За миг до тебя - Аглая Оболенская

Инна застала Сашу и Танечку в привычном месте — на крыльце.

— Мама, мама! — он бросился ей навстречу. — Мы с Таней решили не уезжать до последнего. Ты не забирай меня сегодня, пожалуйста!

Её душили слёзы жалости к этим ни в чем не повинным детям. Третьего их компаньона — фантазёра Гарика — в среду забрала тётка из Молдавии, поведала Инне тихая Танечка.

— Мама, а где находится Молдавия? Ты мне покажешь на глобусе?

— Гораздо ближе чем Африка, родной. Я покажу на карте.

Ей стало не по себе от мысли, что Гарик больше никогда не вернётся к друзьям. И что общего у него с Молдавией, кому он там вдруг так понадобился?

— Света, вы их проверяете, людей, приезжающих за детьми?

— У них все документы на руках официально заверены, не придерёшься. Единственное, что мы можем — взять адрес и сделать позже запрос. Я обязательно займусь этим, но боюсь, что результаты мало кого утешат…

Сегодня Светлана Фёдоровна выглядела особенно печально. Внутри неё поселилась тревога и тянула уголки губ вниз, а руки заставляла дрожать мелкой противной дрожью. С неба текли косые струи дождя, задуваемые ветром в самые неподходящие щели. Они в конце концов прогнали с крыльца Танечку и Сашу, которые теперь слонялись по гулким помещениям, скрипя колёсами и хлопая дверьми.

— Что тебя гложет? — Инна, не заметив, перешла на "ты". — Не хочешь поделиться?

Светлана грустно улыбнулась, вряд ли то, что она скажет, встревожит маму Саши Воржецкого.

— Есть кое-что. Серёжа, наш завхоз Сергей Али-Мамедович слишком долго отсутствует…

— Как долго?

— Вчера утром привёз молока из деревни. Покидал какие-то вещи в сумку и ушёл. Меня не предупредил… Дети видели его беседующим с экскаваторщиком. У того ковш то ли погнулся, то ли раскололся, не знаю. Потом экскаватор уехал, а Сергей исчез в неизвестном направлении. Может, с рабочими в город подался… Странно всё это как-то!

Инну неприятно поразило слово "исчез". Чертов Кира, забил голову бермудскими треугольниками.

— Постарайся успокоиться, Светлана. Завхоз взрослый человек и непременно где-нибудь объявится. Скорей всего случилось что-то важное для него.

Света задумчиво посмотрела в окно:

— Он никогда не уходил без предупреждения надолго. И сегодня впервые дети остались без деревенского молока…

В беседу двух женщин стремительно ворвался Саша:

— Мама, к Тане приехал папа! Он сказал, что тебя подвезёт обратно в город!..

Выпалив это, мальчик растворился в дверном проёме. Светлана Фёдоровна дотронулась до Инниной руки:

— Вы заметили, речь Александра стала понятней. Он научился резче выталкивать звуки через рот.

Действительно, сын изо всех сил боролся с носовым мычанием. Мать же понимала его мысли в любом контексте.

13.

Обратная дорога петляла по лесу пригорками и ухабами, едва различимая сквозь мутную завесу дождя. Главной привилегией её был асфальт времён элитной дачи и лужи разлетались от колёс шуршащими брызгами, а не фонтанами грязи. На вид Диме было лет тридцать или чуть меньше. Накачанный загорелый крепыш с обаятельной улыбкой в тридцать два зуба. Инна мало знала о нём. Кажется, работает в милиции, но не в обычной — то ли в налоговой, то ли в экономической. А может в службе безопасности? Там все лихие конспираторы и Джеймсы Бонды в одном флаконе. Спрашивать неудобно…

Он сам разрядил затянувшееся молчание словесной очередью:

— Что вы думаете делать дальше, после выселения, Инна Евгеньевна?

Инна стянула с плеч намокший плащ и поёжилась — больше от мысли о грядущем светлом будущем, чем от сырости и холода.

— Можно просто Инна. Честно говоря, не знаю. Заберу Сашу домой, буду учить сама. Он уже давно переплюнул курс начальной школы. А вообще пусть сам решает, к чему душа лежит, не так ли?

Димина улыбка стала ещё шире, скоро на горизонте проявятся гланды.

— Наша Танюшка тоже умная девчонка — всё схватывает налету. Мой друг специально для неё сделал из телевизора примитивную ЭВМ. Овладеет, купим ей компьютер.

На обочине мелькнула одинокая фигура в дождевике. Уж не завхоз ли Саргей Али-бабаевич?

— Дим, вы ведь в милиции работаете?

— Да, в отделе по борьбе с хищениями госсобственности. У меня не совсем юридическое, а политэкономическое образование.

Спросить-не спросить? А, была-не была!

— Вы когда-нибудь слышали о нашем интернате что-то необычное?

— В смысле?

Ну конечно, когда ты начинаешь издалека, тебя и черт не разберёт.

— Ну, например, что там бесследно пропадали люди?

— Ах, это… Не только слышал, сам этим занимался. Только было всё слишком давно. Лет пять-шесть назад. Вам интересно?

— Да, расскажите!

Дима осветил фарами водяную стену и сбавил скорость.

— Тогда, если вы помните, все службы гонялись за так называемым золотом партии. И сейчас гоняются, но не столь одержимо. С долей сомнения, есть ли оно на самом деле… Многим хотелось сразу перестроиться на капиталистический лад, а для этого требовалась энная сумма в денежном или драгметалловом эквиваленте. Если задуматься, деньги на партийные нужды во времена строительства коммунизма были собраны немалые. Одна ежемесячная мзда в десять рублей с коммуниста чего стоит! А в коммунисты рвались чуть ли не все: с красной корочкой легче "подняться". Извините, Инна, меня порой заносит в другую сторону, как мою машину. Так вот, я на этой самой обкомовской даче проверял всю имеющуюся в наличии документацию. На предмет правдивости. Масса неточностей, приписок и прочей ерунды, мы люди привычные. А в это время параллельно мои коллеги-сыскари шмонали близлежащюю территорию, на которой как сквозь землю провалились два работяги-электрика…

"Как сквозь землю…" — мысленно повторила Инна.

— …Приехали они, значит, по вызову бывших хозяев электропроводку чинить. Починили. Машину свою, колымагу казённую, за воротами оставили. Наряд оформили и — за ворота. А больше их никто никогда не видел. И знаете, что странно, за год до этого здесь же бесследно пропала девушка. Четыре человека в непонятном минусе вызвали неподдельный интерес в нашем заведении…

Дождь хлестал по стеклу, словно пишущая машинка, фиксируя каждое произнесённое слово.

— Подождите, Дима, а кто же четвёртый? Вы сказали их было четверо.

— Ну, по сути, во время исчезновения их было трое, но девушка, Катя Лисицина — она была беременна. На пятом месяце.

Вот так так. Инна Литвинова, дефилируя в декольте до пупа по заморским подиумам, ты прошляпила такой сюжет! Впрочем, к черту сюжет, где же эти люди? — Дима, скажите, почему вы так хорошо запомнили имя девушки? Прошло семь лет с тех пор.