Лирика 30-х годов - Борис Пастернак

«За распахнутым окном…»

За распахнутым окном,На просторе лугаЛошадь сытая в ночномОтряхнулась глухо.

Чуял запах я водыИ остывшей пыли.Видел — белые садыВ темноте светили.

Слышал, как едва-едваПрошумела липа,Как внизу росла траваИз земли со скрипом.

«Не стареет твоя красота…»

Не стареет твоя красота,Разгорается только сильней.Пролетают неслышно над ней,Словно легкие птицы, лета.

Не стареет твоя красота,А росла ты на жесткой земле,У людей, не в родимой семье,На хлебах, на тычках, сирота.

Не стареет твоя красота,И глаза не померкли от слез.И копна темно-русых волосУ тебя тяжела и густа.

Все ты горькие муки прошла,Все ты вынесла беды свои.И живешь, и поешь, веселаОт большой, от хорошей любви.

На своих ты посмотришь ребят,Радость матери нежной проста:Все в тебя, все красавцы стоят,Как один, как орехи с куста.

Честь великая рядом с тобойВ поле девушке стать молодой.Всюду славят тебя неспроста —Не стареет твоя красота.

Ты идешь по земле молодой —Зеленеет трава за тобой.По полям, по дорогам идешь —Расступается, кланяясь, рожь.

Молодая береза в лесуПоднялась и ровна и бела.На твою она глядя красу,Горделиво и вольно росла.

Не стареет твоя красота.Слышно ль, женщины в поле поют, —Голое памятный все узнают —Без него будто песня не та.

Окна все пооткроют дома,Стихнет листьев шумливая дрожь,Ты поешь! Потому так поешь,Что ты песня сама.

Матери

И первый шум листвы еще неполной,И след зеленый по росе зернистой,И одинокий стук валька на речке,И грустный запах молодого сена,И отголосок поздней бабьей песни,И просто небо, голубое небо —Мне всякий раз тебя напоминают.

Шофер

Молодой, веселый, важныйЗа рулем шофер сидит,И, кого не встретит, каждыйОбернется, поглядит.

Едет парень, припорошенПылью многих деревень.Путь далекий, день хороший.По садам цветет сирень.

В русской вышитой рубашкеПроезжает он селом.У него сирень в кармашке,А еще и на фуражке,А еще и за стеклом.

И девчонка у колодцаСкромный делает кивок.Журавель скрипит и гнется,Вода льется на песок.

Парень плавно, осторожноРазвернулся у плетня.— Разрешите, если можно,Напоить у вас коня.

Та краснеет и смеется,Наклонилась над ведром:— Почему ж? Вода найдётся,С вас и денег не возьмем:Где-то виделись, сдается?..А вода опять же льется,Рассыпаясь серебром.

Весь — картина,МолодчинаОт рубашки до сапог.Он, уже садясь в кабину,Вдруг берет под козырек.

На околице воротцаОткрывает сивый дед,А девчонка у колодцаОстается,Смотрит вслед:Обернется или нет?..

Дорога

Вдоль дороги, широкой и гладкой,Протянувшейся вдаль без конца,Молодые, весенней посадки,Шелестят на ветру деревца.

А дорога, сверкая, струитсяМеж столбов, прорываясь вперед,От великой советской столицыИ до самой границы ведет.

Тени косо бегут за столбами,И столбы пропадают вдали.Еду вровень с густыми хлебамиСерединой родимой земли.

Ветер, пой, ветер, вой на просторе!Я дорогою сказочной мчусь.Всю от моря тебя и до моряВижу я, узнаю тебя, Русь!

Русь! Леса твои, степи и водыНа моем развернулись пути.Города, рудники и заводыИ селенья — рукой обвести.

Замелькал перелесок знакомый,Где-то здесь, где-то здесь в сторонеЯ бы крышу родимого домаУвидал. Или кажется мне?

Где-то близко у этой дороги —Только не было вовсе дорог —Я таскался за стадом убогим,Босоногий, худой паренек.

Детство бедное. Хутор далекий.Ястреб медленно в небе кружит.Где-то здесь, на горе невысокой,Дед Гордей под сосенкой лежит…

Рвется ветер, стекло прогибая,Чуть столбы поспевают за мной.Паровоз через мост пробегаетВысоко над моей головой.

По дороге, зеркально блестящей,Мимо отчего еду крыльца.Сквозь тоннель пролетаю гудящий,Освещенный, как зала дворца.

И пройдут еще годы и годы,Будет также он ровно гудеть.Мой потомок на эти же сводыС уважением будет глядеть.

И дорога, что смело и прямоПролегла в героический срок,Так и будет одною из самыхНа земле величайших дорог.

Все, что мы возведем, что проложим, —Все столетиям славу несет…Дед, совсем ты немного не дожил,Чтоб века пережить наперед.

В поселке

Косые тени от столбовЛожатся край дороги.Повеет запахом хлебов —И вечер на пороге.

И близок, будто на воде,В полях негромкий говор.И радио, не видно где,Поет в тиши садовой.

А под горой течет река,Чуть шевеля осокой,Издалека-издалекаВ другой конец далекий.

По окнам, вспыхивает свет.Час мирный. Славный вечер.Но многих нынче дома нет,Они живут далече.

Кто вышел в море с кораблем,Кто реет в небе птицей,Кто инженер, кто агроном,Кто воин на границе.

По всем путям своей страны,Вдоль городов и пашен,Идут крестьянские сыны,Идут ребята наши.

А в их родном поселке — тишьИ ровный свет из окон.И ты одна в саду сидишь,Задумалась глубоко.

Быть может, не привез письмаГрузовичок почтовый.А может, ты уже самаВ далекий путь готова.

И смотришь ты на дом, на свет,На тени у колодца —На все, что, может, много летВидать во сне придется…

На свадьбе

Три года парень к ней ходил,Три года был влюблен,Из-за нее гармонь купил,Стал гармонистом он.

Он гармонистом славным был,И то всего чудней,Что он три года к ней ходил,Женился ж я на ней.

Как долг велит, с округи всейК торжественному днюСозвал я всех своих друзейИ всю свою родню.

Все пьют за нас, за молодых,Гулянью нет конца.Две легковых, три грузовыхМашины у крыльца.

Но вот прервался шум и звон,Мелькнула тень в окне,Открылась дверь — и входит он.С гармонью на ремне.

Гармонь поставил у окна,За стол с гостями сел,И налил я ему винаИ разом налил всем.

И, подняв чарку, он сказал,Совсем смутив иных:— Я поднимаю свой бокалЗа наших молодых…

И снова все пошло смелей,Но я за ним смотрю.Он говорит: — Еще налей.— Не стоит, — говорю, —

Спешить не надо. Будешь пьянИ весь испортишь бал.А лучше взял бы свой баянДа что-нибудь сыграл.

Он заиграл. И ноги вдругЗаныли у гостей.И все, чтоб шире сделать круг,Посдвинулись тесней.

Забыто все, что есть в дому,Что было на столе,И обернулись все к нему,Невеста в том числе.

Кидает пальцы сверху внизС небрежностью лихой.Смотрите, дескать, гармонистЯ все же неплохой…

Пустует круг. Стоит народ.Поют, зовут меха.Стоит народ. Чего-то ждет,Глядит на жениха.

Стоят, глядят мои друзья,Невеста, теща, мать.И вижу я, что мне нельзяНе выйти, не сплясать.

В чем дело, — думаю. Иду, —Не гордый человек.Поправил пояс на ходуИ дробью взял разбег.

И завязался добрый спор,Сразились наравне:Он гармонист, а я танцор, —И свадьба в стороне.

— Давай бодрей, бодрей, — кричу,Стучу ногами в такт.А сам как будто я шучу,Как будто только так.

А сам, хотя навеселе,Веду свой строгий счет,Звенит посуда на столе,Народ в ладони бьет.

Кругом народ. Кругом родня —Стоят, не сводят глаз.Кто за него, кто за меня,А в общем — все за нас.

И все один — и те, и те —Выносят приговор,Что гармонист на высоте,На уровне танцор.

И, утирая честный пот,Я на кругу стою,И он мне руку подает,А я ему свою.

И нет претензий никакихУ нас ни у кого.Невеста потчует двоих,А любит одного.

Ивушка