ее ярко-зеленые, полные… нет, не ненависти, а обиды глаза и ответил, неожиданно для нее оттолкнув девушку от себя.

– Не сбежишь. Тебе некуда, Нерандиль. Теперь у тебя есть только я.

– Что? – Выдохнула она едва слышно, во все глаза глядя на орка. – О чем ты?

По ужасу отразившемуся в ее взгляде, мужчина понял, что других объяснений ей не нужно. Нерандиль все поняла, теперь ей нужно только это осознать.

– Почему мне некуда?! Ну, что ты замолчал? Говори!

Но, Ульд предпочел не тратить время на ненужные ответы. К тому же, ему совершенно не хотелось сейчас произносить вслух, то, что вертелось на его языке:

“Это я. Да, слышишь, Нерандиль? Это я отдал приказ не щадить никого в твоей деревне, а после того, как мои бурвадеги вычистят из домов твоих друзей и родных все, что покажется им ценным, без сожаления сжечь то, что останется.”

Внимательно посмотрев в раскрасневшееся от гнева лицо эльфийки, орк развернулся к ней спиной и спокойным шагом направился в сторону лагеря, огни которого уже мелькали впереди между деревьями.

– Стой! Я с тобой разговариваю! – притопнула ножкой Нерандиль, но таки и не дождавшись того чтобы тот остановился, поспешила следом. – Скажи мне, я должна знать, почему ты так сказал?!

Нерандиль не унималась всю дорогу до лагеря, а Ульд сжимал кулаки, коря себя за то, что не сдержал язык за зубами. Нет, рано или поздно ему пришлось бы ей сказать, или эльфийка догадалась бы сама, но сейчас, когда их положение так шатко… Ему нужна была сильная, собранная, готовая бороться за свою жизнь с обстоятельствами девушка, а такая правда могла ее убить.

Вот только у Ульда больше не было выбора и на очередной ее прямой вопрос о судьбе ее деревни, он не выдержал и бросил:

– Хватит! Ты же знаешь кто мы. Бурвадеги – не разведчики. И если ты думала, что мы хоть кого-то оставим в живых, после того что эльфы из твоей деревни сотворили с нашим караваном, то ты куда наивнее, чем я думал. Или ты хочешь чтобы я в подробностях описал тебе судьбу каждого эльфа встретившегося мне на пути?

B снова это были вовсе не те слова, которые ему хотелось бы ей сказать. Но лютая злость на себя самого за все происходящее с ним и ней, за свое собственное бессилие перед дланью судьбы, заставила его произнести эту злую правду именно так. Эльфийке не понадобились другие ответы, теперь ей хватило и одного тяжелого взгляда, который бросил на нее Ульд, когда запирал клетку перед носом девушки. На тот же самый замок, с которым она без труда справилась меньше получаса назад. Он просто знал, что она не станет повторять эту выходку снова.

Может, позже и в другое время, но не сейчас, когда огромное горе всем своим свинцовым весом опустилось на ее хрупкие плечи.

Без сомнения она теперь ненавидела его еще сильнее, чем прежде. И все же не так сильно, как мужчина ненавидел себя сам, за то сколько боли причинил ей и за то, что действительно раскаивался в этом. Ведь как может гаркар орков сожалеть о гибели эльфов?

Глава 14

Всю ночь Ульд провел в своем шатре без сна ворочаясь в постели, а когда рассвело, первым же делом направился проверять обозы перед дорогой. На самом деле ему и дела до них не было, мужчину волновала только эльфийка, забившаяся в угол клетки, поставленной на одну из повозок. В отличии от него Нерандиль удалось уснуть, но вид хрупкой девушки, обнявшей себя за плечи и сжавшейся на тонкой соломенной подстилке, сделал Ульду еще хуже.

Прямо сейчас, когда ей так нужна была поддержка и защита, он, обладая столь большой властью, даже не мог предложить ей одеяло. Любая помощь от него была бы Нерандиль во вред, да и никто сейчас не смог бы с уверенностью сказать, приняла бы она из его рук хоть что-то. Вполне возможно лучшее, на что мог рассчитывать Ульд после вчерашнего – это плевок в лицо.

Понимая, что от него она ничего не примет, а также от Асгерд, которую к эльфийке после вчерашней их стычки было лучше не подпускать, Ульд поручил конюху следить за его рабыней. Разумеется, отсыпав тому пару золотых монет и пригрозив что лично выпустит орку кишки, если его собственность пострадает. Но, как выяснилось позже, и такой присмотр был ей не нужен.

Нерандиль упрямо отказывалась от еды и даже воду брала с неохотой, все дни напролет проводя лежа на полу своей клетки и бесцельно глядя вдаль.

Дни в дороге потекли один за другим. Бурвадеги снимались с ночной стоянки когда солнце поднималось над лесом и без остановок шли до самой темноты, вставая лагерем лишь на короткий сон, но при этом даже не выставляя шатров для гаркара и его карчакаров.

Эти ночи Ульд проводил у костра, рядом с простыми бурвадегами, всякий раз выбирая тот, который оказывался ближе к клетке в