Синдром войны - Александр Тамоников

Он залил больные места перекисью, перетер ложками остатки стрептоцида, посыпал нарывы, затем выдавил на колено ранозаживляющий левомиколь. Ничего серьезного, утром будет как огурец.

Стригун туго замотал колено бинтом, влез в штаны, с наслаждением вытянул ноги и покосился на Архипова, сидящего у печки. Ополченец отрешенно смотрел в огонь. Попробуй догадайся, что он видел в топке кроме горящих поленьев.

На улице было подозрительно тихо, в трубу не задувало. Даже дружный храп не мог заглушить этот факт.

Поколебавшись, он натянул куртку, застегнулся, потянулся к автомату.

Архипов покосился на него и осведомился:

– Далеко, командир?

– Пройдусь.

– Удачи! Смотри, не сбеги. На прогулку с топором? – на всякий случай уточнил боец, видя, как командир засовывает за пояс помянутый плотницкий инструмент.

– А что, обычное дело. – Алексей пожал плечами. – Сам же говоришь, духи там разные витают.

Алексей отворил разболтанную дверь, вышел под козырек, постоял, спустился на землю. Ночь была не очень морозная, легкие «минусы». В облаках образовались просветы, откуда-то сбоку вылезала луна, озаряя землю мглистым светом.

Над поселком Белозань висела туча. Из нее в условиях полного безветрия густыми хлопьями медленно падал снег. Это было чертовски красиво и как-то зловеще. Рассыпчатые снежинки опускались на землю строго вертикально.

Командир едва мог разглядеть разрушенную управу, почерневшие остовы автомобилей, обрастающие сугробами, ворота гаража, от которых после хлопот Архипова остался лишь ржавый профиль из уголка. В поселке было тихо, как на заброшенном погосте. Алексею стало не по себе. Он поймал себя на мысли, что машинально поглаживает рукоятку автомата за спиной.

«Хорошенькое дельце. Улыбнитесь, капитан, вас снимают!»

Но в этом снегопаде и мертвой округе и в самом деле было что-то недоброе, необъяснимое, заставляющее насторожиться. Он сбросил оцепенение, добрался до ворот, увязая в снегу, справил малую нужду.

А когда обернулся, что-то екнуло в груди. В районе свалки мелькнула едва заметная тень! Алексей застыл, всматривался в снежную муть. У него вновь возникло жгучее желание скинуть с плеча автомат, хотя делать это уже не стоило. Враг давно застрелил бы его.

По свалке проскочило что-то небольшое. Кошка Баскервилей? Недожаренный чебурек, сохранивший способность лаять?

Стригун какое-то время стоял столбом, потом устыдился своего малодушия и побрел к соседним гаражным воротам, которые еще не доломала рука Архипова. Раз уж вышел, почему бы не вернуться с дровами?

Он вставил лезвие топора в щель между досками, с силой надавил на рукоятку. Доска затрещала, переломилась. Алексей выдрал оба огрызка, бросил их на землю, резко повернулся и вновь включил все органы чувств.

Снег падал издевательски медленно. В голове командира завьюжило, он словно выпал из реальности, поправил автомат, подтянул подсумок и мимолетно удивился. Тот был набит пустыми магазинами. Зачем он весь день их таскает? Надеется найти патроны россыпью? Решил оставить на долгую память? Так она хуже сифилиса!

Он продолжал выдирать доски из ворот, бросал их на землю, переламывал сильными ударами топора. Накопилась хорошая кучка. Значит, утром можно не париться по поводу топлива, поспать подольше.

Алексей собрал дрова в большую стопку, обернулся и чуть язык не проглотил от внезапного страха! В горле онемело, предательский холодок пополз по позвоночнику. Ничего себе, вот так галлюцинация! В полутора метрах от него за хмарью падающего снега покачивался человеческий силуэт!

Судя по росту и хрупкой конституции, это был не Архипов. Контур расплывался, терял четкость. Стригун сделал шаг назад, скинул автомат и передернул затвор. Доски развалились, посыпались на землю, топор выпал, ударил по ноге. Палец, сведенный судорогой, едва не надавил на спусковой крючок, но Алексей вовремя передумал. Незнакомец не проявлял враждебных намерений, в руках у него ничего не было.

– Доброй ночи, мужчина, – услышал командир тихий и хрипловатый женский голос. – Простите, что беспокою.

Он нащупал в кармане компактный фонарик. Где эта чертова кнопка? Алексей перевел рычажок. Желтый луч пробился сквозь замысловатые снежные хлопья. Перед ним стояла женщина в каком-то грязном пальто. Поверх него была наброшена фуфайка, из которой торчали клоки ваты. Голову обвивала шерстяная шаль, из-под которой торчали спутанные седые волосы.

Она была не старой, от силы тридцать с небольшим. Обычное лицо, покрытое налетом, посиневшие губы. По-видимому, женщина давно находилась на улице. В ее глазах поигрывал нездоровый блеск. Она не замечала ствол, нацеленный в живот, не волновалась по этому поводу.

Откуда взялась эта особа? Из-под земли выросла? Алексей абсолютно не слышал ее шагов.

– Мужчина, вы слышите меня? – осведомилась женщина.

– Вы кто? Откуда взялись? – пробормотал он.

– Простите меня, пожалуйста, – пробормотала незнакомка. – Я не хочу вас беспокоить. Вы не бойтесь, я не сумасшедшая. Зовут меня Мария Андреевна, живу на соседней улице. Пришла с работы, а детей дома нет. И муж куда-то вышел, не могу его найти. Но он-то взрослый, отыщется, а вот за детей переживаю. Их двое – сынок Антошка, ему двенадцать лет, и доченька Настя – ей всего восемь. Наверное, гулять пошли, но нет их нигде. Я уже всю улицу обегала, и до мужа дозвониться не могу. Господи, где же этот телефон?.. – Она стала шарить по карманам, ощупывала одежду, но никакого мобильника там, естественно, не было. – Мужчина, может, вы видели детей? Они такие хорошенькие, всегда за руки держатся, но очень непослушные.

– Виноват, Мария Андреевна, не видел. – В горле Алексея вырос жесткий ком.

«Тихое безумие, – догадался Алексей. – Муж и дети погибли при бомбежке, лежат где-то под завалами, а бедная женщина их ищет. Психика отклонилась, живет в другом измерении. Все уехали из Белозани, а она осталась. Обитает в какой-то норе, ищет детей. Сколько же недель она так?»

– Ах, как жалко, – посетовала женщина.

«А ведь внешне она вполне нормальная, – отметил Алексей. – Грязная, растрепанная, поседевшая, с неземным блеском в глазах, но вполне ориентируется в пространстве, речь связная».

– Мужчина, если их увидите, сообщите, пожалуйста, хорошо? – В голосе женщины зазвенели умоляющие нотки. – Я живу тут недалеко, улица Садовая, дом одиннадцать.

– Хорошо, Мария Андреевна, обязательно сообщу. – Стригун растерялся, не знал, как себя вести. – Послушайте, а давно вы здесь живете?

– Конечно, – ответила собеседница. – Я и родилась тут, в Белозани. У нас хорошие соседи. Я работаю бухгалтером в управе, муж ездит в район – у него там с товарищем автосервис.

– А когда вы в последний раз ели?

– Мужчина, вы о чем? – удивилась женщина. – У нас все есть, мы никогда не голодали. Вчера я варила борщ. На днях собираемся забить поросенка. Скоро картошку копать. Знаете, какая она знатная в этом году уродилась!.. Господи, это, кажется, они! – Женщине что-то почудилось, она сжала локоть капитана, застыла, повернув голову, блеск в глазах сделался ярче.

Алексей тоже напрягся, начал всматриваться. Но там, где обрывалось гаражное хозяйство, ничего не было. Высились сугробы, почти похоронившие упавший электрический столб и чахлую голубятню.

Женщина явно видела то, чего не было. Ее рука задрожала.

– Боже правый, мужчина, это точно они!.. Вы их тоже видите, да? Слава богу. Антоша, Настенька, подождите! – выкрикнула она, отпустила его руку и опрометью бросилась прочь.

Алексей растерялся, хотел ее остановить, но не смог. Женщина исчезла за снежной пеленой. Словно и не было никого. Она растворилась, пропала за гаражом. Где ее теперь ловить? А главное, что делать после поимки?

Он не мог избавиться от липкого оцепенения, чувствовал стыд, словно сделал что-то нехорошее, а потом отмочил такое, что сам себе изумился. Алексей опустился на колени и принялся с фонарем осматривать снег под ногами. Слава богу, не призрак. Дама была во плоти, ее следы отчетливо отпечатались на снегу. Мистическую сторону вопроса можно оставить в покое. Но никуда не делась тревога за собственную психику, раз уж он допустил эту мистическую сторону.

Ночная прогулка начинала нервировать Стригуна. Он закурил, привел в порядок мысли, бросил окурок, зачем-то затоптал его. Снег скроет все следы.

Командир пристроил за спину автомат, сунул топор за пояс, собрал рассыпавшиеся дрова, спустился в подвал и обнаружил там умиротворяющую картину. В помещении было тепло, горели свечи, храп стоял непроходимой стеной. Скрипела койка под рядовым Лазарем. Между приступами храпа он стонал и плакал. Архипов по-прежнему сидел у печки.

– Дрова – это хорошо, – глубокомысленно изрек он, наблюдая, как Алексей сгружает добычу. – Долго ты что-то гулял. Все в порядке?