Украденная ночь - Триш Мори

Бахир понял — время наконец-то пришло.

Весь день он это чувствовал. Весь день его долг призывал его. Как объяснить ей, как утолить ее любопытство? Ведь хрупкие слова не могут объяснить всей бренности мира…

Отстегнув ремень и положив руку на ручку дверцы, он посмотрел на нее:

— Я собираюсь навестить их, после того как мы распакуемся. Может, тебе присоединиться? Может, тогда ты поймешь?

А надо ли? В его приглашении было что-то недосказанное, а в глазах стоял вызов. Что это означало? Сначала ей показалось — что-то совсем плохое, он скрывает какую-то страшную тайну о своей семье. Может, они отреклись от Бахира, когда он превратился в игрока и стал посещать все казино мира?

Но теперь он говорил о том, чтобы навестить их…

Может, они согласились с ним увидеться? Может, они уже узнали от Ахаба о своем внуке?

— А Шакир?

— Нет. Ему нельзя. Слишком рано…

Волна облегчения пробежала по ней.

— Не переживай, — сказал он. — Наверное, это плохая идея.

— Нет, — ответила она. — Я пойду с тобой!

«Плохая идея, — окончательно решил Бахир, когда они ехали по каменистой тропе к гряде скалистых голубых холмов. — Не надо было брать ее с собой».

Но Марина хотя бы перестала задавать вопросы и теперь тихо сидела рядом с ним и смотрела вперед. Очень скоро она получит ответы на все свои вопросы и даже больше. Это особо ничего не изменит, но она хотя бы сможет приблизиться к тому, чтобы кое-что понять…

И если поймет, сможет простить его?

Когда вдалеке показался один из хребтов, поднимающихся из долины, кровь в его жилах начала пульсировать с удвоенной силой, распространяя по всему телу жар. Кожа покрылась испариной, на лбу выступили капельки пота, он прилип спиной к сиденью.

Еще один хребет. Он был здесь всего лишь один раз в жизни, очень давно, еще подростком, но все равно отлично помнил зазубренную линию гор на фоне неба и прекрасно знал, куда надо ехать.

Но что-то помимо памяти направляло к его дому.

Дом. Если такое понятие вообще можно применить к бедуину. Жизнь без прописки — стиль жизни, а вся пустыня — это твой двор. Твоя семья и твой клан и являлись твоим домом. И как это ни странно, но вся его семья была среди мертвых.

И они все равно звали его…

Что он им скажет? Что они хотят услышать?

Автомобиль добрался до каменистого склона. У подножия он остановил машину и поставил ее на ручной тормоз.

— Почему мы остановились? — неуверенно спросила Марина, оглядываясь по сторонам. — Что это за место?

Он прекрасно знал — она не найдет ответов на свои вопросы. Вокруг не было ничего, кроме песка, каменистой почвы и изредка попадающегося чертополоха. Но Бахир не мог подобрать нужных слов. Скоро она сама все поймет.

— Подожди здесь, — попросил он, ничего не объясняя и оставляя заведенным двигатель, чтобы продолжал работать кондиционер. — Я недолго.

Не дожидаясь ее ответа, он вышел из машины в горячий сухой воздух и сильно захлопнул дверцу обеими руками. Смотря на дорогу, исчезающую за вершиной, он уже предчувствовал сцену, которая ожидала его. Набрав побольше воздуха в легкие, он заставил себя оторваться от машины и с тяжелым сердцем отправился наверх.

Добравшись до вершины, Бахир остановился и какое-то время смотрел на тихую долину, где в малюсеньком оазисе когда-то было раскинуто несколько черных шатров и где дюжина ребятишек, весело смеясь, играла в салки. Когда-то все здесь было полно жизнью…

А теперь здесь не было ничего, кроме мрачного ветра, поднимавшего песок в скорбном танце вокруг нескольких неровных линий из плоских белых камней, врытых в каменистую почву.

Его семья…

Ветер окружил Бахира, когда он подошел ближе, как будто заключая в тюрьму и показывая его как трофей белым камням.

Он стоял у одного из двадцати шести простых, истерзанных ветром и песком камней, поглощенный чудовищностью произошедшего. Охваченный жутким чувством вины, что здесь должен быть еще один плоский белый камень…

Бахир упал на колени и положил руку на один из камней. Камень был теплый, как будто живой.

— Отец, — сказал он, и несколько слезинок упали на высушенную землю. — Я вернулся домой.

Сколько в пустыне считается «недолго»? Бахир не возвращался уже по меньшей мере минут тридцать. Марина больше не могла сдерживать гнетущее беспокойство.

Почему он до сих пор не вернулся? Что его задерживало?

Он поднялся на вершину, а потом стоял и смотрел вниз на что-то. Все в его облике говорило о том, что он подавлен. А потом Бахир исчез и оставил ее томиться в ожидании разгадок. Быть может, если она поднимется на вершину, то сможет что-нибудь увидеть?

Марина нагнулась к водительскому сиденью и выключила двигатель. Выйдя из машины, она вдохнула сухой воздух, который, казалось, забрал всю влагу из ее легких. Легкий ветерок играл кончиками ее волос и слегка подбрасывал подол ее тоненькой туники, пока она шла вверх по дороге.

«Какое грустное место», — подумала она, подрагивая от предчувствия.

Добравшись до вершины холма, Марина увидела его — совсем недалеко, стоящим на коленях. На какой-то момент она даже успокоилась, что нашла Бахира. Но когда заметила белые плоские камни, торчащие из земли рядом с ним, ее сердце сжалось.

— О нет, Бахир, — прошептала она, понимая: хуже быть не может. — Только не это!

Через секунду она опустилась рядом с ним на колени перед одним из камней.

— Кто они?

— Моя семья, — глухо ответил Бахир. — Позволь тебе представить. — И, указав на один из камней, добавил: — Это моя мать. А это, — он указал на другой камень, — мой отец. А дальше мой кузен, мой дядя, моя тетя, ее мать. Они все здесь…

— А это кто?

— А это мой младший брат, Джамиль. Ему было три. Он был такого же возраста, как и Шакир сейчас. — Его голос дрогнул, когда он произнес имя их сына.

Впервые за все это время Марина посмотрела на него и увидела слезы, стекающие по щекам. Сердце ее наполнилось болью.

— О, Бахир!

— Всего их двадцать шесть, — сказал он, как бы подводя итог. — Весь наш клан. Кроме одного.

— Все, кроме тебя.

— Я был в школе в Англии, — сказал он безучастно. — Гордость семьи. Избранный. Тот, на кого были возложены все надежды и мечты, — тряхнул он головой. — Мне было двенадцать. Как мне потом стало известно, в пустыне нашли больного путешественника и привели его в лагерь, чтобы помочь. Но он умер, а за ним слегли и все остальные: старые, молодые, сильные — болезнь не сделала исключений. Только спустя две недели после похорон меня смогли разыскать и рассказать, что произошло.