Заказ на мента - Евгений Сартинов

— Вот где я тебя поймал, сучонок! Счас отведу тебя в отдел, там твои дружки тебя уже ждут.

Он все так же за шиворот поднял щуплое, легкое тело Семина, глянул в его расширенные зрачки. Гараев хотел что-то добавить, но в этот момент сильная, острая боль пронзила его грудь. Семин в последнее время не расставался со своей любимой финкой, и, еще лежа на полу, он сумел ее достать. Лезвие не попало в сердце, прошло ниже, но руки милиционера разжались, он навзничь упал назад, сильно ударившись головой о стену. Семин же, выдернул нож из раны, хотел, было, добавить еще пару ударов. Но тут его взгляд упал на кобуру участкового, и он торопливо и неумело расстегнув ее, вытащил пистолет.

Когда жена Гараева, удивленная тем, что муж не звонит, открыла дверь, Анатолий лежал в луже крови, а снизу слышались торопливые шаги убегающего человека. Нина закричала настолько пронзительно и дико, что заставила выскочить из своих квартир почти всех жильцов своего подъезда.

ГЛАВА 19

Давно Астафьев так не попадал. Собственно, он сам был виноват. Более дурацкой идеи, чем позвонить Колодникову, ему прийти в голову не могло. И это в воскресенье, когда в доме он один, все тихо и спокойно, можно не спеша посмотреть телевизор, а потом поиграть на компьютере. Все про тебя забыли, никто не беспокоит. А потом он сам берет трубку, набирает номер третьего отделения милиции и добродушным тоном спрашивает своего старого друга: — Ну, как там у вас дела? Что новенького слышно?

— Дела!? — поразился Андрей. — Ты спрашиваешь про дела? Ты что, не в курсе, что вся милиция города мобилизована?

— По какому поводу? — удивился Юрий.

— Порезали Гараева, да сильно, неизвестно, выживет, или нет.

— И кто его так?

— Да, этот, молодой урод, помнишь такого Семина? Мы про него как-то разговаривали.

— Это тот малолетний душитель?

— Да. Вот он его поранул в подъезде, и забрал пистолет.

Юрий присвистнул.

— Вот так! — подтвердил Андрей. — И не свисти, а немедленно приезжай к нам. На нем еще куча трупов висит. Поможешь нам.

Через десять минут Астафьев вошел в кабинет Колодникова. Сейчас тут были все: оба заместителя Панкова: начальник криминальной милиции Логунов, начальник милиции общественной безопасности Попов. Не было только их начальника, самого Панкова, его вызвали в Железногорск, в управление. В довершении всего буквально через минуту в кабинете появилась и Ольга Малиновская. Так как, Юрий еще стоял на пороге, выискивая местечко, где он может пристроиться, то она плечом толкнула его вперед, и тихо шепнула на ухо: — Лыжню, Астафьев!

— Большому кораблю большой якорь, — в тон ей ответил Юрий, и посторонился.

— О, вот и последние прибыли! — обрадовался Колодников. — Теперь все в сборе. Рассаживайтесь как-нибудь, будем совещаться.

Ольге уступили кресло, в котором совсем недавно сидел Жук, Астафьев же вынужден был пристроиться на подоконнике.

— Дело у нас чрезвычайное, — начал Колодников. — Двух подельников Семина мы взяли, они оба дают признательные показания, а этот гад ушел, и унес с собой пистолет Гараева.

— Кстати, как он? — спросила Ольга.

— Делают операцию, а больше ничего неизвестно. Скорая удивительно быстро приехала. На них как-то это не похоже.

— Да случайно машина рядом проезжала, а тут вызов. Повезло Тольке, — высказал свою версию Шаврин.

— Дай-то бог, — согласился Попов.

— Просветите нас насчет этого вашего Семина, что он за человек? — попросил Логунов.

— Он не человек, он урод…

Рассказа Колодникова все слушали в полной тишине. Перечень преступлений этого семнадцатилетнего гаденыша потряс всех.

— И это за неполных три дня?! — спросил в конце рассказа Логунов.

— Да.

— Жуть! Такого я, действительно, не упомню.

— Теперь вопрос о том, где искать этого урода, — сказал Колодников.

— Деньги у него есть? — спросила Ольга.

— Да, около четырех тысяч.

— Надо блокировать город, и не только жд вокзал, автовокзал, но и особенно выезды из города, там, где он может поймать попутку, — предложила Ольга.

— Да это верно, — согласился Попов. — Самое хреновое что скоро станет темно, и он может уйти и в луга, и затаиться где-нибудь на дачах. А там, не дай боже, опять же дачники с утра пойдут.

— Сергей Александрович, вы ведь у нас в свое время учились работать по маньякам, — обратился Логунов к Шалимову, — подскажите что-нибудь нам, непросвещенным?

Шалимов невесело рассмеялся.

— Учился, это слишком сильно сказано. Читали нам лекции по этой тематике, в том числе и тот следак, что взял Чикатило. Но, это уж сколько лет прошло, я уж и не помню ничего. Это надо браться за него методично, выяснить, какое у него было детство, какое было окружение. У Чикатило, там брата съели на его глазах в военные годы, вот у него крыша и поехала. А что с этим стряслось, чего он крошить всех взялся направо и налево, этого я пока не пойму.

— Ну, выяснять причины трудного детства Семина нам некогда, — решил Логунов, — нам надо остановить его, пока он еще не накрошил в городе трупов. Гаишники город уже перекрыли, мы созвонились с линейщиками в Торске, Железногорске, чтобы они были особенно внимательны, ждали его на платформе электричек. Патрульных пустим по окраинам, два экипажа поставим на дорогах, ведущих в луга. Кстати, засаду у этой Нинки сняли?

— Нет еще, — сказал Шаврин.

— Надо снять, нам люди нужны еще на дачах.

Энергичное течение командирской мысли было прервано Колодниковым. Во время совещания он частенько поглядывал в сторону Астафьева. Тот, вроде бы, спокойно курил, даже отхлебнул чаю из стакана, предложенного Шавриным. Но Андрей видел, что Астафьев чем-то недоволен.

— Насколько я вижу, у Юрия Андреевича есть своя точка зрения, — сказал Колодников. — Нам будет интересно выслушать ее.

Логунов скептично улыбнулся, но Андрея поддержал Шалимов и Попов.

— Ну, выдайте нам, Юрий Андреевич, свою версию. Удивите нас, — на два голоса начали подначивать они Астафьева. Они давно знали своеобразное мышление своего молодого коллеги. И Юрий, поднявшись, согласился.

— Ну, есть у меня одна идея. Это так, на интуиции.

— Хорошо иметь интуицию, а не пурхаться с уликами, — засмеялся Логунов. У него были натянутые отношения с Астафьевым.

Юрий потушил сигарету в пепельнице, подошел к старому, но еще различимому плану района, за который отвечало третье отделение милиции.

— Андрей, дай мне карандаш, — попросил он Колодникова, а потом начал аккуратно отмечать на плане какие-то точки. — Насколько я помню свой участок, а я тоже работал на нем лет семь назад, это будет вот так.

— Да, ты верно отметил все места преступлений Семина, — согласился Колодников.

— А теперь вот такое замечание. Все свои убийства он совершил в районе диаметром не более трехсот метров от собственного дома. В этом же кругу жили все его подельники.

— И что? — не понял Логунов. — Что из этого вытекает?

— Из этого вытекает вот что. Он прожил здесь все свои семнадцать лет. Когда его отпустили, он вернулся сюда и продолжил убивать. Он не уйдет отсюда и после того, как на него началась охота.

Кто-то за спиной Ольги засмеялся.

— Это противоречит логике… — начал Шалимов. Но Астафьев его прервал.

— Это противоречит логики человека, но Семин не человек. Вспомните, как он себя ведет: первое убийство, дикое, неконтролируемое, на глазах многочисленных свидетелей. Потом он выходит из камеры, и чтобы делал другой человек? Он бы либо совсем перестал убивать, либо затаился до времени. Этот же в тот же вечер убивает того мужика на эстакаде. Ночью, когда никто этого не видел. Зверь учится. Потом эти два бомжа, тоже почти никто не видел, кроме того бомжа. Но он даже не запомнил лиц убийц. Потом Фокины, затем таджики, эта бомжиха в подвале. Практически все убийства бессмысленны. Они, эти его друзья, говорят, что ему нравилось убивать?

— Да, — Колодников кивнул головой, — он и их подсадил на этот крючок. Жук в первый раз, на эстакаде, говорят, блевал. Потом привык. Таджиков кромсал уже с удовольствием. Кол вообще горло одному из них перерезал.

— Кстати, тела этих таджиков нашли? — спросил Логунов.

— Да, но еще не поднимали, — ответил Шаврин. — Там они лежат, видно даже, но нужны болотные сапоги, и вообще, — он махнул рукой, — болото.

— А насчет этого, в эстакаде, как проверили? — настаивал подполковник.

Снова ответил Шаврин. И это «удовольствие» досталось ему.

— Да, только там вообще придется с ним помучиться. За три дня на этой жаре тело разбухло, вверх его не достанешь. Единственный выход — долбить блоки отбойным молотком и вынимать снизу.

— Жуть! — Ольга передернула плечами.

— Еще какая, — согласился Шаврин и сморщился. — Вонища там! Мухи, черви!