Комар - Виталий Руан

полоумного шамана. А качество изготовления удивляло. Положив их к серебряным монетам и пряди волос, в уже сравнительно чистую шкатулку, я ещё больше открыл глаза от удивления, взяв в руки кожаный шнурок с небольшим, но довольно увесистым медальоном. Присмотревшись к кустарно сделанному знаку в виде расходящегося в разные стороны дерева, но не обычного, а как бы с видом сверху на раскидистую крону, по контуру дополненную ещё и его переплетающимися его же корнями, я почему-то больше всего заинтересовался маленьким углублением по центру, размером с маленькую, перечную горошину. Мало того что оно невероятно блестело на солнце, так ещё и один в один, повторяло соты того шара из страшного шатра. Да я там, непонятно каким образом, рассмотрел даже небольшие, микроскопические символы! Но они были до такой степени маленькие, что я не совсем уверен, что они там действительно были. А не привиделись в отблесках яркого, осеннего солнышка. Протерев ослеплённые солнечными лучами глаза, я подозвал Игды.

— Слушай, а что это за амулет? — спросил я учтиво склонившегося ко мне слугу.

— В смысле? — не понял мня Игды. — Это символ Вашего рода. Вашего покойного отца, амулет! Он же внук хана Талалая. Первого, и самого почитаемого багатура из всех кочевых племён. Разве отец Вам не рассказывал?

— Игды! Ты издеваешься надо мной, что-ли? Мне два года от роду! — я пристально посмотрел в его услужливые глаза.

— Простите хозяин! Я всё время забываю, что Вы такой маленький! — стал он предо мной на колени.

— Да успокойся ты! Я вовсе на тебя не злюсь. Ты лучше мне скажи, что это за наконечники-то такие странные, здесь лежат… — Игды внимательно осмотрел идеально сделанный и необычайно острый предмет.

— Явно, Кхили работа. — покрутив в руках, он смотрел на них заворожённым взглядом. — Я раньше такого не видел. — Признался он. — Но много слышал…

— Где, Кхили?! — присоединились к нам и два закончивших утреннюю трапезу пацана. — Что, серьёзно? Не может быть!

— Вот. В шкатулке лежали. Вы что их, не видели? — передал им наконечники, Игды.

— Да там, так грязно было. И мы больше на серебро смотрели… — признались ребята, внимательно осматривая вещицу. — Если бы знали что там Кхили… То ни в жизнь бы не вернули!

— Почему это? — не понял я.

— Почему? — они вдруг, дружно заржали. — Мы теперь верим, что тебе Комар, два года отроду! Потому как не знать такое, — просто смешно! Один такой наконечник, сотню отборных кобылиц стоит! Если не больше. Это если смесь с Кхили. А их тут, аж целых два! Да ещё и не прочернь.

— И чем же они такие ценные? — заинтересовался я.

— Чем?! Я тебе сейчас покажу! Смотри! — сказал Келджик. И взяв наконечник, ловко накрутил его на свою обезглавленную стрелу.

Попросив брата поставить перед моим многострадальным деревом, щит с металлическим умбоном, взятый из повозки с возвращёнными пожитками покойного Мбека, Элдак с Игды также выкатили и приставили спереди щита, ещё и лежащую там же, массивную деревянную крышку от большого котла. Келджик отошёл подальше от этой, явно непреодолимой преграды, и лишь слегка натянув тетиву, выстрелил…

Стрела, пролетев сквозь крышку, щит и даже дерево, — вышла с другой стороны. Лишь на треть длины древка, оставшись в стволе дуба.

— Вот это да! — обалдел я от увиденного.

— Ну да! Вещь! — вздёрнул нос к верху, Келджик. — И это я, тетиву почти не натянул! А ты представь, если бы я её натянул как следует! И древко потоньше взял, что бы в дереве не застряло! С одного выстрела и сотню воинов, как нечего делать, проткнуть можно!

— Или, хорошо охраняемого нукерами, какого-нибудь, неугодного хана убить! — продолжил Элдак, свинчивая с торчащего древка, чёрную смерть. — Не Чингисхана, конечно, о таком даже думать грешно, да и у него самого, доспехи Кхили имеются. И у его ближайших нукеров, хоть пару чёрных пластин на сердце, но тоже есть. А вот главы других родов, вполне обоснованно этих самых стрел, опасаются. Потому как, хоть они и редкость большая, но всё же всплывают время от времени. То тут, то там. Вот как в твоём случаи. Да и продать их, просто так не получится. Необходимо нужного менялу искать, и ему десяток кобыл за содействие отстегивать. Потому что все найденные Кхили, необходимо сразу, сановникам верховного правителя сдавать. Под страхом смерти!

— В смысле, сдать. Бесплатно? — уточнил я на всякий случай.

— Ну да. Ещё и плетей вполне можно получить, если сам, публично принесёшь. Мол, откуда это у тебя, немытая твоя рожа, оружие небесных воинов? А ну, признавайся! Где остальное имущество нашего великого императора припрятал? Или может ты наёмным убийце подрабатываешь? Кто-кто, а они такие штучки любят.

— Так что же с ними делать-то? — не понял я. — Может выбросить?

— Выбросить? — засмеялись братья. — Двести отборных лошадок выбросить? Лучше нам отдай! Никто такое не выбрасывает. Может повесят, а может и нет. Это на кого нарвёшься. Но такую ценную вещь, никто сановникам за десять ударов батогом, открыто, точно не понесёт. Проще, с ними же втихаря договорится. Ведь остальные ханы, тоже не прочь свою власть основательно укрепить. Да и сами сановники Верховного, во всю налево, этими Кхили приторговывают. И никто, никого, давно не вешает, даже если и поймают с запретным вещичками. И даже батогов никаких не будет. А договорятся с тобой по тихому, что бы помалкивал за небольшое вознаграждение, а у них самих, уже и связи нужные налажены. Потому как другие роды, кроме императорского, тоже понемножку укрепляются. В том числе и этими кхили. Да и кхили этих, кроме стрел и пластин для доспехов, ещё много всяких есть… А то, куда это годится, Чингисхану уже больше ста лет от роду! А он никак к Тенгри не отправится. Да и раньше, его все уважали, потому как почти всё своим воинам оставлял, а сейчас, — всё ему отдай! Себе же, — крохи. Вот и ходят в походы своими силами, джагуны и менганы собирают. Не тумены имперские конечно, но всё что навоевали, всё твое, кроме законной половины, Великому императору. Он кстати и не против. Главное, что бы глотки друг другу не грызли. А ему и так считай, со всего мира дань идёт не малая. Весь народ еле выживает, а весь род Тимуджина и его приближённые, всё сильнее и богаче…

— Это точно… — вздохнул Игды. — Никому жизни не даёт…

— Но и ослушаться его, тоже никто не смеет. Наместник неба на земле, как ни как! — продолжил Элдак. — Вот и приходится выкручиваться, кто как может.

Заслушавшись рассказами о странных артефактах