Последний тайник - Фернандо Гамбоа

Мы дружно направились к шлангу, но тут Браун подошел ко мне и, взяв за руку, отвел меня в сторону.

— А ты, Улисс, — твердо произнес он, — начнешь с того, что побудешь, как и сегодня утром, нянькой. Однако всем нам, в том числе и тебе, придется поработать с этим шлангом. Ты когда-нибудь уже сталкивался с вытяжным насосом?

— Только один раз, да и то много лет назад, когда я работал в порту. Однако тот насос был меньше по размерам, и работал я с ним совсем недолго.

— Ну, раз у тебя есть кое-какой опыт, ничего нового я тебе не открою, хотя, конечно, этот насос наверняка помощнее того, с которым ты работал в порту. Это вообще самый мощный вытяжной насос в мире. Ее изготовили по нашему индивидуальному заказу. Он всасывает десять кубических метров песка в минуту. Единственное, о чем я хотел бы тебя попросить, так это быть максимально внимательным и осторожным. — Браун слегка сдавил мне руку и пояснил свою озабоченность: — Несколько месяцев назад один из наших водолазов случайно поставил ладонь прямо перед отверстием шланга, когда насос работал… — Лицо Брауна помрачнело. — Теперь он чешет себя яйца не пальцами, а локтем.

Совместными усилиями и с большой осторожностью мы опустили конец шланга на дно моря и включили насос. Эта машина и в самом деле оказалась очень мощной: она начала всасывать песок с невероятной скоростью. Некоторые из водолазов, перемещаясь в воде у самого дна, принялись устанавливать какие-то вехи, предназначение которых мне было неизвестно, а возглавляемые Кассандрой археологи с настороженным видом передвигались вслед за шлангом, внимательно осматривая очищенную от песка полосу. Они чем-то напоминали охотничьих собак, идущих по лисьему следу. Я, как и утром, расположился в воде на несколько метров выше своих товарищей по погружению и пристально наблюдал за тем, как они работают. По мере того как водолазы освобождали затонувшее судно от песка, его очертания просматривались все лучше и лучше.

Я был всецело поглощен созерцанием происходящего и с восхищением наблюдал, как слаженно работают водолазы и археологи, когда вдруг почувствовал, что откуда-то из-за моей спины доносится легкое жужжание. Оглянувшись, я застыл от ужаса: на расстоянии чуть более метра от моей головы светились два огромных неподвижных глаза и прямо ко мне угрожающе тянулись две длинные лапы с жуткого вида клешнями. Я невольно вскрикнул, и из моего рта вырвалось и поднялось вверх целое облачко пузырьков. Честно говоря, будь я сейчас не на морской глубине, а на суше, то наверняка наделал бы в штаны.

Лишь несколько секунд спустя до меня дошло, что передо мной находится вовсе не чудовище, выплывшее из морской пучины и замышляющее меня сожрать, а всего лишь безобидный ТПА — телеуправляемый подводный аппарат, оснащенный прожекторами, видеокамерами, различными датчиками и парочкой роботизированных рук. Я перевел дыхание и с досадой подумал о том, что сейчас кто-то из сидящих перед монитором в рубке управления едва не лопнул от смеха.

Судя по всему, Хатч не собирался выпускать из виду ни одного этапа подводных работ, и данный аппарат давал ему прекрасную возможность контролировать все, что происходило на дне, при этом даже не прикасаясь к костюму для подводного плавания.

Чтобы работы под водой не прекращались ни на минуту, водолазы и археологи были разбиты на группы, работающие посменно. Браун составил график, в котором он, согласно установленным в военно-морском флоте США нормам времени на декомпрессию, отметил, как долго каждый из нас должен находиться в воде и вне воды. Браун также проинструктировал нас, когда именно нам следует принимать пищу и ложиться спать. Он даже дал рекомендации по поводу того, в какое время желательно принимать душ.

День уже клонился к вечеру, когда вновь настала моя очередь погружаться в воду. Признаться, я весьма скептически относился к работе в полутьме, так как в подобных условиях мы вполне могли либо упустить что-нибудь важное, либо даже повредить какие-то части затонувшего судна. Но ничего не поделаешь, решил я, послушно натянув на себя неопреновый костюм. Затем я надел плавательный жилет фирмы «Скубапро» и, убедившись, что аккумуляторная батарея фонаря полностью заряжена, закрепил на спине «дыхалку». Когда мои приготовления к погружению были закончены, я проковылял классической гусиной походкой аквалангиста к краю платформы. Взглянув на уже коснувшееся линии горизонта солнце, я спустился на воду.

Остальные три человека из моей смены тут же последовали за мной, и я дал им сигнал на погружение. Когда я тоже начал опускаться в глубину и посмотрел вниз, то невольно замер от удивления.

Вся зона проведения работ была прекрасно освещена мощными подводными лампами, установленными на вехах, которые были воткнуты в песок во время моей предыдущей смены. Белый песок загадочно поблескивал под лучами искусственного света, а в центре освещенной зоны виднелась уже едва ли не половина почерневшего от времени корпуса затонувшего корабля. Вокруг него, словно привлеченные светом мотыльки, сновали туда-сюда несколько человек в масках и ластах, что делало эту сцену похожей на кадры из какого-то фантастического фильма.

Ночь прошла в напряженной работе, и мне еще два раза пришлось погружаться в воду и возвращаться на «Мидас», причем последнее возвращение совпало с восходом солнца: из-за линии горизонта медленно выкатывался его красноватый диск. Но когда я плыл по поверхности неспокойного моря в направлении судна, мне было не до красоты природы: все мои мысли были о том, как бы поскорее добраться до койки и заснуть.

Перед следующим погружением мне предстояло спать всего лишь несколько часов, а потому я, побыстрее сняв ссебя снаряжение для подводного плавания и придя в свою каюту, на скорую руку вытер голову и тело полотенцем и рухнул на койку, уже не обращая ни малейшего внимания ни на заметно усилившуюся качку, ни даже на храп моего соседа по каюте — профессора Кастильо.

Когда меня разбудил зазвонивший будильник, я, чувствуя, что мои силы уже более-менее восстановились, вскочил с койки, оделся и отправился в столовую, намереваясь покончить там со всеми запасами арахисового масла, какие только имелись на «Мидасе». В столовой я увидел профессора Кастильо и Кассандру: они сидели за одним столом и оживленно о чем-то беседовали. Кивнув им в знак приветствия, я подошел к стойке самообслуживания, взял поднос и начал ставить на него приглянувшиеся мне блюда.

— А профессор мне сейчас кое-что про тебя рассказал, — сообщила Касси, когда я подошел к их столику.

— Мне страшно даже представить, что он мог тебе про меня наговорить.