Холодное солнце - Анита Шивакумаран

Ману подумал секунду, затем набрал в поле заголовка «Пламя, что очищает» и нажал «Отправить». За несколько минут, пока он проверял почту, кто-то уже прочел публикацию и оставил комментарий. ШиваШива написал: «Круто сказано». ШиваШива жил онлайн. Он был фанатом Ману. У того имелось шесть или семь последователей. Ничтожно мало, но очень скоро, когда о его трудах узнают…

Ману проверил на «Амазоне» продажи своей книги – более ранней попытки распространить свои идеи. Никаких изменений, все те же цифры. Всего три проданные копии «Учения Ману» под авторством Валармики. Ману пожал плечами. Такова природа его трудов – все должно оставаться в тайне. Никто не знал о книге и никто не читал ее, хотя она находилась в свободном доступе. Любой мог приобщиться к учению и преобразиться. Обидно, что нельзя было подписаться собственным именем. Как бы ни был велик соблазн получить должное за свои труды, провозгласить свои убеждения – это невозможно. Просто невозможно.

Ману досадливо постучал пальцами по столу. Но – вперед, к новым свершениям, сказал он себе. Его ждет работа. Он встал из-за стола, подошел к шкафу, достал сари и блузу – и вышел разыскивать жену.

* * *

Ману проткнул булавкой несколько слоев шелка и приколол сари к блузе. Ни единой морщинки. Он остался доволен. Такой результат потребовал от него долгих тренировок.

Глядя поверх лежавшей ничком жены, он понаблюдал, как мальчик собирает сари складками.

– Хорошая работа.

Мальчик скривил лицо. Ему не нравились семейные мероприятия. Типичный подросток. Ману задумчиво смотрел на мальчика, и в душе его боролись любовь и разочарование.

– Теперь самое сложное, – сказал он. – Готов? По моему счету.

Он взял жену под плечами. Мальчик подхватил ее под коленями.

– Три… два… один… взяли.

Одно слитное движение, и они подняли жену на диван.

Ни одна складка, ни один локон не изменили своего положения. Ману был доволен. Он одобрительно кивнул мальчику, но тот даже не посмотрел на него. И явно не испытывал гордости от участия в священном ритуале.

Раздраженный, Ману взял небольшой флакон нашатырного спирта и поднес к лицу жены.

– Амба, Амба, просыпайся.

Амба очнулась. Глазами, широко раскрытыми, как у напуганной косули, оглядела свое одеяние. Тронула волосы, над которыми они потрудились ранее.

– Ох, – вымолвила она. – Я была на кухне…

– А теперь ты здесь. Преображенная. Хочешь полюбоваться на себя в зеркало?

Амба судорожно помотала головой.

– Который час? Мне нужно готовить обед.

– Вот твоя одежда. Переоденься, прежде чем идти.

Она покорно кивнула и подошла к креслу возле картины.

Ману сел на диван.

– Иди сюда, – сказал он мальчику.

Тот подошел и опустился на пол рядом. Ману примостил его голову у себя на коленях, ощутил тепло и уют. Поглаживая мальчика по щеке, он смотрел, как переодевается жена. Все складывалось хорошо. Настолько, что сердце забилось чаще, желая большего. Ему не терпелось отыскать еще одну из тех бесстыдных, самодовольных сук, готовую к преображению.

* * *

Он увидел женщину следующим утром, когда поднимался по лестнице в секретариат. Шел позади нее, видел копну черных вьющихся волос – словно медуза, она оскверняла самый воздух вокруг. На ней была туника, напоминающая бесформенный джутовый мешок, что по нынешним меркам считалось еще пристойным. Однако на просвет, когда женщина вытянула руку, чтобы стряхнуть пепел с сигареты, стал виден контур ее талии и черные обводы ее нижнего белья.

Ману смягчил взгляд, прежде чем приблизиться к ней. Впрочем, еще слишком рано. Это не его методы. Через пять минут была назначена встреча, а кроме того, что-то в ее облике показалось ему знакомым. Он унял сердцебиение, подавил желание, затаил дыхание – на случай если она ощутит его присутствие. Поэтому поспешно отступил и скрылся внутри здания.

Но это было предначертано. Спустя два часа, по пути с одного утомительного совещания на другое, погруженный в мирские дела, он застал женщину-медузу за спором с секретарем.

Глава 14

Патель с трудом разлепил веки. Телефон перед глазами показывал шесть сорок пять, но сержант еще цеплялся за отголоски сна, в котором он плотно завтракал. Сам факт заселения в отель заронил в его британскую душу мысль об английском завтраке. Хрустящий бекон и горячие сосиски, кавалькада тостов и глянцевые желтки яиц…

Патель проснулся, распластанный по столу, лицом на документах, которые он изучал до поздней ночи. Шею свело судорогой. Очевидно, он что-то писал в блокноте, когда его одолел сон. Жирная клякса служила тому подтверждением – ручка все еще в руке, указательный палец испачкан чернилами. Несколько секунд Патель пытался разобрать написанное, но в конце концов бросил эту затею и отправился в ресторан.

С тарелкой в руках он кисло взирал на шведский стол. Холодные тосты, сложенные картонными прямоугольниками, рядом смятые и переваренные яйца и горелые куриные сосиски. И пахло все это, как лежалый собачий корм.

Чандра с охапкой газет вихрем влетела в обеденный зал.

– Рановато вы, – хрипло проговорил Патель.

Чандра бросила на него недоуменный взгляд, но затем пожала плечами, великодушно отмахиваясь от его глупого замечания. Взглянула на предлагаемые к завтраку опции и провозгласила:

– Это омерзительно. Пойдемте к другой стойке, там шеф готовит свежие досаи[29] на заказ.

Патель раскрыл было рот, но Чандра пресекла его попытку протеста:

– Найдите столик. Я раздобуду нам еды.

Сержант еще раз взглянул на тосты, яйца и сосиски, безвольно протянул руку к ложке, торчавшей из водянистой грибной массы цвета безысходности, но не смог пересилить себя. И отправился на поиски свободного столика.

* * *

– Неплохо, – сказал он через некоторое время, отрывая и сворачивая кусочки досаи, макая их в самбар и намазывая кокосовым чатни. Если чередовать каждый кусок с ложкой йогурта, получалось сдерживать пламя во рту.

– Вы не смотрели газеты? – спросила Чандра, ловко орудуя ножом и вилкой.

– Нет, – ответил Патель. – Убийца попал на первую полосу?

– Это во всех газетах. Но угадайте, что еще попало на первую полосу самой тиражируемой газеты в четырех штатах?

– И что же?

Патель не имел представления. Затонул очередной паром с беженцами? Леонард Коэн получил Нобелевскую премию? Какая-то информация по продолжению «Мэдди»? Впрочем, он думал об английских газетах.

Как ведущий в телевикторине медлил с оглашением результатов, нагнетая напряжение, так и Чандра отрезала кусок досаи, положила немного чатни, свернула ножом и вилкой, после чего отправила в рот, прожевала и сделала глоток воды – и только потом произнесла громким шепотом:

– Вы.

– Я?

– Сюжет о вас на первой полосе.

– Покажите.

Чандра передала ему газету.