И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск - Алиса Чернышова

костюмы, и перед самым выходом вдруг обнаружили, что купленный загодя наряд вам слегка… Поджимает. Не до такой степени, что втиснуться в него никак невозможно, но ощутимо.

Времени на то, чтобы сменить одежду, уже нет, на вечеринку вам идти без вариантов надо, потому вы натягиваете модную тряпочку и делаете морду кирпичом. И вроде бы всё хорошо, тряпочка красивая, как и должна бы быть, но — постоянно что-то раздражает. Лишнего не съешь, резко не сядешь, свободно не подвигаешься… Вот примерно таковы с некоторых пор стали мои отношения с человеческим обликом.

Постоянно следить, чтобы ничего не просачивалось, чтобы тени вокруг меня вели себя вменяемо, чтобы шёпот пауков не стал слишком громким для непосвящённых ушей, чтобы тьма в углах не начала разрастаться… И это не говоря уж об обратном: чем больше разрастаешься, тем выше становится радиус способностей. И да, в большинстве случаев слышать людей — это даже хуже, чем моих паучков. Один-два ещё ничего, но когда их ментальный фон превращается в жуткую какофонию, непрестанно отдающуюся фантомной болью где-то в самой глубине сущности… Удовольствие для избранных, и я не хочу туда избираться, нет, пожалуйста… Особенно в техногенном мире, чьё звучание на полной громкости просто невыносимо.

В этом смысле мне остаётся только благодарить судьбу, что я родилась до становления нынешнего миропорядка. Каково приходится рождённым в техногенном мире сильным слышащим, я даже представлять не хочу — но всё равно, к сожалению, представляю.

Вот так и получается, что обычно расползтись я позволяю себе только в одиночестве, в отдалённых уголках леса, древних развалинах и прочих благосклонных к мне подобным местах, которые, с одной стороны, не сильно ранят мою сущность, но, с другой стороны, мягко и успокаивающе звучат.

Однако прямо сейчас мы были довольно глубоко под землёй, из людей неподготовленных рядом только малявочки, которые уже вроде как мои миньоны, и не важно, человеческие или нет, клятва на крови — сильная штука, защитит их… Насчёт подопечных Дэа я тоже не совсем уверена, но базовым методам самоконтроля они явно обучены.

Так что, думаю, можно немного… потянуться.

Расстегнуть, так сказать, пару пуговичек.

— Сейчас я покажу вам, какой темнота бывает, когда она живая, — сказала я малявкам. — Но вы запомните: самое страшное, с чем вам пришлось столкнуться в своей жизни — это я. А я вас не трону. Значит и бояться что? Правильно, нечего!

С этими словами я глубоко вздохнула и позволила себе немного расслабиться. Ух, хорошо-то как…

Темнота вокруг сгустилась, стала тяжёлой, вязкой, как чернила. Пауки заскользили там и тут, на грани восприятия, совершенно очевидные для медиумов и шаманов, подсознательно ощутимые — для всех прочих людей. На грани всех человеческих сознаний раздался теперь отчётливый звон паутины, едва различимый, но при этом оглушительный…

Я растекалась по коридорам, любопытная и клубящаяся, полная звона и молчания, пахнущая хвойной смолой и влажной вязкостью сырой земли, наполненная множеством сияющих, вязких, дрожащих нитей…

Кто-то из спутников Дэа приглушенно взвизгнул. Ух ты, этот маленький колдунишка может издавать такие забавные звуки! Какой миленький!

А мои человеческие миньончики молчат, только глаза таращат. Мои вы лапочки!

Я растянулась окончательно — и блаженно вздохнула. Звук пронёсся по коридорам, огладил ветерком щёки миньончиков, игриво покружил вокруг пророка с Даэ, ледяными пальцами пощупал маленьких пугливых колдунишек, потому что они же такие котяточки… И страх у них вкусный, и учиться не бояться кого-то вроде меня им давно пора. А чего меня бояться? Я вон какая милашка!..

Хо-ро-шо.

Иногда приятно быть маленьким и скромным, но всё ещё хтоническим ужасом!

— Это весьма интересно, — сказал мастер Лин. — Никогда не видел ничего подобного. Но вы уверены, что это уместно?

— О, просто позвольте госпоже немного расслабиться, — проворковал Дэа, чьи глаза светились подозрительным восторгом. — Она имеет на это полное право.

Я ухмыльнулась и благодарно прикоснулась к его сущности своей. Теперь, когда мы сливали сознания и я слегка спустила поводья, его собственные щиты не были для меня такими уж непроницаемыми.

Он был… красивым существом. Правда.

Вся эта изломанная множественность осколков и обломков, грани и привкус безумия, неизбежного, когда раскалываешь себя на множество масок… Это сочетание человеческих слабостей и нечеловеческой природы, разросшейся, напитавшейся потусторонней силой — но всё ещё находящейся под контролем обычных людских слабостей… Он был на той ступени развития мага хтонического типа, когда нечеловеческие возможности сочетались в нём с разумом капризного ребёнка.

Опасный этап. Многие наши на этой ступени или превращаются в совершенно невменяемых тварей, или подводят себя к полному уничтожению… Я ободряюще обняла его своей тьмой, утешая.

Ты справишься, я верю.

Да, возможно, я вложила в эти слова немного больше намерения, чем следовало сделать для самого простого пожелания. Но я ему сочувствовала, как… младшему собрату? Носителю очень похожего опыта? В общем, оставить его совсем без внимания было никак нельзя.

О, а это ещё что?..

Я отметила, что у нас появилась компания: весёлые ребята с разномастными эмблемками решили поиграть с нами не то в догонялки, не то в прятки. Я к идее в целом относилась положительно, но прямо сейчас это было бы неуместно… Я сегодня хтоническое зло, я не хочу играть с теми, кто того даже не достоин.

Потому я разрешила себе слегка коснуться их сознаний. И напомнить, что такое страх.

Показать, что такое я.

А там посмотрим.

Попросив ближайших паучков стать моими голосами, я зашептала тёмными сводами, и паучьими тенями, и давлением сырой земли над головой, и сгущающимся мраком.

Я — шёпот на краю вашего сознания, который становится громче в моменты слабости; я — все ночные кошмары, которые являлись к вам на скрученных от лихорадочного пота простынях; я — яд, который просачивался в ваши вены всякий раз, когда вы укрывались с головой за одеялом (или за самообманом, когда стали старше), чтобы не замечать; я — обещание самого ужасного, что способна предложить вам эта жизнь…

Я жду вас там, впереди, в темноте, за поворотом.

Идите ко мне — и взгляните мне в лицо.

Они застыли, как тушканчики…

И разбежались.

Вот прямо все.

Ну не обидно ли, а?

Я надулась. И слегка распушилась.

Никто не хочет со мной играть!

11

— И часто кто-то откликается на такой призыв? — уточнил мастер Дэа, прерывая мои душевные страдания. Глаза его смеялись, и сущность тоже.

Мне стало приятно, что он оценил шутку, тогда как его помощнички чуть ли не позеленели от ужаса.

У этих слабеньких колдунишек совершенно