Заморский тайник - Александр Александрович Тамоников

запишут в злодейские пособники. А нам-то ничего и не надо! Мы только посмотрим и сразу же уйдем.

– Ну, так… – Федор не знал, что ему и подумать.

– Прекрасно понимаем ваши сомнения! – Один из парней с улыбкой полез в карман и достал оттуда две туго перевязанные пачки денег. – Вот, дядюшка, возьмите. Это вам. Если хотите, можете даже пересчитать. Свои собственные деньги полагается пересчитывать.

Да, это были самые настоящие деньги! Целых две тугих пачки! Таких больших денег Федор Кузнецов не видел никогда – разве только в кино, в котором бандиты грабили банк. Ну так то было кино, а здесь все происходило наяву. Ему, Федору Кузнецову, предлагали самые настоящие деньги, много денег! И, спрашивается, за что? Лишь за то, чтобы он позволил этим двум веселым парням побывать в профессорской галерее! Ну и ну…

И бес искушения одолел Федора Кузнецова. Он нерешительно взял обе пачки и, не считая, сунул их за пазуху. Именно за пазуху, а не в карман – так Федору казалось надежнее.

– Вот и лады, – сказал один из парней. – Ну, так мы полюбуемся на профессорские сокровища?

– Ага… – только и мог выговорить Федор.

Чем и как парни отпирали дверь, того он не видел. Но отперли они дверь очень быстро. В галерее они пробыли недолго – никак не больше десяти минут. Дверь в галерею они заперли так же, как и отпирали, – неведомо как и неведомо чем.

– Вот и все, дядюшка! – сказали парни Федору. – Благодарим за отзывчивость и понимание. Как видите, ничего из профессорских богатств мы с собой не прихватили – если хотите, можете нас даже обыскать. Посмотрели и тем самым окрылили свои души. А большего нам и не надо. Только вот что, дядюшка… Вы уж о нас никому не рассказывайте, ладно? Будто нас здесь никогда и не было! И еще. Денег теперь у вас хватает, так что завтра же берите у профессора расчет и поезжайте к своему хозяйству. И забудьте о нас, будто вы нас никогда и не видели. А то ведь если вы по нечаянности проговоритесь, то будет очень нехорошо…

– Ага… – Федору по-прежнему казалось, что он пребывает в каком-то сне. Но, с другой стороны, вот же они, деньги, за пазухой! Значит, никакой это не сон…

– Да, а профессор знает, откуда вы, дядюшка, прибыли в Москву? – спросил один из парней.

– Нет, не знает, – ответил Федор. – Я ему об этом не говорил, а он и не спрашивал. Знает лишь, что я из деревни, а где находится та деревня, ему неинтересно…

– Вот и хорошо, если так, – кивнул парень. – Ну, дядюшка, бывайте здоровы и благоразумны.

С тем Федор с парнями и распрощался. На следующий день на дачу приехал профессор, и Федор затребовал у него расчет. Профессор удивился, он пробовал уговорить Федора остаться, но Федор был непреклонен.

Описал он и приметы тех двух парней. Не во всех подробностях, потому что подробностей он и не старался запоминать, а так, поверхностно. На том допрос и закончился.

– И что же мне теперь будет? – спросил Федор Кузнецов напоследок. – Я-то как же?

– Разберемся, – ответил Прилепский. – Пока же побудете у нас. Для вашей же безопасности. Потому что всякое может случиться. А вдруг те парни узнают, что мы вас нашли и вы нам все рассказали? Они ведь обещали, что будет очень нехорошо, если вы кому-нибудь проговоритесь. А мы тем более не кто-нибудь, мы – милиция. Так что сами понимаете…

Да, взалкавшего бывшего сторожа надо было каким-то способом уберечь от возможной мести тех двух парней – это было ясно. Потому что те парни, судя по всему, были не просто веселыми искателями приключений. Нет, это были преступники-профессионалы. Взломщики-профессионалы, если называть вещи своими именами. Вот ведь как ловко они вначале отперли, а затем и заперли замок на двери в профессорскую галерею! Так действуют только профессиональные взломщики – уж Прилепскому-то это было прекрасно известно.

К тому же это богатые взломщики – если судить по тому, какую сумму они отстегнули облапошенному сторожу. Хотя, если вдуматься, богатый взломщик – это своего рода нонсенс. Прилепскому не доводилось еще видеть богатых взломщиков – воров всяческих ценных раритетов. Обычно их кто-то нанимал для такой работы. Кто-то, у кого денег и впрямь водилось немерено. Именно такова специфика подобного вида краж. Богатый заказчик нанимает профессионального взломщика, тот добывает для него раритет, заказчик рассчитывается со взломщиком, и они, довольные друг другом, разбегаются до следующего раза. Так в практике Прилепского бывало всегда, и, скорее всего, так оно было и сейчас.

А дальше все понятно. Почти наверняка во всех четырех случаях поработали одни и те же взломщики. Приметы, хоть и не слишком внятные, говорили именно об этом. А отсюда сам собою напрашивался вывод. Скорее всего, в стране объявился некий субъект, пожелавший за один раз сколотить целое состояние. Четыре редкие старинные иконы стоили баснословных денег! Ради таких-то денег пойдешь на все – и на подкуп сторожа, и на убийство старика-старовера…

Да, но что же дальше? А дальше украденные иконы нужно продать. Причем как можно скорее, потому что вдруг милиция каким-то образом напала на след? Да вот только продать их где-нибудь внутри страны – дело мудреное. Вряд ли у кого-то найдется столько денег, чтобы купить разом все четыре раритета. А продавать их поодиночке – дело хлопотное и неверное. В этом случае о продаже и покупке будут знать многие, а где много знающих людей, там много и лишнего риска. Кто-то обязательно кому-то что-то расскажет – без этого уж наверняка не обойдется, а то, чего доброго, натолкнешься на какого-нибудь милицейского информатора…

Да и это еще не самое страшное! Самое страшное – это если о твоем богатстве узнает некто такой же, как и ты сам. А если узнает, то нет никакой гарантии, что он не захочет отнять у тебя твое богатство. Ну, а отчего бы и не попытаться? Одному вору красть у другого вора намного проще, чем красть то же самое из музеев или частных коллекций. Правда, при этом обычно проливается кровь, ну да таковы издержки этого занятия. Единственное, что нежелательно, это если прольется твоя кровь. Быть от этого застрахованным нет никакой возможности.

А потому иконы надо как можно быстрее продать. Чем быстрее их продашь, тем меньше прольется крови. И продать их лучше всего на Запад, уж там-то с покупателя можно стребовать настоящую цену! Ни внутри Союза, ни на Востоке, ни на Юге настоящей цены за раритеты не выручишь…

Так думал подполковник Егор Прилепский, и так же, по его мнению, думал сейчас тот неведомый вор, по чьему приказу двое ловких взломщиков совершили в разных концах Советского Союза четыре кражи старинных икон. Причем одну из них – с сопутствующим убийством. Картина преступлений Прилепскому была ясна, но этого, конечно, было мало. Потому что он не знал самого главного. Он пока не знал ни таинственного заказчика краж, ни воров-взломщиков, через которых можно было бы выйти на этого заказчика. Ясно было одно: этот таинственный заказчик, кем бы он ни был, находился, скорее всего, в Москве. Ведь именно из Москвы каждый раз выезжали два вора-взломщика для совершения краж. На машине с московским номером, украденным в Москве. Скорее всего, и сами взломщики также проживали в столице – иначе как бы они получали распоряжения от своего заказчика?

То есть все следы вели именно в Москву. Да только проку от всех этих логических предположений было пока немного.

Глава 9

Всю следующую неделю и сам Прилепский, и его помощники работали не покладая рук. Смятение от их трудов в столичных рядах любителей и знатоков всевозможной старины образовалось знатное. Не осталось, пожалуй, никого, так или иначе причастного к раритетам, на кого бы не обратили внимания сыщики и с кем бы не побеседовали. Беседы были самыми разными – и по душам, и в сердцах, и как только угодно, вплоть до всяческих хитростей и оперативных тонкостей. Но толку от всего этого было немного. Никто из любителей и ценителей ничего ценного Прилепскому и его команде не рассказал. Никто не знал и даже не догадывался о том таинственном субъекте, по чьему приказу были совершены целых четыре кражи бесценных артефактов. А если кто-то, может, что-то и знал, то говорить не пожелал. Из-за опасения за свою жизнь или просто из-за душевной вредности – это уже было не так и важно.

Важно было другое.