Будни - Оскар Лутс

Но не успевает общество войти в дом, как на проселке появляется торопливо идущий человек. – Ях, ях, ик! – отдувается он, подходя к ним.

– Либле, – восклицает Тоотс, – ты же обещал пойти домой!

– Оно так, дорогой господин Йоозеп, но ежели я все, что наобещаю, выполнять стану, мне и жить будет недосуг. Не попасть домой. По дороге встретился мне портной Кийр со своими мамзелями, и знаете, что он сказал?

– А что особенного он мог сказать? Небось, меня ругал.

– Нет, не ругал. Сказал, что… Черт побери, мне-то вроде, как и вовсе нет резону слова его скрывать, ежели только госпожи и господа не осерчают, дескать, я всякие бредни повторяю..?

– Не осерчаем, с тобой такое и прежде бывало.

– Нет, как же не быть, и впрямь бывало, я ведь того и не скрываю, дорогой хозяин Юлесоо. Ну да, попался навстречу, мамзели при нем, и – поди знай, где он эдакую чушь подхватил! – ну да, мол, господин Тоотс разошлись с госпожой, мол, теперь девицу Тээле или же госпожу Тээле берет за себя Лутс.

– И ты, конечно, поверил?

– Какое там, не поверил, только вот прибежал вроде как глянуть, как ваше дело ладится. И то сказать, я ведь, не узнав-то, уснуть не смогу.

Всеобщий хохот. Тоотс берет Либле за рукав, подводит к Лийде и говорит:

– Вот, смотри, челнок неугомонный, вот, вот невеста Лутса! Вот!

Звонарь широко открывает свой глаз, скрещивает на груди руки и бормочет: – Ну да… ну да, я же сразу сказал.

А теперь, люди добрые, – мира и радости вашему дому, до поры, когда Он снова придет и увидит вас. В то время, когда я писал эти строчки, в окно комнаты заглядывали семь чертей, а на потолке правили шабаш семь ведьм, но автор этих строк сказал: «Хорошо еще, что оно хотя бы так вышло! А то ведь могло бы и все восемь быть».

В одну прекрасную ночь в окно попытался заглянуть даже и восьмой, но вспомнил, что забыл портфель, поджал хвост и пустился наутек.

А с вами, мои молодые друзья, мы не должны стать чужими, простите же меня, так же, как раяская Тээле простила Йоозепа Тоотса. Если когда-нибудь захочется поговорить о том, что пережиты большие войны и большие горести, мы продолжим нашу беседу, мои добрые люди.

А пока что – радости и мира вашему дому!

Тарту, 1924.

Примечания

1

…времен Моллера – очевидно, имеется в виду датский историк Моллеруп (1846-1917), который писал об истории эстонцев, некогда бывших под владычеством Дании. Одна из его книг вышла в Эстонии на немецком языке в 1884 году и в народе получила название «история Моллера».

2

Карда – репейная или железная щетка, чесалка, для чески шерсти и хлопка – Ant

3

Утренняя Заря и Закат – персонажи очень красивой легенды: в силу обстоятельств они могли быть вместе лишь краткое мгновение, когда Закат передавал Солнце утренней Заре, остальное же время жили врозь, отчего их любовь вечно оставалась молодой.

4

Содом и Гоморра – согласно библейским сказаниям жители городов Содома и Гоморры, впавшие в беспутство, нарушили все законы нравственности, за что Бог покарал их, разрушив оба города до основания.

5

Овсяной черт и ржаной волк – названия ряженых, принятых в эстонской деревне тех времен.

6

…словно иудей в вавилонском пленении – согласно библейским сказаниям иудеи, взятые в результате военных действий в плен, были изгнаны из своего города Иерусалима в далекий Вавилон, где их превратили в рабов. Иудеи часто собирались все вместе на берегу Евфрата и пели, тоскуя, печальные песни, что и получило название «плач на реках вавилонских».

7

Рейнлендер – немецкий танец прирейнских земель – Ant