Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944 - Пауль Леверкюн

По очень счастливому стечению обстоятельств пароход «Видар» находился в гавани Осло в день вторжения. Когда первые эскадрильи люфтваффе приземлились рано утром в аэропорту Осло Хорнебю, на борту «Видара» внезапно появился человек и представился сотрудником абвера из Берлина. Его первым вопросом было: «У вас есть на борту установка AFU?» Когда радист, которого разведотделение «Гамбург» одолжило кораблю, заявил, что есть, этот человек немедленно взял контроль на себя и через несколько минут был установлен контакт с радиостанцией «Гамбурга». В последующие часы человек из абвера отправлял радиограмму за радиограммой с интервалами в несколько минут, вначале шифром, а потом открытым текстом, давая чуть ли не текущий комментарий приземлению германских самолетов и контрмерам, принимаемым со стороны норвежцев. Между приземлением первых самолетов и концом светового дня в Гамбурге было получено около 250 сообщений, и они были сразу же переправлены в штаб абвера, а оттуда прямо в Верховный штаб.

Примерно через час после получения первого сообщения раздался прямой телефонный звонок через Гамбург из Верховного штаба с вопросом, откуда поступают эти сообщения. Я очень скоро выяснил, что это были самые первые доклады, полученные в штабе о ситуации в Норвегии, и что в течение всего этого важного дня наши сообщения были значительно более точными, чем любые, которые были присланы военным штабом, командовавшим боевыми действиями; и в самом деле, в течение утра время, которое требовалось на то, чтобы сообщение с судна «Видар» дошло до Верховного штаба, было сокращено всего лишь до семи минут!»

Оккупация Копенгагена была осуществлена германскими войсками, высадившимися на рассвете с германского торгового судна, стоявшего на якоре в гавани. Их первым действием стал захват единственных двух подходов к крепости за городом, в которой была сосредоточена вся система связи датских вооруженных сил. Это было быстро выполнено, а форт полностью отрезан, отчего канал для передачи приказов по датской армии был сразу же парализован; нельзя было разослать сообщение о германском вторжении и отдать какие-либо приказы об организации сопротивления. В результате оккупация Дании была проведена без кровопролития.

Офицер, отвечавший за предварительную разведку Копенгагена и предложивший этот план операций, сделал упор на тщательной разведке данного центра связи. На эти действия его побудила книга о методах переворотов итальянского писателя Малапарте. Эта книга в Германии была запрещена, но офицер сумел сохранить ее копию. В одной главе описывался захват Санкт-Петербурга большевиками под руководством Ленина и Троцкого. Ленин настаивал на том, что массы должны выйти на демонстрацию и захватить в городе важнейшие пункты. Для Троцкого это не имело большого значения; тем не менее он согласился, но только после того, как получил гарантию, что сможет заранее обеспечить своевременный захват всех коммуникаций между самим городом и казармами в его окрестностях.

В целом мне представляется, что деятельность абвера в подготовке датской и норвежской операций была одной из самых успешных, которые когда-либо проводились. Времени было мало, ситуация была сложной, а в случае с Норвегией расстояния были значительными, и все это прошло без заминок. Таким образом, весной 1940 года абвер отличился в двух кампаниях совершенно разного характера. Он работал слаженно и был готов к своей пока самой большой задаче – кампании на Западе.

Глава 5

Запад

Быстрая и аккуратная работа, выполненная абвером в недели, непосредственно предшествовавшие оккупации Дании и Норвегии, во многих случаях была результатом импровизации и инициативы. И она была очень эффективна. Но эти задания были сравнительно малы по объему и кратки по времени. Как пример операции большого радиуса действия и крупного масштаба, выполненной германской разведкой, приготовления к войне против Франции в особенности и против западных держав в целом имеют гораздо большее значение. И хотя в некоторых отношениях сравнимые с деятельностью абвера в Польше, они были гораздо крупнее и значительно сложнее, фактически затрагивали каждый отдел абвера. В частности, был один жизненно важный элемент, отсутствовавший в польской операции.

Разведка в отношении Польши была типичным примером работы секретной службы против страны, имевшей военное значение, но практически лишенной какого-либо военно-морского значения. Кроме того, это также была деятельность против страны, которая соприкасалась с Германией по протяженной наземной границе. Правда, на западе Франция и Германия тоже имели протяженную наземную границу, но остальные страны напрямую были недосягаемы, за исключением Голландии и Бельгии, и против последних двух не велось никакой организованной разведки. Им надлежало играть роль неких «стран-хозяек» – баз для действий против других стран, – но сами они не рассматривались как объекты для разведки, да и не считалось, что их надо рассматривать как потенциальных противников. Все другие страны на Западе представляли как военный, так и морской интерес, и то, как была организована против них разведка, описывается офицером, который много лет работал в морской разведке на этом театре военных действий.

«В январе 1934 года меня направили на службу в отделение абвера при командовании флота в Северном море в Вильгельмсхафене. У базы практически не было ни агентов, ни каналов связи. У нее имелось вспомогательное подразделение в Гамбурге, в котором еще один представитель был занят разведкой. Первоначально перед отделением в Вильгельмсхафене стояла единственная задача – организация в Голландии и Бельгии сети информаторов, способных прислать сообщение в случае какого-либо кризиса или мобилизации во Франции и Великобритании. Кропотливая подготовительная работа такого рода – не очень приятное занятие; завербованные на случай нужды информаторы не имеют никакой подготовки, а когда действительно наступает кризис, они обычно не выполняют порученной им задачи.

Одно счастливое совпадение внесло небольшое оживление в эту в общем-то безнадежную картину. Однажды в отделение абвера пришли два моряка торгового флота и передали нам чертежи прибора, предназначенного для американских военно-воздушных сил, которые они подобрали где-то в Соединенных Штатах. Они не имели представления ни о назначении, ни о важности этого прибора, но чертежи явно выглядели настоящими. В то время американские армия и флот как таковые для германской разведки особого интереса не представляли; но информация о технических достижениях, которые в те времена наблюдались в иностранных армиях часто и с короткими интервалами и которые вполне могли использоваться в германских войсках, конечно же представляла огромнейший интерес. В самой Германии строительство морского флота было сурово ограничено условиями Версальского договора, в то время как создание военной авиации было полностью запрещено. С другой стороны, безопасности и сохранности секретов в Соединенных Штатах не уделялось большого внимания, и искусным агентам не составляло большого труда проникнуть в важные строительные и индустриальные центры и разузнать намного больше о производственных методах, чем это сообщалось широкой публике; и хотя изучение американских публикаций обычно давало очень хорошее представление о тренде технического прогресса, но конечную и точную информацию можно было получить только методом проб и ошибок. С течением времени, однако, мы смогли таким образом заполучить конструкции новых самолетов, устройств бомбометания и приборов подобного рода и, наконец, добыли целую серию чертежей и рисунков различных новых типов эсминцев и линкоров и даже секретные инструкции, которыми следует руководствоваться при их строительстве.