Взлетная полоса - Фридрих Незнанский

Полученному заданию – найти в Интернете как можно больше Шиллеров и Шубертов, а также провести сравнение между ними – главный компьютерный бог «Глории» Макс обрадовался, как собака блохам. У него серьезной работы выше крыши – например, опробовать новую программу или списаться с друзьями-филателистами; а тут изволь составлять такую несусветно огромную и несусветно же бестолковую выборку. Да он в Шиллерах-Шубертах утонет, даже если немецких классиков отбросит! Но ничего не поделаешь, задание есть задание. Поэтому компьютерщик запасся изрядным пакетом чипсов с сыром, затарился бутылкой пепси-колы, приятно запотевшей в жару, и откинулся в своем любимом кресле перед экраном столь же любимого служебного компьютера, глубокомысленно почесывая неаккуратную, усыпанную крошками бороду. Рабочий день агентства «Глория» завершался, но это не играло особой роли. Как известно всем, кто хоть сколько-нибудь знаком с Максом, этот чокнутый субъект обитал скорее в виртуальном, чем в реальном мире, поэтому дом для него везде, где есть отдушина, позволяющая выйти в Интернет и FIDO. Ну и возможность с комфортом подкрепиться, разумеется… Так и быть, сделает он этих Шиллеров-Шубертов под нормальную жратву.

Примерно через полчаса запас чипсов иссяк, а пепси стала теплой, но Макс уже не обращал внимания. Как ни смешно, работа, казавшаяся поначалу верхом бессмыслицы, его увлекла. Если только речь идет об одних и тех же персонажах, во что трудно поверить…

Дело в том, что Дмитрий Шиллер – генеральный директор агентства, носившего его фамилию, – не представлял никакой загадки, и если не был кристально чист в финансовых отношениях (на это намекали враги, не приводя никаких серьезных доводов), то, по крайней мере, был умерен и лоялен. Ни в каких партиях не состоял. Никаких резких высказываний себе и сотрудникам не позволял. Трудился на рекламной ниве, занявшись этим трудным делом еще в конце восьмидесятых, когда оно в нашей стране представляло собой непаханую целину, – значит, судя по всему, демократ первого призыва, серьезно воспринявший намерение советского тогда еще правительства перевести страну на капиталистические рельсы. В современное общество вписался. Успешен. В своей области известен. Что еще?

А еще помимо Шиллера существовал некий Шуберт. И чтобы заподозрить, что Шиллер и Шуберт являются одним лицом, требовалось обладать невероятной проницательностью – или страдать раздвоением личности. Потому что эти двое не совпадали практически ни в чем! Скорее, несведущий человек мог бы заподозрить, что эти двое должны были стать врагами – и не стали только потому, что вращались в совершенно разных сферах. Дмитрий Шиллер присутствовал в Интернете исключительно как рекламщик – на своем респектабельном сайте и в злопыхательских репликах конкурентов. Шуберт – естественно, без указания имени, типичный интернетовский ник – вел активную виртуальную жизнь, тусуясь в основном на сайтах и форумах традиционалистов, антиглобалистов и прочих свободомыслящих субъектов, которые постоянно нападают на капитализм вообще и рекламу в частности. В отличие от Шиллера, служившего обществу потребления, Шуберт ругательски ругал потребительские ценности. Причем поносил он их остроумно, блестяще, на хорошем русском языке… Только это, похоже, и сближало двух антиподов – Шиллера и Шуберта.

«Наше время характеризуется небывалым в истории унижением образа человека, – говорил Шуберт. – Маркс утверждал, что богатство общества определяется количеством свободного времени у его граждан: если это так, мы живем в эпоху тотального рабства. Современный клерк вкалывает столько же, сколько раб на строительстве египетских пирамид. Однако рабы бунтовали, а сегодняшний служащий кроток, как барашек. Почему? Потому, что ему внушили, будто он обладает единственной и главной свободой – свободой выбора разнообразных товаров. Взамен утраченного мира самостоятельных размышлений, поступков, чувств ему подсовывают блестящие, но недолговечные игрушки. В этом – удел рекламы, которая в обществе потребления выполняет идеологическую функцию. Товары портятся, выходят из строя, выходят из моды – следовательно, приходится покупать новые товары. А для того, чтобы больше покупать, приходится больше зарабатывать, в результате чего свободного времени не остается совсем. Таким образом, реклама поддерживает рабство».

Невозможно представить, что эти слова мог выстукивать на клавиатуре служебного компьютера гендиректор рекламного агентства! Все же Макс продолжал знакомиться с продуктами творчества нонконформиста Шуберта. Его почти привел в восторг диалог, который Шуберт вел на одном форуме, полемизируя с кем-то, подписавшимся ником «Барс». Барс писал о том, как он ненавидит современное дегенеративное общество, давно утерявшее и высшие ценности, и просто хороший вкус. Он был бы счастлив в архаические времена, в Средневековье, на худой конец, в Серебряном веке – где и когда угодно, только не сейчас и не здесь. Современный мир набит идиотами, зомби, лишенными души. Истинные женщины, преданные подруги и вдохновительницы, остались в прошлом; в настоящем – меркантильные самки, которые не бросят даже взгляд своих подведенных тушью глаз в сторону мужчины, если у него нет крутой тачки и набитого бабками лопатника. Единственной отдушиной для Барса служит общение с природой, в частности бег трусцой в ближайшем парке… Макс ожидал, что Шуберт, в соответствии со своим образом, поддержит и одобрит мечтательного приверженца архаических времен и бега трусцой, но вместо этого Шуберт разразился гневной тирадой:

«Слушай, Барс, ты мужик или не мужик? На мой взгляд, никакой ты не Барс, а заурядный Барсик. Книжечки почитываешь, спишь, жрешь, мяучишь тут о чем-то несбыточном. Если бы не твой бег трусцой, совсем превратился бы в домашнее квартирное животное, избалованного кота. Парень, я смотрю, мозги у тебя есть, так нарасти ж ты волевые мускулы! Надоела современность – езжай в джунгли Амазонки или в Африку, к индейцам или пигмеям, к настоящим примитивным архаическим племенам. Стань у них шаманом, вождем, если сумеешь. Но ты пишешь, что любишь Россию? В России тоже найдется чем поразвлечься. Устраивай авангардные акции, стань занозой в жирной заднице буржуев, круши стекла в рекламных агентствах – рассадниках порока, примкни к непризнанной политической группировке. Не нравится ни одна из партий – так создай свою! Она пойдет вразрез с нормами этого растленного мира – тем лучше! Это опасно, так как современное общество жестоко расправляется со всяким, в ком чувствует угрозу своему бабьему мелочному существованию. Зато, когда тебя потащат за решетку, ты ощутишь себя не домашним котом, а настоящим диким зверем с длинными клыками и стальными когтями. О тебе будут мечтать молодые пантеры с голодными глазами, потому что женщины всегда мечтают о героях, и ты вспомнишь свой нынешний скулеж о самках, которые тебя игнорируют, как сон, который снился кому-то другому. Трудно? Конечно. Легче валяться на диване и тоскливо мяукать. Но, по-моему, стоит попробовать. Барсище, ты ведь еще и не начинал жить!»

Довольно-таки своеобразный призыв со стороны рекламщика – крушить рекламные агентства… Макс задумчиво подергал себя за бороду. Всерьез ли это все писалось? Не провокация ли это? А если да, то зачем? Какую цель преследует немолодой дядечка (судя по фотографии Дмитрия Шиллера, он был именно таким), мороча головы сексуально неудовлетворенным юнцам на форумах?

А может быть, между Шиллером и Шубертом нет ничего общего? Может, тот тип, который выдал эту страшную якобы тайну, наплел ерунду? Но нет, среди статей и высказываний Шуберта были такие, которые позволяли заподозрить незаурядное знакомство не только с нравами и реалиями рекламного бизнеса, а также с психологией людей, на которых нацелена реклама. С глобальными выводами, которые делал Шуберт, можно было поспорить, но невозможно было не признать, что наблюдения у него верные.

«Миновало то время, – утверждал Шуберт, – когда за покупками отправлялись, чтобы купить вещь только потому, что она вам действительно необходима. Современный потребитель покупает по странным, вывернутым причинам, которые в традиционном обществе показались бы подходящими для сумасшедших. Сейчас покупки делают, чтобы наградить себя, удовлетворить свои психологические потребности или улучшить свое самочувствие. В настоящее время недостаточно воспринимать покупателя как рациональное существо, совершающее рациональные поступки. Недостаточно также полагать, будто действия покупателей можно объяснить исключительно с экономической или логической точки зрения. Современные покупатели приобретают вещи потому, что они дорогие. Пусть за этот музыкальный центр или за те джинсы запрашивают явно завышенную цену, но они соответствуют определенным эмоциональным требованиям покупателя, который хочет показать, что ему это по средствам. Покупают, желая тем самым сделать заявление окружающим, показать свою индивидуальность или потешить самолюбие. Люди заявляют о себе посредством покупок. По тому, как, где и что человек покупает, окружающие могут судить о его желаниях, потребностях и личных качествах. Порой человек безумно счастлив только оттого, что сел за руль нового автомобиля. Новый костюм также служит поводом для радости и чувства глубокого удовлетворения. Торговля идет им навстречу: магазины увеличивают рабочий день, наращивает ассортимент товаров – в том числе, и главным образом, не представляющих особенной практической ценности, ненужных, пустых. На что они рассчитывают? На непреодолимое желание купить что-либо, которое в экономически развитых странах приобрело масштабы эпидемии. Допустим, человек принял рациональное решение купить что-то необходимое для хозяйства и отправился в магазин, как вдруг по дороге увидел какую-то вещь (чаще всего предмет гардероба), которую, по его мнению, необходимо тут же купить. Он не планировал приобретать эту вещь, у него, возможно, даже не было на нее лишних денег, но он, несмотря ни на что, уверен: ему обязательно нужно обладать ею. Каково эмоциональное оправдание подобного поведения? Почему люди покупают, следуя неожиданному порыву, не задумываясь, нужна им вещь или не нужна? Именно импульсивное решение характерно для современного покупателя, который сплошь и рядом превращается в Идеального Потребителя».