Невеста-обманщица - Барбара Картленд

— Сомневаюсь, — ответил сэр Руперт. — Я обвенчался с вашей кузиной Элизабет.

— Вы обвенчались с девушкой по имени Элизабет. При крещении меня нарекли Элизабет Нерина. Мои родители всегда называли меня Элизабет. Но когда я стала жить с дядей и тетей в Роуэнфилд-Мэнор, стало неудобно называть нас с кузиной одинаково. И поэтому, против своей воли, дядя с тетей были вынуждены называть меня именем, которое казалось им иностранным и вычурным. А вообще-то так звали мою мать.

— Мне безразлично, законен этот брак или нет. Сегодня же вечером вы отправитесь домой, и тогда мы посмотрим, что скажет ваш дядя.

— А потом, полагаю, вы вернетесь сюда, явитесь ко двору и объясните ее величеству, что произошло. Как по-вашему, она даст согласие на наш развод или сочтет наилучшим решением раздельное проживание?

Сэр Руперт закусил губу.

— Кажется, вам есть что сказать на этот счет, — пренебрежительно заметил он.

— Вам это кажется не напрасно. Так оно и есть. И знаете почему? Я слышала ваш разговор с леди Клементиной Толмэдж, когда она решила, что удобнее всего вам жениться на моей кузине Элизабет.

— Вы подслушали нас? Но как? — с недоумением спросил сэр Руперт.

— Не вижу смысла углубляться в детали. Достаточно того, что я узнала о вашем намерении обзавестись покорной супругой, чтобы продолжать любовную связь с леди Клементиной.

— Как вы смеете заявлять подобные вещи!

— Разве это не так? — удивилась Нерина. — Или вы чего-то стыдитесь?

Сэр Руперт издал какой-то нечленораздельный звук и, отвернувшись, устремил взгляд на огонь.

— Вы были готовы обмануть Элизабет, не так ли? Эта милая, наивная девушка должна была послужить прикрытием для ваших бесстыдных интрижек и сейчас, и в будущем. Элизабет такая кроткая и робкая. Леди Клементина поступила мудро, выбрав именно ее. Она бы хорошо сыграла свою роль, не доставляя вам никаких хлопот. Но, к сожалению, она любила другого человека. Мне пришлось занять ее место. А я вовсе не смиренная, не наивная и не собираюсь становиться жертвой обмана в угоду вам и вашим любовницам.

Сэр Руперт повернулся к ней.

— Позвольте спросить, что же вы собираетесь делать?

— Я собираюсь быть вашей женой. Носить ваше имя, тратить ваши деньги и с удовольствием пользоваться всеми благами, которые обеспечивает ваше высокое положение в обществе. У меня нет никаких иллюзий на ваш счет. Я знаю, что вы собой представляете и чего можно от вас ожидать. Но вы никогда не будете знать, чего можно ждать от меня.

— Вы считаете, что нужны мне в качестве супруги? Мошенница, девчонка, которая обманом и интригами добилась своего, поставив меня в невыносимое положение!

— А вы считаете, что нужны мне в качестве мужа? Позвольте мне с самого начала расставить все по своим местам. Я ненавижу вас, равно как и всех мужчин. Я презираю их, а вас, возможно, больше всех. Знаете почему? Потому что вы, с вашими огромными талантами, положением в обществе, богатством и успехами на политическом поприще, были готовы причинить страдания доверчивой невинной девушке, поскольку это устраивало вас с вашими порочными страстями. Да, вы мне отвратительны! Я ваша жена, но, если вы хоть пальцем до меня дотронетесь, я расскажу о вас самой королеве! Так что мы теперь точно знаем свои права и обязанности.

Произнося эту пылкую речь, Нерина, сама того не замечая, поднялась на ноги, тяжело дыша. Хотя она была вынуждена смотреть на сэра Руперта снизу вверх, на какой-то миг она словно сравнялась с ним в силе и росте. Они испепеляли друг друга ненавидящими взглядами, а на их лицах застыло одинаково презрительное выражение.

Глава 8

Сэр Руперт сидел за письменным столом и смотрел в окно, которое выходило в сад на Баркли-сквер. В солнечном свете платаны казались такими прекрасными, словно росли где-то за городом, а не в душном, дымном Лондоне. Легкий ветерок шевелил их листву, словно веером обмахивая элегантно одетых дам, сидевших в тени деревьев.

По саду бегали дети под надзором чопорной гувернантки, а их няни обсуждали друг с другом последние сплетни. На клумбах пышно цвели изумительной красоты цветы, а газоны были ярко-зелеными и гладкими, как бархат. За ними ухаживали добросовестные садовники. Баркли-сквер являла собой поистине оазис красоты и умиротворенности среди шумных улиц и мрачных серых домов.

Но сэр Руперт, глядя в окно, не замечал ничего. Он хмурился, а губы его были плотно сжаты, словно в голове у него роились не слишком приятные мысли. Он весь кипел от гнева. Ему неожиданно нанес визит маркиз Лансдаун, слова которого сэр Руперт сейчас вновь и вновь обдумывал. В принципе он должен был быть доволен.

— Я решил, что вам это будет интересно, сэр, — сказал маркиз. — Два дня назад ее величество пожаловалась премьер-министру, что лорд Палмерстон готов, не советуясь ни с кем, поставить страну в неловкое, даже опасное положение. Мне сказали, что королева сейчас занята составлением меморандума, в котором она излагает, чего ждет от своего министра иностранных дел.

— А что на это скажет премьер-министр? — осведомился сэр Руперт.

— Нет никакого сомнения в том, что Палмерстон покинет свой пост. Единственный вопрос: когда? Советую вам, сэр, быть в состоянии боевой готовности.

— Благодарю вас, милорд. Я непременно последую вашему совету, — ответил сэр Руперт.

Но когда маркиз отправился домой, сэр Руперт, нахмурившись, продолжал смотреть в окно. Его внимание привлек кеб, подъехавший к его парадному входу. Это был открытый наемный экипаж, и сэр Руперт без труда разглядел, что приехала его супруга.

Нерина была одета по самой последней парижской моде. С трудом верилось, что выходившая из экипажа элегантная дама — это та самая девушка в старом платье, которую сэр Руперт встретил в Роуэнфилд-Мэнор.

Сейчас на ней было платье из китайской тафты работы одного из придворных портных. Небольшие шляпки, украшенные огромными страусовыми перьями, еще только начинали входить в моду, и пока лишь самые смелые модницы отваживались надевать их. Крошечный зонтик с украшенной кисточками ручкой гармонировал с корсажем ее платья и был оторочен элегантным и очень дорогим венецианским кружевом.

Когда Нерина вышла из экипажа, к ней бросились несколько лакеев, и сэр Руперт понял, что без их помощи действительно было не обойтись: экипаж был до отказа набит коробками всех форм и размеров. Большие, маленькие, квадратные, круглые, высокие и низкие — и на всех стояли имена самых дорогих и модных портных с Бонд-стрит. После того как Нерина уже вошла в дом, лакеи еще долго сновали взад и вперед, перенося многочисленные покупки.