Космический госпиталь (сборник) - Флойд Уоллес

— Ну да, — сказал Горслайн.

— И точно так же с Лермонтом и Парсоном. Оба работали в одиночку или по крайней мере вдали от других. "'

Феннер поднялся.

— И еще одно. Это я заметил, пока ходил не толь- ко в зоны А и Б, но и к кустарнику. Вам, Горслайн, это известно — все четыре раза мы ходили вместе. Но вам, Хейген, я еше не говорил. Большие скопления красных цветов всегда располагаются вблизи болот. Болота заросли какими-то пушистыми, гигантскими, похожими на тростник растениями с раскрытыми семенными коробками. Там я обнаружил, во-первых, кости и даже целые скелеты, которые валяются среди цветов и в тростниках, во-вторых, в одном месте совершенно четкий отпечаток на глине, как будто оставленный тяжелым телом. К тому же там остался специфический запах — искатель это подтвердил.

Хейген помусолил свою бороденку двумя паль- цами.

— Вряд ли это что-нибудь доказывает, — заметил он. — Одну минуту. Я согласен, все это интересно и бередит воображение. След был свежим? Да? Тут есть над чем подумать. У нас нет точных данных, однако…

— Нет, конечно, нет, — произнес Феннер нетерпе- ливо. — Но не можем же мы продолжать в том же духе, теряя по человеку почти после каждого выхода. В конце концов мы будем бояться высунуть нос за пределы станции. И как, черт побери, мы станем изучать экологию в таких условиях? Нам необходимо узнать, кто наш противник.

Хейген тоже поднялся, и неожиданно его малень- кое крепкое тело приобрело начальственную осанку.

— Мне надо поразмыслить над этим, — сказал он. — Вечером мы соберемся все вместе, всей станцией, и как следует все обсудим. А пока я хочу подумать, поглядеть на дело с разных сторон. Пойду еще раз взгляну на Бодкина, — бросил Хейген на ходу. — Без паники, джентльмены.

Через некоторое время после его ухода молчанв нарушил Горслайн. Задумчиво глядя на Феннера, он сказал:

— Люк, если все так, как вы говорите, то почему же за тот месяц, что мы здесь торчим, мы не встретили ни одного крупного животного, никого крупнее кролика?

— Это ничего не значит, — ответил Хаким,-представьте, что станция основана где-нибудь, скажем, в Сассексе. За месяц -ну, конечно, я не беру домашних животных — вы вряд ли встретите там зверя больше лисы. Да теперь, пожалуй, и лисы уже не найти.

— Не совсем так, Хаким, — возразил Феннер. — Дело в том, что в Сассексе самый крупный хищник — человек, — уничтожил своих менее сильных соперников. Неужели кто-то опустошил этот край и теперь в округе бродит только несколько уцелевших существ? Может, они мечтают, чтобы мы их увидели, а?

Он хрустнул суставами костлявых пальцев и беспокойно зашагал к выходу,

— Мне тоже надо подумать.

Как будто предвидя что-то, Горслайн сказал:

— Не спешите одеваться, Люк.

— Нет, что вы, конечно нет.

Феннер вышел в коридор. Он кондиционера доносился слабый запах хвои: он казался странным и неуместным в этих почти по-больничному голых стенах. Придя к себе в комнату, Феннер остановился у широкого окна и задумчиво стал разглядывать пейзаж Орфея.

Его положение главного эколога станции требовало внимания ко многим аспектам обследования и даже к тем, которые могли ускользнуть из поля зрения шефа. Предположим, что в округе будет обнаружен какой-то хищник. К чему, например, могут привести попытки его уничтожить? Или в каких отношениях он находится с флорой и фауной района, в котором водится так много крылатых созданий — "птиц", как они называют их для простоты, хотя на самом деле это летающие сумчатые и очень большие насекомые,- и совсем мало наземных животных, пригодных для пищи? Есть ли у него самого крылья или же он сбивает с деревьев птиц, используя для этого свою способность парализовать их мозг?

Вдруг он застыл. Даже когда его ум был занят размышлениями, глаза сами собой вглядывались в окружающую местность и точно фиксировали увиденное. От станции шла расчищенная просека и упиралась в заросли древовидных папоротников, которые прикрывали мшистую зелень длинными, поникшими ветвями, похожими на непомерно огромные листья фи- никовой пальмы. Среди ветвей быстро двигалось нечто длинное и лоснящееся.

Все его внимание сосредоточилось на этом пятне. От тотчас же выхватил из бокового кармана маленький бинокль, который всегда носил с собой, и поднес его к глазам.

Сомнений быть не могло — в тени папоротников кто-то крался, припадая к земле. Феннер не мог разобрать как следует, кто это, поскольку существо было бледно-зеленого цвета, но ему показалось, что у того большая голова, широкая грудь и нечто нелепое, похожее на пучок перьев.

"Убор из перьев?-подумал он и усмехнулся.- Индейцы?"

Неизвестное существо двинулось дальше. Изгибаясь всем телом, оно выскользнуло из-под ветвей и (поползло по мхам. Его туловище стало темно-зеленым с коричневыми пятнами. Теперь Феннер разглядел его в бинокль: то, что казалось пучком перьев, было парой антенн, похожих на усики огромного мотылька, которые возвышались над узкой головой. У этого животного были короткие лапы и гибкое тело с красивой шерстью. Чем-то оно напоминало небольшого горного льва.

Наконец, существо резко повернулось, изогнувшись подобно змее, и, блеснув шерстью, исчезло из виду, скрывшись за гребнем холма.

Феннер больше не колебался. Не раздумывая ни секунды, он натянул пластиковый комбинезон и застегнул молнию. Воздух на Орфее был вполне пригоден для человека, но тем не менее следовало носить защитные комбинезоны, которые предохраняли от соприкосновения с ядовитыми спорами, растениями и насекомыми.

Он снял со стены ремингтон, из которого можно было за тридцать ярдов остановить медведя (Феннер не собирался убивать зверя, его нужно было взять живьем), к поясу пристегнул легкую, прочную, мелкоячеистую сеть в капсуле размером с ручную гранату старого образца, вышел через боковой тамбур и побежал по мху к тому месту, где исчезло животное.

Там, где лежал зверь, мох был примят. Феннер дотронулся до ручки настройки своего искателя и некоторое время подержал его над местом лежки зверя. Сектор запахов засветился, маленькая стрелка дрогнула и указала направление. Поглядывая на прибор, Феннер добрался до вершины холма и стал спускаться вниз по его обратному склону.

Лес начинался сразу же у подножья, а дальше, над верхушками деревьев, в зеленоватой дымке проступали очертания горных пиков. Он подумал, что где-то за горами работает археологическая экспедиция, и от этой мысли стало легче на душе.

Над планетой всегда держались сумерки, а из-за цвета здешнего солнца небо было зеленоватого оттенка, как зацветший летом пруд. Этот зеленый фон, на котором мерцали темно-коричневый мох и более светлая листва деревьев, был на редкость успокаивающим и в то же время настолько чужим, что за четыре недели Феннер так и не смог к нему привыкнуть. Ему постоянно казалось, будто он ходит и действует во сне, будто все его члены стали тяжелыми и вялыми, хотя на самом деле чистый воздух вливал в него бодрость, какую он не ощущал в себе ни разу за все сорок пять лет жизни.