Студент: Назад в 90ые - LikanTrop

- Мы не представились, не хорошо. Анатолий Иванович, для своих Толя Четвертак.

- Слава Студент, - рукопожатие у деда было твердым и крепким. Даже удивительно для столь почтенного возраста и хилой комплекции сидельца.

- Ну что ж, Слава. Буду знать, ежели что. Ну и ты теперь меня знаешь, - хитро хмыкнул седовласый.

- Благодарю, но надеюсь такие знания не пригодятся, - улыбнулся я в ответ и отправился грузиться. Машина, в которую нас запускали, была обита металлом и имела в кузове только одну дверь с решеткой на окне. В кабину село два вооруженных сотрудника конвоя и еще двое отправились с нами в кузов. Заключенных быстро распределили в две секции огороженные металлическими прутами. Это для того, чтобы конвой видел, что делают люди внутри отсеков. Рядом с лавочкой для сотрудников прямо напротив двери находился так называемый стакан. Это как туалет в деревне, только железный. Туда может втиснутся человек, очень неудобно зажатый со всех сторон стеной железа. Как правило туда отправлялись самые опасные зеки или женщины, которых нельзя сажать к мужикам, во избежание насилия и прочего безобразия. Так же туда могли раскидать подельников, которые в плохих отношениях друг с другом.

В пути мы провели в районе часа, зашли в здание суда под конвоем через отдельный вход, после чего меня засунули в камеру недалеко от самого зала суда. Еще через час сопроводили непосредственно в место, где решится моя судьба, так же через отдельные двери. Если бы дело было громкое или я был бы преступником склонным к агрессии, то наверняка оказался бы в клетке. Но дело мое было не сложное и срок грозил не очень большой, так что усадили на обычную деревянная лавку с деревянный бортом с трех сторон. Рядом на всякий случай расположился охранник.

- Ну как ты, Слава? – подошел ко мне адвокат и положил ладонь на плечо, - все идет по плану, так что не дрейфь, - мужчина нагнулся и добавил полушёпотом, - и главное делай как мы условились, грустные глаза, вежливая речь, виноватый вид. Нам досталась товарищ Малышева судьей, она профессионал, хоть и женщина молодая, но, что для нас важно, довольно незлобивая.

Зря Шницерман переживал. Сам процесс у меня не вызывал особых эмоций, все таки в прошлой жизни я был рецидивистом матерым, в судах находился многократно, в том числе и по тяжелым статьям. Осмотревшись, увидел только пару знакомых лиц. Это были приятеля брата. Рембо кивком головы поприветствовал меня, а потом задорно подмигнул. Вышло это у него криво и немного устращающе, с его то рыбьими глазами. С другой стороны, сразу стало ясно, у брата дела нормалек.

Чего хорошего можно ждать от родного правосудия оставалось только догадываться. В зале были еще с десяток разного вида личностей и опыт мой говорил, что большая часть из них - это коллеги потерпевшего, то бишь, менты. Тут же находилась и Света, моя «опозновательница» хренова. Одета девушка была скромно, вид имела понурый, и регулярно бросала испуганные взгляды в сторону приятелей брата. Любопытно, с чего бы это?

- Всем встать. Суд идет, – появилась в помещении девушка-секретарь. Следом вышла и сама судья в компании с двумя мужиками, это так называемые «кивалы». Насколько я помнил брали их из обычных работяг или из служащих предприятия. Вроде как общественная нагрузка. Могли пообещать отгул или премию за такие хлопоты. В сущности, они никак не влияли на процесс, но иногда могли спросить чего либо или в конце написать свое особое мнение. Это случалось редко, потому как плевать всем было на такие писюльки с высокой колокольни. А вот кто влиял на твою судьбу точно, так это судья и прокурор. Адвокат тоже мог внести свои коррективы, но все зависело от конкретного дела, и тут Гриша отчетливо понимал, что пострадавший сотрудник милиции это тебе не банка варенья стыриная в ближайшем продуктовом магазине. Если от эпизода с ментом не отвертеться, то можно выхватить по максимуму неприятностей. Так что крайне важно было, что скажет Света. По сути, вся доказуха с моим «участием» в вечеринке с пострелушками по менту сводилась к ее показаниям. Ну и плюс обещал адвокат какого-то работника кафе в качестве свидетеля.

Размышлял я об этом, старательно строя грустное лицо, смотрел в основном на линолеум под ногами, в пол уха слушая как мне зачитывают обвинение. После прокурора выступил с речью адвокат, попросил приобщить к материалам дела характеристики из школы от учителей, директора и комсорга, и даже из школы бокса и от соседей писюльки притащить не забыл. Молоток! Ответственный дядя. Надо полагать во всех этих характеристиках Славку, то есть меня, расписывали как отличного парня, прилежного и ответственного ученика и прочее, прочее, прочее. Судья с прокурором против приобщения характеристик не возражали, после чего был объявлен перерыв почти на неделю. Через шесть дней должны были пройти прения и допрос свидетелей. А пока меня повезли обратно в Бутырку. Вовремя, как раз проголодался.

Между заседаниями ничего интересного не происходило. Дни тянулись будто резина, да еще и погода стала невыносимо жаркой для сентября. Солнце палило так что приходилось раздеваться до трусов и обмываться чуть ли не каждый пол часа в раковине.

Долго ли, коротко ли, но 30го сентября я снова сидел в зале суда в ожидании возвращения судьи. Любопытная кстати женщина, лицо чем-то напоминает актрису, что сыграла Сару Коннор в первом Терминаторе. Каштановые волосы убранные в хвост, тонкие чувственные губы, аккуратные ушки, близко посаженные голубые глаза (фото в доп материалах книги). Рост средний, тело хрупкое, от чего пиджак на ней сидел несколько мешковато. Забавно, я уже и забыл, что в советском союзе судьи мантии не носили. Судьи были народными. И заседатели народными. Они от народа не отрывались, а наоборот, всячески подчеркивалось, что это суд народа. Поэтому и формы у них не было, а тем более буржуазных мантий, как у антинародных капиталистических судей.

К сожалению, разглядывать женщину приходилось искоса, прямо в глаза на судью смотреть я посчитал верхом невежества, к тому же это сильно расходилось с нашей легендой об «испуганном мальчике». Не мог такой на 40 летнюю даму от которой решалась его судьба смотреть как кот на сметану. Однако замечтавшись, я чуть не пропустил обращение женщины ко мне:

- Товарищ Святослав Степанович Григорьев, - явно не в первый раз обратилась ко мне