Наездники - Кир Булычев

– Не отпускай их! – закричала Верка. – Пускай они лучше убьют меня!

– Почему ты так говоришь? – удивилась женщина. – Ты что, жить расхотела?

– Завтра вы убьете маму другой девочки, – сказала Верка. – Вас будет больше...

– Пускай это будет честная война, – сказал детеныш. – Но завтра.

– Я жду, – повторила женщина. – И не думайте, что я пожалею вашу девочку. Это чужой ребенок. А у меня есть свой, и он умрет, если вы его мне не вернете. Мой ребенок мне дороже. Вы думаете, что я – насекомое и поэтому не могу испытывать чувств. Это неправда. Я наполовину церцерис, а наполовину человек. И неизвестно еще, чего во мне больше.

– Ой! – Сабля наездницы больнее вонзилась в горло Верки.

– И вы хотите, чтобы я сейчас отложила в нее яйцо? – спросила женщина.

– Остановитесь! – воскликнул Ванечка. – Мы согласны.

Он вытащил из верхнего кармана мобильник и спросил:

– Ты все слышала, Елена?

– Слышала, – донесся голос Елены. – Куда нести личинку?

– Вот это разумно, – обрадовалась женщина. – Мы спустимся к выходу, там нас ждет машина. Вынесите личинку туда.

– А Вера? – спросил Ванечка. – Почему вы ее не отпускаете?

– Потому что мы не верим людям. Мы для вас – ядовитые, опасные насекомые, нас можно обмануть, а при нужде и сапогом раздавить.

– У вас нет оснований нам не верить! – крикнул Ванечка.

– Есть, да еще какие!

Женщина подтолкнула Верку к двери.

Детеныш семенил рядом. Из его груди тоже торчала сабля.

В коридор он выскочил первым и закричал:

– Все с дороги!

Все послушно кинулись в разные стороны.

Только мужчина с бородкой не побежал.

– Погодите! – закричал он. – Эта девушка нуждается в помощи, она мне сама в этом призналась! Что вы делаете? У вас нож? Это запрещено!

– Расправься с ним! – крикнула женщина детенышу.

Тот кинулся к мужчине.

Но дядька с бородкой и на этот раз не побежал. Он стал отбиваться от детеныша палкой и попал ему по голове.

Детеныш упал и задергался.

Дядька кинулся к женщине. Верка почувствовала, что матка сейчас вонзит в нее свою саблю, и рванулась – сабля полоснула по щеке.

Дядька с палкой накинулся на женщину, но вдруг замер, будто на стенку наткнулся.

В этот момент в коридоре появилась Елена со свертком.

Женщина отбросила Верку, на бегу наклонилась и подхватила лежавшего на полу детеныша.

Тот перебирал ножками и попискивал.

Женщина врезалась в Елену и выхватила у нее пластиковый пакет.

– Это он?

– Он... – Но Елена уже смотрела на Верку, которая сидела на полу и зажимала рукой разрезанную щеку. Между пальцев текла кровь.

В конце коридора наездников встретил человек в ватнике. Именно ему матка отдала на бегу личинку.

– Они сейчас полетят, – сказала Верка.

Но наездники не полетели.

Они повернули в боковой коридор, который, как потом узнала Верка, вел в подвалы.

И сгинули.

Ванечка начал твердить:

– Сейчас мы их перехватим. Сейчас, я уже вызвал ОМОН.

И вдруг Верка закричала на него:

– Оставьте их в покое! Им тоже жить хочется!

– Как можно? – возмутился Ванечка. – Они ведь только кажутся людьми. А внутри – это злобные насекомые. Их надо истреблять, иначе они сами нас истребят. – Он сверкал очками, потому что вертел головой, словно все время отрицал собственные слова. – Может быть, их уже миллионы. А отпустив этих, мы увеличим их число. И сегодня же они нападут на невинную жертву – на тебя, в конце концов!

– Надо не так, – сказала Верка. – Не убивать надо!

– А как же?

По коридору, громко топая, бежали омоновцы в вязаных шапках, в которых видны были только глаза.

– С ними надо говорить.

– Как говорить, как? – кричал Ванечка. – Мы же их естественная пища. Они другой не хотят.

– Пойдем, Верочка, – сказала Елена и повела ее обратно к своему кабинету, оставив Ванечку разбираться с омоновцами.

– Что делать, что делать? – спрашивала Верка.

– Я сама не знаю. И дурак будет тот, кто скажет, что знает ответ.

– А мама? – вспомнила Верка. – Как мама?

– Пойдем, я проведу тебя в реанимационное отделение, – сказала Елена. – Но предупреждаю – ни звука, ни лишнего движения. Тебя не видно.

– А меня и так никогда не видно, – ответила Верка и подумала: вот согласилась бы она на десять тысяч долларов, ничего бы не изменилось – они же своего зародыша все равно получили. А так бы построили для бабы Эллы новый дом...

Потом она подумала: «Сейчас быстренько посплю возле маминой койки, а с утра Катьку доить – и в больницу к бабе».

Но жизнь не будет прежней, потому что теперь вернулась мама.

И Верка теперь не одна.