Выстрел - Ульяна Орлова

Денис небрежно накрыл постель и пошёл на кухню.

…Мама почти не сердилась. Может, потому, что увидела девушку вместе с Денисом, а может потому, что выйдя из больницы, Денис сразу позвонил ей. Для него это было практически невозможно, будто переступить через себя, как через высокий порог: если мать волновалась, то сложно было устоять под обрушившимся потоком ненужных вопросов или молчаливого укора. Но вчера он быстро набрал её номер, стараясь не утопать в боязливых мыслях…

Про выстрел решили не говорить: это лишь добавит лишних переживаний… А у неё и так со здоровьем не очень… Сказали, что у Юрки аппендицит. Сложнее было звонить Юркиной маме. Денис не смог этого сделать сразу. Он не знал, как быть: если сказать ей вечером, она же изведется за ночь! А если утром – тоже изведётся, она же ждала сегодня Юрку… Решил спросить у Нади.

Девушка распахнула удивлённые глаза:

- Динька, ты чего? Звони скорее, она же волнуется!

- Может, лучше завтра?

- Да ты что! - и посмотрела на него так, будто он с печки свалился.

И оказалось, что боялся он зря. Юркина мама поблагодарила его, спросила в какой больнице её сын, и во сколько можно к нему приходить. А Денис почувствовал угрызения совести, когда услышал её тихий и расстроенный голос… «Ей же в сотню раз тяжелее, чем мне! Она же извелась от неизвестности!»

«Ты тоже извёлся, - успокоил его внутренний собеседник, - всем вчера пришлось несладко»

«Что ты меня ублажаешь? – рассердился на него Денис, - Юрке труднее всего! А мы что? Ждали только»

«Ну… Ждать порой тяжелее… И всё же, ты молодец.» Странно, но сейчас он даже не спорил с ним! Почему он молодец, Денис так и не понял. На всякий случай прогнал собеседника и уснул. Без снов, как провалился в темноту…

Денис зевнул, приоткрыл крышку на сковородке: о, картошка! Пощёлкал пьезозажигалкой, чтобы зажечь газ. Нет, никогда у него не получалось! Зачем мама держит у себя это достижение прошлого века? Не работает ведь! Выдвинул шкаф, отыскивая там спички.

Нет ни где спичек! Ну и ладно. Денис решительно поставил на стол сковородку, взял вилку и торопливо стал жевать вкусные ломтики, пусть и холодные.

Зажёгся свет. Денис обернулся и на пороге увидел мать.

- А что, погреть не судьба? – удивилась она.

- Спичек нет, а зажигалка не работает.

- Ох… Голова у тебя не работает… Ну-ка, - она щёлкнула этим чудом и зажгла газ. Вот как?! Взяла у Дениса сковородку.

- Ну, мам! Дай сюда! Не надо ничего греть!

- Потерпишь.

Денис недовольно поднялся, чтобы сделать чаю.

- Сиди, - сказала мама.

Чайник тихонько зашумел, и, пока он грелся, перед Денисом оказалась тарелка с пирожками, конфеты, горячая картошка…

- Спасибо, мам!

- На здоровье. Только ты можешь есть холодную картошку, ещё и со сковородки…

Мать любила порядок во всём. Она не ложилась спать, пока на кухне оставалась хоть одна грязная тарелка. Раковина всегда блестела, а бытовые вещи были у неё, как новые. Денис привык к белоснежным накрахмаленным салфеткам на небольшом столе, казавшимся просторным оттого, что на нём не было ничего лишнего: на специальном подносе стоял лишь графин с питьевой водой и стаканчик под неё. Стол наполнялся только во время приемов пищи, потом еда так же бесследно исчезала. Мама всё убирала на свои места… После общежития совсем непривычно было видеть прибранные комнаты: легче думалось и внутри становилось спокойнее от царившего здесь уюта… Хотя Денис и не понимал, почему порядок так заботит мать – даже если она была уставшая или неважно себя чувствовала, что нередко было в последнее время, дома всегда было чисто и прибрано. Он же, если у него болела голова, или если он валился с ног после работы - просто плюхался пузом на кровать, не замечая царившего хаоса в комнатке их студенческого общежития. «Зачем?» - спрашивал он мать, не понимая, зачем тратить столько сил на порядок. «Затем, что ты мой сын» - таким был и весь её ответ.

Нужно сказать, что мать не только уделяла пристальное внимание чистоте их скромной квартиры, - она всегда старалась хорошо выглядеть. Серые, поблескивающие от седины волосы были уложены в аккуратную причёску, скромное, старомодное платье – всегда наглажено. Если мать пекла пирожки, она надевала фартук, но и он у неё всегда был белым и накрахмаленным. Денис не помнил дней, когда мать выглядела иначе.

Может потому, что до пенсии она работала учительницей? Или просто от того, что у неё был строгий характер. Требовательный к себе и окружающим людям…

Поэтому он не удивился, почему её так потряс вид сковородки на столе…

Мать поставила перед Денисом чай, села рядом. Крепкий чёрный чай с сахаром, который он так любил! Как же хорошо ему дома…

- Мам, а ты чего не ешь?

Мать не ответила, ласково и немного грустно разглядывая Дениса.

- Ну чего? – Не выдержал он.

- Ничего, сынок. Как ты?

- Да нормально я, - грубовато сказал он. Не любил он эту нежность…

- Вы когда пойдёте в больницу?

- Сейчас. Доем, Надю разбужу и пойдём.

- Она спит ещё?

-Угу… Она же тоже устала…

- Хорошая девочка, - сказала мама задумчиво. Денис обрадовался внутри: он немного переживал, как она примет Надю, тем более, что так неожиданно заявились они вчера вечером…

- Она тоже учится?

- Да. В медицинском.

Мама кивнула и вдруг спохватилась:

- Ой, а Юрке же тоже нужно отнести покушать!

- Мам! Не надо ничего, ему же нельзя!

- Да? А я и не знала даже… Ну ладно, завтра отнесешь.

- Угу… Если разрешат.

- А вас к нему пустят?

Денис хмуро кивнул:

- Пустят. Врач обещал пустить.

… Врача не было. А вредная медсестра на посте сердито сказала:

- Нельзя.

- Да почему нельзя? Врач же разрешил! – возмутился Денис. Он разве виноват в том, что у неё нет настроения? Вообще утро ещё, а она уже злая…

- Какой врач?

Денис вспомнил блестящую визитку на халате:

- Алексеев Николай Николаевич.

- Алексеев? Он разрешил, вот пусть он и пускает!

Нет, ну что это такое? Денис вздохнул, задерживая бурлившее в нём раздражение:

- Так нет его!

- А время ещё сколько? Половина одиннадцатого. А он будет в двенадцать.

- Скажите хоть, как у него дела? – вмешалась Надя.

- У врача?

- У Юрки! – ответили Денис с Надей. Вместе…

Медсестра недовольно взяла телефонную трубку. Они переглянулись.

- Галя? – услышал Денис, - да, это я. Загляни в двойку, узнай как там… - она прикрыла телефон и посмотрела на Дениса, - как фамилия?

- Данилов. Юрий Алексеевич, - подсказал Денис.

- Данилов. Да… Ага… Да тут ребята к нему пришли… Хорошо… Слушай, ну что, ты вчера ботинки себе купила?.. За сколько?.. Да ты что!.. Так, я к тебе зайду, ты мне адрес ещё раз скажешь…

Денис шумно вздохнул. Это было уже слишком.

- Ну всё, давай… Потом зайду… - покосилась она на него и повесила трубку. А Денис почему-то подумал, что розовые тени совсем не сочетаются с красной помадой и прозрачно-бутылочными глазами… И вообще, как бы ей не сказать чего лишнего…

- Спит ваш Данилов, - сказала медсестра, - ждите врача… Только я не знаю пустит ли он вас… И стала что-то отмечать в журнале.

Надя вздохнула. Денис посмотрел на неё:

- Пойдём, погуляем пока?

А когда вышли на улицы возмущенно сказал:

- Вот как таких берут в больницу? Они же с людьми работают…

Надя ничего не сказала, только осторожно взяла его за руку и легонько сжала её. Посмотрела так, будто обняла его… Денис потеплел внутри.

Потом она позвонила маме и решила ехать в Москву…

- Денис, если что, ты мне звони сразу! И как от Юрки вернёшься, сразу позвони! – зелёные глаза требовательно смотрели на него. Грустили. Успокаивали. Ждали…

Денис кивнул.

«Надя… - сказал он этим глазам, - Надя, милая, родная, ты у меня одна! Я не хочу, чтобы ты уезжала… Я хочу быть вместе с тобой… Всегда...»

- Надя… - тихо сказал он и замолчал.

- Что, Динь? - отозвалась она.

«Я люблю тебя, Надя! Слышишь? Наденька…»

- Я буду ждать тебя…

Крикнула электричка, внезапным потоком сметая мысли, перемешала чувства, и металлическим звоном унесла с собой Надю. Денис растерянно смотрел вслед зелёному вагону, насмешливо таявшему в туманной дымке осеннего горизонта. Равнодушно блестели рельсы.

«Пойду я к Юрке» - грустно решил он и посмотрел на часы: время! Через пятнадцать минут придёт врач!

Хорошо, что больница была недалеко от вокзала. Быстрым шагом он успеет дойти.

…Как там Юрка? Он не успокоится, пока не увидит его.

«Туп – туп» - слышал он свои быстрые шаги и понимал что что-то не так, чего-то ему не хватает. Чего?

Вокруг так шумно! Дерутся, чирикают быстрые воробьи, плачет чей-то ребенок в коляске, шумит дорога… Что такое? Несколько минут Денис прислушивался к своему шагу, и тут его осенило: он оставил дома свои наушники! Так вот почему так непривычно, и звуки кажутся такими новыми и отчётливыми…

Ну вот, он почти пришёл: осталось повернуть за этот длинный дом, пересечь бульвар и там – больница. Эх, Юрка, Юрка…