Кентуки - Саманта Швеблин

рядом с собой, не переставая поглядывать в сторону кухни. Мужчина нес яичницу. Он что-то спросил. Возможно, надо ли сходить за солью и перцем. Понять его Эмилия не могла, но в общих чертах догадывалась, о чем он говорил, – главным образом по ответам Евы: да, конечно, объясняла девушка, там, внутри у крольчихи, кто-то есть. И тогда мужчина, стоя на кухне, вдруг перестал улыбаться и посмотрел прямо в глаза Эмилии.* * *

Марвин закрыл дверь кабинета и включил лежавший на книгах айпэд. Теперь он уже не старался всегда держать наготове тетрадь и карандаш в руке на случай, если войдет отец и надо будет в мгновение ока перескочить с экрана на книжные страницы. С тех пор как Марвина ежедневно на три часа отправляли сюда, ни отец, ни женщина, ведущая у них хозяйство, ни разу не удосужились заглянуть в кабинет, чтобы проверить, чем он там занимается. За ужином отец интересовался, как идут дела и хорошие ли отметки получает Марвин. Но отметки им выставят только через три недели, и они будут чудовищные, но к этому времени Марвин уже перестал быть мальчиком, у которого есть свой дракон, нет, он сам стал драконом, который таил у себя внутри мальчика. Чего уж тут говорить об отметках!

Хозяйка магазина выполнила свое обещание и оставила его на зарядном устройстве под лестницей у входа на галерею. Марвин видел, как она уходит, и подождал еще немного, прежде чем привести кентуки в действие. Он спустил дракона с зарядки и повел по галерее, потом заставил перейти на тропинку. На улице не было ни души. Он отошел на несколько метров от магазина, стараясь все время держаться поближе к стенам домов. Сейчас поселок казался гораздо меньше, чем ему воображалось. Марвин подумал, что бортик тротуара может стать для него непреодолимым препятствием, однако, как выяснилось, тропинка и тротуар лежали на одном уровне. Поэтому кентуки попал на него с первой же попытки, только чуть покачнулся. Вокруг стояли дома в три-четыре этажа, не выше, и хотя выглядели они гораздо более современными и надежными, чем те, к которым он привык у себя в Антигуа, они все как один были квадратными и без всяких дополнительных украшений. Он повернул голову налево, чтобы, прежде чем пересечь улицу, убедиться, что по ней не едет какая-нибудь машина, и вдруг увидел море. Море? Для моря оно выглядело слишком уж необычно, во всяком случае, для моря, каким его знал Марвин. Здешнее море можно было сравнить с зеленым сияющим зеркалом в обрамлении белых заснеженных гор. Марвин немного постоял – он просто смотрел. Едва различимые золотистые огоньки домов тянулись вдоль берега и взбирались к подножию гор.

Какой-то пикап вывернул из-за угла и проехал совсем рядом с кентуки. Марвин очнулся. Он пересек улицу и спустился к порту. Чего хотелось Марвину и о чем он попросил бы, если бы кто-нибудь вызвался выполнить любое его желание? Чтобы ему помогли добраться туда, где лежит снег. Но ни один кентуки не в состоянии вскарабкаться вверх, и кроме того, хотя горы и казались близкими, он знал, что они находятся в нескольких километрах отсюда. Кентуки повернул направо, где дорога шла под откос. До берега оставалось всего несколько метров. Марвин пожалел, что кентуки не способен ничего поднять с земли, а ведь там валялись ракушки и много разных камешков. Он был бы рад принести что-нибудь той женщине из магазина и хоть чем-то отблагодарить ее за дарованную свободу. На противоположной стороне улицы открылась дверь бара, и двое мужчин вышли оттуда, что-то громко распевая и поддерживая друг друга. Марвин стоял не шевелясь, пока не удостоверился, что они отошли достаточно далеко. Он миновал еще полквартала, и тут кто-то поднял его с земли. Движение было быстрым и неожиданным, этот кто-то явно подкрался к нему сзади. По воле Марвина колесики дракона дернулись и принялись лихорадочно крутиться. С ним заговорил мужской голос, но планшет почему-то ничего не захотел переводить. Марвин вспомнил про табличку, которую приклеила к нему женщина. Может, мужчина прочитает ее наконец? Порт он теперь видел перевернутым, но тут внезапно наступил мрак. Казалось, человек сунул его в пакет и куда-то зашагал. Дракон подождал. Даже если его сейчас отпустят или ему удастся убежать, он не найдет дороги назад, поскольку потерял всякую ориентацию.

Марвин постарался успокоиться. Сказал себе: пока он не узнает, что произойдет дальше, ничего не сумеет сделать. Но минуты шли, а он по-прежнему сидел в пакете.

Марвина позвали есть, и впервые с тех пор, как он занялся этим делом с кентуки, он подумал, что хорошо было бы прихватить с собой в столовую планшет. Но рисковать не хотел. Он мог бы отнести его в свою комнату, спрятав в одну из тетрадей, и вернуться к дракону после ужина, когда в доме погасят свет. Но отец перед сном всегда какое-то время работал за письменным столом в кабинете, а заодно и проверял, лежит ли планшет Марвина рядом с учебниками и выключен ли он. Пользоваться им Марвину позволялось только в кабинете.

– Welcome to heaven![4] – услышал он.

Кто-то говорил с ним по-английски. Снова стало светло, и вернувшийся свет ослепил камеру, а потом появилась картинка, уже ничего общего не имеющая с берегом моря и портом. Дракон опять стоял на своих колесиках. В большом чистом помещении с дощатым полом. Хотя оно скорее напоминало танцевальный зал или, скажем, спортивный, во всяком случае, по прикидке Марвина, в этот зал вместились бы все три машины его отца. Повернувшись, он обнаружил перед собой кентуки-крота. Поначалу Марвин не мог понять, что здесь происходит. У него даже мелькнула мысль: наверное, зеркало, в котором он недавно увидел себя драконом, на самом деле было с фокусом, подстроенным той женщиной, так что крот и был его настоящим отражением. Но тут второй кентуки заверещал, откатил от него, и сразу же мимо них прошел, слегка даже задев, кентуки-кролик. Прошел, а потом остановился и уставился на дракона. Между этими кентуки ходили туда-обратно две человеческих ноги. Когда ноги наконец согнулись, Марвин узнал мальчика с кольцом. Того, что писал на витринном стекле лозунги типа “Освободите кентуки!”. Хотя теперь он был в футболке, без куртки и с непокрытой головой и узнать его оказалось непросто.

– Can we speak in english?[5] – спросил мальчик.

Могли-то они, разумеется, могли, но каким образом должен был отвечать мальчику Марвин? На что тот рассчитывал?

И тут в другом мире отец позвал Марвина и добавил, что зовет его ужинать уже второй раз.

– Я что,