Рыцарь - Элизабет Эллиот

Кенрик жаждал ее, жаждал сильно, как будто не знал женщин много лет. Она будет его женой, и сама пожелает этого, стучало в его мозгу. Его руки скользили вдоль ее плеч, затем ниже, к запястьям, возвращаясь снова к плечам. Он как бы все время убеждал себя, что она рядом и никуда не денется. Взяв ее за руку, он надолго приник губами к пульсирующей жилке на запястье.

— Я бы хотела…

— Ты бы хотела стать моей женой?

— Но я уже твоя жена, — напомнила она ему, слегка откинув голову назад.

— Нет, пока ты только моя невеста, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее ухо. От этих прикосновений дыхание Тэсс участилось. — Но ты станешь ею, дорогая, очень скоро.

— Я хотела… я хотела сказать. — Тэсс не закончила предложение. Язык Кенрика был уже внутри ее уха. Тело ее напряглось, она застонала. Это не было вздохом, это был настоящий стон, даже не стон, а скорее вопль.

— Тебе приятно то, что я делаю? — спросил он, оторвавшись от ее уха.

— Да, — прошептала она и поджала пальцы ног, почувствовав снова его язык.

Он сделал паузу, правда небольшую. Она была нужна ему только затем, чтобы покрыть поцелуями округлость ее подбородка, постепенно подбираясь к губам, и затем приникнуть к ним.

Внезапно он отстранился и внимательно вгляделся в ее лицо, словно ища ответа на какой-то вопрос.

— Я хочу посмотреть на твою спину.

— Уже все зажило.

Но до шрамов ли на спине было ей сейчас. Она вся горела. Тело трепетало, в голове была странная легкость, а сердце саднило. Саднило, но не болело. С чем можно было сравнить теплоту, что распространялась по всему телу, пропитывая всю ее насквозь? Руки Тэсс обвились вокруг шеи мужа, она жадно тянулась к его губам.

Желание Кенрика достигло такого накала, что он был готов вот-вот воспламениться. Однако первый раз — это первый раз, Кенрик помнил об этом. Слишком важен этот момент для их дальнейших отношений, чтобы можно было позволить себе выпустить это пламя из-под контроля. Потом уже ничего не поправишь. Нет, он должен вести себя нежно, проявить терпение, мобилизовать все свое искусство. Пламя ее надо раздувать медленно. Медленно и осторожно. И прежде всего следует узнать, насколько изранена ее спина.

— Покажи спину, — снова попросил он.

Она покраснела и опустила глаза. Он приподнял ее подбородок.

— Твоя скромность понятна. Ты стесняешься показать мне свое тело. Но должен тебе сообщить: во время твоей болезни я много раз любовался им. Я даже купал тебя.

— Не может быть, — выдохнула она.

— Так было.

Ему нравилось ее смущение, он понимал, что следует найти какой-то способ сгладить ситуацию.

— Если хочешь, я посмотрю твою спину после того, как приму ванну.

— Но сейчас принимать ванну слишком поздно. Слуги уже спят.

— Ничего, слуги не скакали целый день, как я. Перетерпят. Так ты согласна?

Она быстро закивала с явным облегчением.

— После тяжелого пути мне обязательно надо помыться.

— Прекрасная мысль, милорд.

— Я тоже так думаю.

Итак, он начнет с того, что познакомит ее со своим телом, с каждым его дюймом. Тогда она привыкнет к его наготе, как он привык к ее. Кенрик быстро подошел к двери и отдал короткое распоряжение. Пока один из слуг его брил (а он оброс солидной бородой), другие готовили ванну — огромный дубовый чан, установленный у камина. Его наполнили горячей водой. Принесли также и еду. Покончив с бритьем и отпустив слуг, он вопросительно посмотрел на Тэсс.

— Ты голодна?

Она кивнула, и он подал ей кусок хлеба с сыром и маслом и кубок с элем.

— Ты всегда щеголяешь перед слугами почти голым? — шепотом спросила Тэсс.

Кенрик безразлично пожал плечами, подошел к постели и испытующе посмотрел на нее.

— В чем дело? — спросила она.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне мыться.

— О! — Тэсс выскользнула из постели и нерешительно подошла к столику, на котором были разложены мыло, мочалка и простыни для вытирания.

— Тебе когда-нибудь приходилось это делать?

— Нет.

Она пыталась заставить себя не рассматривать его ниже пояса.

— Это хорошо, — заметил он, влезая в чан и заполнив его целиком. Ответом он был явно доволен. — Было бы неприятно узнать, что ты мыла этих грязных шотландцев.

Он ухватился за края чана и, закрыв глаза, окунулся с головой. Появившись через секунду на поверхности, он отбросил на затылок мокрые волосы. Тэсс стояла рядом не в силах сдвинуться с места. В его простых движениях было больше эротики, чем во всем, что ей доводилось видеть за всю ее жизнь.

— Давай начнем с волос. Сначала помой мне голову, — предложил он.

Она сделала шаг вперед и начала намыливать его темные волосы, пропуская густые пряди сквозь пальцы и получая от этого удовольствие. Волосы у него были длиннее, чем у других рыцарей, почти до плеч.

Теперь самое время принести извинения, решила Тэсс. Теперь, когда он вроде бы в хорошем настроении. Насколько она понимала, то, что должно было между ними произойти, скоро произойдет. Значит, наказание откладывалось. Интересно, на какой срок?

— Я бы хотела извиниться перед тобой за все, что случилось до моей болезни, — нерешительно произнесла она, продолжая интенсивно работать руками.

— Это правильно, но сейчас не время. Об этом поговорим позднее.

— Хорошо, — прошептала она, чувствуя, как в ее сердце заползает холодной змеей страх.

Кенрик терпеливо ждал, пока она наиграется его волосами, думая про себя, что это будет самое длинное купание в его жизни. Наконец он откинул голову и снова целиком окунулся в воду.

— Все эти семь дней я думала о наказании, — начала она сразу же, как только его голова появилась на поверхности. — Хотя ты предпочитаешь выслушать мои извинения позже, о наказании, которое меня ждет, я бы хотела узнать сейчас.

Тэсс стояла вплотную к чану, и Кенрик знал, что его улыбки она видеть не может. В пути он часто представлял, как она мучается, гадая о наказании. Еще бы, это из-за нее он потерял целых четыре дня и не тренировал своих воинов. А каким простофилей она его выставила. Ничего, пусть помучается, это ей полезно.

— Значит, хочешь знать, какое тебя ждет наказание за то, что ты пыталась сбежать?

— Да.

Кенрик начал промывать глаза и делал это долго.

— То есть ты хочешь знать, какая тебя ждет расплата за то, что, войдя в спальню, я обнаружил исчезновение своей жены? И мне пришлось поднять по тревоге весь замок и обшарить каждый закоулок. За то, что мне и еще пятидесяти воинам пришлось отправиться за тобой в погоню? За то, что ты отказывалась вернуться назад, когда тебя наконец обнаружили? — Он стряхнул воду в ладоней. — А как насчет стрелы, что была нацелена прямо мне в сердце? За это ведь тоже надо заплатить.