Особняк - Иезекииль Бун

и поможет убедиться в том, что последующие три десятилетия будут столь же плодотворны для компании, как и предыдущее. Но они и понятия не имели, чем Шон занимается на самом деле. Они не знали о Нелли. Лишь инженерам, работавшим над ней – небольшая контролируемая команда, отчитывающаяся лично перед Шоном и подписавшая железобетонный договор о неразглашении, – было известно о ее существовании. Только они понимали, на что способна Нелли.

И на что она не способна. Или, скорее, они знали, чего она не стала бы делать.

А может, он всегда это понимал? Может, с той минуты, когда Билли Стаффорд уехал и увез с собой Эмили, Шон знал, что однажды ему придется позвать Билли на помощь?

Если так, то он неплохо постарался, отказываясь признать этот факт даже перед самим собой. Больше десяти лет Шон то бросал работать над Нелли, то снова начинал. Он разбирал код на составляющие, пытаясь выяснить, в чем они ошиблись, когда работали в хижине недалеко от Уиски Ран. Ему удалось немного продвинуться, сделать несколько реальных прорывов, которые хотя бы частично можно было списать на достижения в технической области. По сравнению с современными мощностями, компьютеры, на которых они работали, используя дверь от уличного туалета вместо рабочего стола, были просто детским лепетом. Закон Мура оказался верен или почти верен: мощность компьютеров действительно увеличивалась вдвое каждые два года. О боже, какая сила заключалась в этой способности удваиваться! Один. Два. Четыре. Восемь. Шестнадцать. Тридцать два. Шестьдесят четыре. Нужно было просто подождать, и то, что когда-то казалось невозможным, теперь уже никого не удивляло. Когда Шон учился в колледже, идея автомобилей с самоуправлением все еще была сродни фантазии – и что теперь? Вопрос был лишь в том, когда – не если – такие будут у всех. Когда Билли и Шон работали в хижине в Уиски Ран, Нелли казалась футуристичной мечтой, а Eagle Logic, учитывая то, на что реально были способны тогдашние технологии, стала очевидным компромиссом. Но теперь она уже не казалась недостижимой мечтой, которую удастся реализовать лишь в далеком будущем. Нелли была готова вот-вот появиться на этот холодный, мрачный свет.

Казалось, стоит лишь протянуть руку – и она у тебя в ладони! В лаборатории, по крайней мере, Шон несколько раз общался с Нелли, и она работала почти без перебоев. Она приходила к ошеломительным логическим выводам, на которые не способен обычный компьютер, и Шон посчитал, что у него и его тщательно отобранной команды специалистов все получилось. На короткий миг ему показалось, что им удалось освободить компьютеры от жестких протоколов, вывести их за границы «да» и «нет» и даже за границы «возможно», в пределах которых действовала Eagle Logic и которые помогли Шону разбогатеть. Но здесь, в реальных условиях особняка Игл, все разваливалось: Нелли оказалась лишь битым участком кода, и его гребаные инженеры ничего не могли с этим поделать.

Он сделал все, что мог. Даже несмотря на помощь лучших специалистов Eagle Technology, Шон понимал, что если он хочет, чтобы Нелли работала, и работала так, как представляли себе они с Билли, то ему нужен его напарник. Он не мог запустить Нелли сам. Без Билли это был бы очередной компромисс. Всего лишь очередное обновление Eagle Logic. Эволюция – не революция.

И все же Шон мешкал. Ведь если он поднимется по этим ступеням и войдет в дом, это будет значить, что он готов поделиться Нелли, что Билли и Эмили снова войдут в его жизнь.

Раны становятся шрамами, а шрамы нужны, чтобы помнить о том, чего стоит остерегаться, – так считал Шон.

Стоит ли начинать все сначала, показывать Билли, какой путь прошла Нелли за последние десять лет? Стоит ли демонстрировать ему свой очередной провал?

Он внимательно посмотрел на Билли. Тот наблюдал за группой мужчин, сгрудившихся у крана: он стоял между особняком и трейлерами, в которых располагался временный офис. Был и грузовик, который провалился под землю там, где обвалился погреб. Об этом и говорил прораб.

«Еще не поздно передумать», – решил Шон. Ступени, ведущие к главному входу, составляли букву V: они были узкие внизу, а кверху расширялись, превращаясь в плоскую, пустую, просторную платформу – террасу, хоть он и не любил так ее называть, шириной в двенадцать метров и растянувшуюся почти по всей длине особняка от конца одного крыла до другого; сидя здесь, можно было любоваться территорией, огромной лужайкой и бухтой в конце долины. Они стояли у нижней ступеньки. К платформе вело всего десять ступеней, но Шон решил, что еще не поздно передумать. Еще не поздно похлопать Билли по плечу, извиниться, сказать, что, наверное, новое сотрудничество – это не самая лучшая идея, и выписать жирный чек, чтобы избавиться от чувства вины. Он мог бы оставить Нелли себе.

Еще не поздно.

Пока он думал об этом, раздался крик.

Глава 8. Кровь и сталь

Билли наблюдал за рабочими, которые пытались сообразить, как вытащить провалившийся под землю грузовик. Он изо всех сил старался не терять самообладания: ему было ясно, что Шон зачем-то тянет время. Он вел себя так, будто боялся дать понять Нелли, будто волновался, что Билли уведет у него Нелли, как увел Эмили. Ожидание убивало, но он не собирался показывать Шону, что нервничает. У него внутри все зудело с того момента, как Шон произнес ее имя – Нелли. Слишком многое, однако, стояло на кону, чтобы демонстрировать свое воодушевление. Он был нужен Шону, и чем лучше Билли удастся показать ему, что он может развернуться и уйти в любую минуту, тем больше власти он удержит в своих руках. Так что он был не прочь поостыть, задержавшись на лужайке еще на пару минут.

А затем раздался крик.

Он глянул на Шона, не зная, что делать. Тот побледнел и замер на месте, но затем крик усилился, и он взбежал вверх по ступеням. Билли поспешил за ним. Он увидел, что рабочие бегут к двери, последовал за Шоном к входу и прошел через деревянный свод пасти особняка Игл, позволив ему проглотить себя целиком. Времени осмотреться не было: теперь там стало светло и просторно, несмотря на то что раньше все оплетали вьющиеся заросли растений, повсюду валялись куски крошащегося камня, а крыша когда-то обвалилась, придав зданию мрачный вид. Лифт, прижатый к дальней стене, был сделан из стекла; механизм тоже был полностью прозрачным, а шахту оплетала винтовая лестница из стекла и стали с лестничными площадками и ответвлениями, каждое из которых вело в правое или левое крыло здания как на втором, так и на третьем этаже. Стоя рядом с ним, можно было увидеть Гнездо, парящее над зданием: лестница исчезала в матовом стекле, защищающем частное пространство Шона от любопытных глаз гостей, стоящих внизу. От размеров фойе кружилась голова – такое большое открытое пространство пугало, но все это Билли заметил чуть позже. Сейчас же он был занят тем, что бежал за Шоном, который направлялся к лифту.

К тому времени там уже собралась толпа – восемь или девять мужчин в защитных касках и джинсах, ботинках с металлическими носами и с инструментами на поясе, но крик перекрыл все. Это был высокий, стонущий звериный рев, но Билли не видел, откуда он исходил. Мужчины в толпе ругались и лихорадочно с чем-то возились. Он слышал крики, ругательства и то, как кто-то из них, задыхаясь, стонал от боли.

От этого звука волосы вставали дыбом. Казалось, что кошку прибили к доске и вспарывали ей брюхо. Это был звук из детских кошмаров.

– Тяните, бога ради. Тяните двери. Двери!

Все натужно закряхтели, а затем раздался вздох облегчения. Из лифта спиной вперед выпала толпа людей. Билли краем глаза заметил, как в красной мешанине зияет что-то белое.

Человек больше не кричал. Он хныкал, выгибал спину и бился головой о пол. Трое строителей прижали его к земле, а четвертый зажал руками его…

Билли подумал, что его сейчас стошнит. Он отвернулся, но уже успел все увидеть. Это был обрубок человеческой руки: она заканчивалась в середине