Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944 - Пауль Леверкюн

Значительный интерес представляет и история человека, которому германская разведывательная служба обязана за самое лучшее донесение о польской подготовке к наступлению. Он был мастером в области вербовки в разведку и, имея весьма исключительную способность в обращении с людьми, сумел воспользоваться услугами немалого количества старших офицеров, занимавших важные командные посты. Он также был добровольцем и также поначалу был отвергнут немцами. В отличие от Толодзецкого, однако, он сумел утаить в секрете свою попытку связи с немцами от поляков и продолжал делать это после того, как его приняли. Когда обескураженные немцы поняли, какой ценности материал он им предлагал, они сделали все возможное, чтобы восстановить с ним связь, но прошло два с половиной года, пока они смогли организовать новую встречу. В это время он, однако, оказался под подозрением в сотрудничестве с немцами, и те очень хотели, чтобы он остался в Германии, где был бы в безопасности. Но он остался глух ко всем их заверениям; движимый силой своей привязанности к женщине, которую любил, он вернулся в Польшу, где его вскоре арестовали.

Когда началась Польская кампания, его вместе с сотнями других узников перегнали пешком на восток. Как только он с товарищами услышал о присутствии германских передовых танковых частей вблизи Брест-Литовска, они вырвались и убежали. Агент установил контакт с передовыми немецкими войсками, и ему удалось поговорить с их командиром, который поверил его рассказу и отправил его через день-два на соответствующую немецкую разведывательную базу. Потом немцы использовали его для ведения разведки против Советской России, и здесь он оказал огромные услуги. Когда началась война с Советским Союзом, его откомандировали во фронтовую разведку, в которой он был неоценим как инструктор для агентов. Однако в конечном итоге один из его собственных агентов устроил на него засаду и застрелил его.

В такой разведывательной деятельности очень важно уметь пользоваться работой, проделанной германскими пограничными полицейскими силами, которые, однако, подчинялись не армии, а министерству внутренних дел Пруссии. Поначалу сотрудничество обещало развитие в нужном направлении, но затем произошел инцидент, который положил внезапный конец всему дальнейшему сотрудничеству. Польская разведывательная служба очень хотела завладеть германским противогазом самого последнего образца, однако вместо того, чтобы делать это через свой отдел II, который был подходящим для этого учреждением, было приказано получить его так называемой пограничной охране. Один из поляков обратился к некоему немецкому сержанту, который выслушал то, что ему было сказано, а потом доложил об этом своим начальникам; далее в соответствии с приказом он написал этому поляку письмо, которому поляк так искренне поверил, что после нескольких новых встреч согласился переправиться через Вислу со своим коллегой и встретиться с сержантом в небольшой избушке, которая использовалась для паспортного контроля. В момент передачи противогаза выскочили спрятавшиеся немцы, завязалась перестрелка, в ней один из польских комиссаров получил смертельное ранение, от которого впоследствии умер. Второй комиссар был приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения, но потом был обменян. Этот инцидент, весьма заметно фигурировавший на страницах иностранной печати, так потряс невозмутимость министерства внутренних дел, что всякое сотрудничество было прекращено на длительное время.

А тем временем сама польская разведывательная служба в Германии вовсе не бездействовала. Многие эксперты утверждают, что поляки в сфере разведывательной службы являются самыми одаренными людьми в мире, и то, чего достигла польская разведслужба, стало ясно для немцев, когда была взята Варшава и большая часть архивов польской разведки попала в руки немцев. Польский отдел II размещался на площади Пилсудского, но, когда эти помещения были захвачены 1 октября 1939 года, там на месте не было ни одной папки. В здании имелось более ста запертых сейфов, которые были постепенно вскрыты экспертами и которые все оказались практически пустыми. В целом улов был плохим; хотя в подотделе, который занимался Германией, была обнаружена масса весьма интересных материалов и среди всего прочего – очень полный и подробный печатный справочник по германскому вермахту, в некоторых случаях с указанием имени немецкого источника, поставившего эту информацию. Кроме того, было несколько великолепных военных карт, адресные книги и телефонные справочники, опубликованные германской почтовой службой, и самые объемистые картотеки, касающиеся Советской России и эмигрантов по всему миру. Но не было даже признаков сведений о каких-то германских агентах, работающих на поляков.

Однако немного погодя один германский офицер, прогуливаясь однажды мимо одного из старых фортов – форта Легионов, реликта эпохи царизма, ныне лишенного какого-либо значения как военное сооружение, – заметил распахнутую дверь и вошел. Он очутился в комнате, похожей на помещение для хранения ценностей в банке, заполненной шкафами для документов и огромным количеством громоздких свертков. После рассмотрения было выявлено, что они содержат не только полные папки докладов от польских военных атташе в Токио, Риме и Париже, но также и массу обличительного и сильно компрометирующего материала из Бромберга и других бюро разведки, которые привели к целой серии трибуналов.

Потом также было дело мадемуазель Шебиньской. Эта дама жила в Данциге, и ей удалось завязать дружбу с одним господином из германского абвера, из которого ей удавалось в ходе обычного общения вытягивать разрозненные крупицы информации о его официальной деятельности. Немцы нередко были удивлены тем, как своевременные польские контрмеры срывали работу над планами, и они заподозрили предательство; и только после обнаружения этой массы досье было установлено, что мадемуазель Шебиньска после того, как подверглась давлению со стороны майора Зычона, была завербована им и длительное время работала на поляков.

Мощный луч света был также пролит этой находкой на дело, которое вполне может считаться апогеем борьбы между германской и польской разведывательными службами, – дело Сосновского, которое имело место в 1935 году, первом году пребывания в должности нового шефа абвера адмирала Канариса. Сосновский, приятной наружности человек, элегантной внешности, изысканный и обходительный в манерах, впервые появился в Берлине в 1927 году, где устроил себе дом в самом расточительном стиле и выдавал себя за представителя лиги по борьбе с большевизмом. Очень быстро он добился доступа в берлинское общество, по-королевски развлекаясь и тратя, по его собственному признанию, более миллиона марок в год – сумму, превышающую общие годовые расходы службы абвера в то время. Он завязал связь с некоей разведенной фрау фон Фалькенхайн, которая со стороны этой дамы, без сомнения, переросла в глубокую и искреннюю любовь. Написанное ею незадолго до своей смерти письмо стало заключительным подтверждением того влияния, которое он на нее оказывал. Для Сосновского, однако, она была лишь инструментом для помощи в его шпионской деятельности. Пользуясь ее содействием, он сдружился с двумя женщинами, работавшими в германском министерстве обороны. Они стали частыми посетительницами его дома и, поддавшись чарам его личности, позволили уговорить себя давать ему копии важных документов, относящихся к планам военных действий Германии против Польши.