Флоту — побеждать! - Вячеслав Коротин

— Ничего-ничего, — успокаивал себя Макаров-Марков. — В конце концов, до самой Цусимы японцы смогли попасть минами только однажды. В корабли стоящие на якоре и не ожидающие атаки. И то их вторая волна ушла не солоно хлебавши. А сколько бы они не атаковали эскадру, даже потрёпанную в бою — чёрта с два. Даже для того, чтобы поразить одинокий «Севастополь» в бухте Белого Волка, им потребовалось несколько дней и почти три десятка миноносцев и минных катеров.

А «боевое освещение» зачастую тоже воюет. И прожектор может оказаться по эффективности посерьёзней пушки. Представьте себя на миноносце, которого захватил лучом атакуемый корабль. Кроме слепящего, бьющего в глаза света не видно ничего. Ни командиру, ни рулевому, ни комендорам, ни минёрам — никому. Куда держать курс? Куда выпускать мины?

Можно попытаться вырваться из ослепляющего столба резким поворотом… Но ты же здесь не один — по соседству идут в атаку твои товарищи по отряду, и можно как угодить своим тараном в борт какого-то из них, так и подставить под удар свой.

А рядом уже начинают падать снаряды с вражеских кораблей — они тебя видят, пушек у них на борту предостаточно…

Степан не мог себе позволить ночные учения для всей эскадры в открытом море, данный приём можно было отрабатывать даже на рейде Порт-Артура. Даже на внутреннем рейде — как только лучом прожектора захватывался миноносец, соседний мателот тут же старался продублировать данный захват. Из одной струи света вырваться было ещё возможно, но из перекрещённых лучей — практически нереально.

Молодые капитан-лейтенанты и просто лейтенанты, ведущие в бой свои истребители и миноносцы, не собирались беречь ни собственные жизни, ни жизни своих подчинённых, ни корабли которыми командовали. Их основной задачей сейчас, а, значит, и целью своего существования, было выполнить приказ командующего флотом: подобраться как можно ближе к броненосцам и крейсерам неприятеля, и поразить их своими минами. И если это удастся хоть одному из десяти, то и остальные девять погибнут не зря…

Но лобовая атака не удалась — не было смысла вести свои отряды в шквал огня, где каждое (КАЖДОЕ!) попадание грозило если не гибелью, то выходом из строя своего миноносца. Практически без шансов приблизиться на заветные три-пять кабельтовых к цели.

К тому же отряд капитан-лейтенанта Сакураи ещё до выхода на позиции для атаки попал на зуб четвёрке истребителей Елисеева, которых Макаров отправил в свободный поиск с напутствием: «Любой большой корабль дальше, чем десять миль от берега — вражеский. Топите. Вся ответственность на мне».

Большие корабли по дороге попасться не успели, а вот четвёрке японских «циклонов» не повезло — они угодили прямо напересечку курса тех кораблей, которые и были созданы специально для того, чтобы подобное истреблять.

«Бесшумный», уперев луч своего прожектора в «Хаябузу», начал работать по нему всей артиллерией левого борта. К нему немедленно подключились «Бесстрашный» и «Беспощадный». «Бойкий», выхватив из темноты «Касасаги», немедленно открыл огонь по нему.

«Чидори» и «Манадзуру», поняв, что русскими ещё не обнаружены, немедленно сделали коордонат влево, и, как бы не не хотелось оставлять своих товарищей на съеденье русским — приказ адмирала надлежало выполнять — атаковать вражеские броненосцы и крейсера. Всё остальное вторично!

А отряд Елисеева со смаком добивал пару стреноженных японских «циклонов» — благо подавляющее превосходство в артиллерии это позволяло. Тем более, что цели не просто горели — полыхали в южной ночи. В восемь трёхдюймовых стволов и столько же сорокасемимиллиметровых русские истребители целенаправленно истребляли тех, для истребления кого создавались. Сначала «Хаябуса» стал заваливаться на борт, потом то же самое произошло с «Касасаги».

Комендоры русских эсминцев огня не прекращали — снаряды продолжали рвать в клочья, как металл корабельных конструкций, так и человеческую плоть.

Флот микадо уменьшился ещё на два боевых корабля. Но именно два их товарища по отряду сумели отомстить русским в большей степени, чем кто-либо другой: «Чидори» и «Манадзуру», уходя из-под обстрела миноносцев Елисеева, отвернули в сторону берега, и под берегом же проскочили к хвосту артурского отряда крейсеров. Незамеченными проскочили. Незамеченными приблизились к концевому. Незамеченными выпустили мины по концевому…

— Вспышки минных выстрелов по правому крамболу! — резануло криком сигнальщика на мостике «Паллады».

— Прожектора на правый борт! — нервно отреагировал командир крейсера. — Огонь правым бортом!

— Куда огонь-то, Владимир Симонович? — ошалел от приказа старший офицер Стевен.

— Пока — куда угодно! — Сарнавский совсем недавно получил под командование крейсер первого ранга, и, чтобы в первой же операции его корабль, только что вышедший из ремонта, снова получил бы мину в борт… Даже подумать было жутко, что начнут говорить в штабах о «проклятом крейсере». И не только в штабах, среди священнослужителей при Морском Ведомстве ещё больше — как ни крути, а крейсер назван именем языческой богини…

Прожекторы выхватили из ночной черноты силуэт «Манадзуру», и по нему от всей славянской души, со всей яростью, со всей ненавистью отработали трёх- и шестидюймовки атакованного борта. Миноносец разорвало в клочья, но одна из выпущенных мин (а может это была мина с необнаруженного «Чидори») сумела дотянуться до борта «Паллады». И при этом сработала.

Рвануло в носу. Почти под клюзами.

— Всё-таки кого-то подорвали, Степан Осипович, — Молас озвучил совершенно очевидный факт — и вспышку, и звук взрыва с конца колонны увидели и расслышали все, кто находился на мостике «Петропавловска». На мостик из боевой рубки вышли уже давно, как только прекратился бой с японскими броненосцами.

— Спасибо, Михаил Павлович, — усмехнулся в бороду командующий, — это я уже понял. Кого подорвали? Каковы повреждения? Штурман! Сколько до Дальнего? Сколько до Артура?

— До траверза Дальнего около пяти миль, ваше превосходительство, — поспешил отозваться подполковник Коробицын.

— Ваше превосходительство, разрешите? — подскочил флаг-офицер лейтенант Шереметьев.

— Слушаю.

— Подорван «Паллада». Пробоина позади отделения носового минного аппарата. Отделение затоплено. Крейсер сел носом на семь футов, вода продолжает поступать. Ход восемь узлов.

— Не везёт нашей «богине», — покачал головой Степан, — снова мину в неё всадили. Передайте Сарнавскому: «Идти в Дальний». И собственно в Дальний телеграфируйте, чтобы готовились встретить и подлатать на первое время. А нам сейчас отвлекаться недосуг — самим бы до Артура добраться без лишних потерь. Внимательнее на носовых румбах — не хватало ещё раз подпустить японские миноносцы под берег, откуда они смогут атаковать!..

«Паллада» всё-таки дошла до указанного ей порта. Дошла с серьёзным дифферентом на нос, но всё-таки дошла. Догребла. Дотащилась. Не оказалась погребена под волнами Жёлтого моря…

И эскадра добралась до Порт-Артура, не имея больше потерь. Погрохотать бортами в пути ещё, конечно, пришлось, но ни один вражеский миноносец успеха больше не добился. Доночевали уже под защитой крепостных батарей, а с рассветом броненосцы и крейсера Тихоокеанского флота стали уже втягиваться на внутренний рейд Порт-Артура.

Глава 10

Приятные неожиданности начались ещё до входа эскадры на рейд: сначала пришло сообщение из Дальнего, что горемычная «Паллада» всё-таки дотянула до порта, и, хоть состояние её неважное, тонуть крейсер не собирается и вполне ремонтоспособен. Хотя, конечно, для качественного исправления повреждений корабль необходимо переправить в Порт-Артур.

Кроме этого, на внешнем рейде, главные силы встречала ещё одна весьма ценная для грядущих событий боевая единица — капитан второго ранга Стратанович, заранее оповещённый об операции, всё же довёл за ночь своего «Сивуча» из Инкоу в главную базу. Выйдя в море к вечеру, канонерка достаточно легко растворилась в ночи, и, не встретив по пути кораблей противника, без проблем соединилась с основными силами Тихоокеанского Флота.

Невелик кораблик, но если вспомнить, что при обороне Цинджоуского перешейка только одна канонерская лодка «Бобр» смогла серьёзно осложнить планы атакующих японцев, то теперь армию маршала Оямы будут громить с моря пять канлодок: «Бобр», «Сивуч», «Гремящий», «Отважный» и «Гиляк».

А после полудня на горизонте нарисовался и подбитый вчера «Грозовой». Благо, что японцы бросили все свои минные отряды на атаки против крейсеров и броненосцев. Поэтому у повреждённого русского эсминца появился шанс — потихоньку обошли Эллиоты с севера, а потом, укрывшись шапкой-невидимкой упавшей на Жёлтое море ночи, аккуратно проследовали под её покровом к родному порту. По дороге удалось даже слегка подремонтироваться, и ход истребителя уже достигал семнадцати узлов.