Heartstream. Поток эмоций - Том Поллок

— Д-да? Да.

— Так, хорошо. Это антенна. Она получает сигнал от цепи, которая протянута по периметру твоего дома. Где-то есть другая антенна, подключенная к ленте. В идеальном мире мы бы принялись ее искать, но до идеала нам далеко, не так ли?

Я тяжело сглатываю. Горло сухое и липкое одновременно.

— Сегодня совсем далеко, да.

Он смеется.

— Хорошо сказано, Эми. Ладно, теперь скажи мне, какого цвета провод уходит в антенну на жилете?

— Зеленого.

— Ладно, нам нужно обрезать его. Вряд ли у тебя дома есть набор кусачек?

— Нет, но я на кухне. В четырех футах отсюда нож.

— Прекрасно. То, что нужно. Хватай самый острый, какой найдешь.

Я достаю разделочный нож из большой сосновой подставки и сажусь на корточки рядом с неподвижной Полли.

— Есть.

— Отлично. Нам нужен ровный, аккуратный срез, поэтому постарайся согнуть провод вокруг лезвия.

— Хорошо.

Достаточно мгновения, чтобы сделать петлю кислотно-зеленого провода вокруг лезвия. Моя рука дрожит так сильно, что кончик ножа становится размытым. Грудь Полли поднимается и опускается размеренно, как прилив и отлив.

— Отлично, когда будешь готова, режь.

Я тяжело выдыхаю и чувствую, как каждый мускул напрягается, когда я…

— Наверное, тебе стоит знать, что я подключила все наоборот.

Я отскакиваю назад. Телефон скользит с плеча и падает на кафель. На миг мне кажется, что я перерезала провод, но потом понимаю, что моя рука даже не пошевелилась.

Полли держит меня за предплечье. Ее пальцы впились в мои мышцы, словно иголки. Ее глаза открыты, она смотрит на меня с грустью.

— Перережешь провод, и дом взлетит на воздух, — продолжает она, — вряд ли тебя это устроит, если только ты не решишь со всем покончить. И, учитывая, какой у тебя выдался день, я не стала бы тебя винить.

— Эми? — голос Тома потрескивает в телефоне. Но я ничего не слышу. Мой взгляд остановился на печальных зеленых глазах Полли.

— Эми, ты здесь?

Она выкручивает мое запястье, и нож выскальзывает из онемевшей руки ей на грудь.

— Я думала, мы подружились, — с грустью говорит она.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Кэт

Свет в приемном покое режет глаза. Вокруг меня женщины пытаются совладать со своими переживаниями с разной степенью успеха. Одни сидят на самом краю обтянутой полиэтиленом скамьи и барабанят руками по бедрам. Другие, чтобы отвлечься, лихорадочно прокручивают ленту в телефоне, не в силах удержать внимание на чем-либо дольше секунды. Третьи сидят неподвижно, словно оцепенев от страха. Каждый раз, когда громкий писк нарушает тишину, наши глаза устремляются к матричному дисплею над окнами, где всплывает имя следующего пациента.

Примерно половину женщин сопровождают мужчины. Они что-то шепчут своим женам и подругам, сжимая их руки. Я чувствую боль в груди и отворачиваюсь от них. Все, что мне остается, — тереть свои потные ладони о джинсы.

— Хватит жалеть себя. Ты сама решила не говорить ему.

Пока. Мысленно себя поправляю. Я пока не сказала Райану. Он был бы здесь со мной, я уверена. Я чувствую легкий укол вины за то, что скрываю это от него. Я скажу ему, только… Ну правда, это моя матка и мои гормоны, и я хочу привести мысли в порядок, прежде чем сообщу ему.

В углу целуются две женщины. Я не сразу поняла, что они здесь вместе. Старшая, с прокравшейся на виски сединой, мягко качается на стуле. Она выглядит так, словно знает, что это ее последний шанс.

Стул с грохотом опрокидывается, и девушка с крашеными дредами срывается в туалет. Мы все с сочувствием смотрим на нее. У меня, по крайней мере в данный момент, тошнота в прошлом.

Но я, наверное, должна быть благодарна за двухнедельную брейк-данс вечеринку в животе, так как именно она в конце концов насторожила меня. Сиськи болели, я была измотана, но думала, что просто болею. Бледная, как зомби, пошатываясь, я вошла в гостиную, потягивая боврил[2] — мама рекомендовала его как средство от расстройства желудка. По телевизору взволнованная белокурая женщина влетела в туалетную кабинку, где ее настигла рвота фонтаном, которая конкурировала с моим собственным эффектным блеванием.

— Что ты смотришь? — спросила я маму.

— Понятия не имею, — ответила она и открыла меню телевизора: «Залетела и попала». Она пожала плечами и с хрустом съела очередной чипс. — Помню, как мучилась утренней тошнотой, когда была беременна тобой. Кэт? Все хорошо?

Но я не могла ничего ответить. Я застыла на месте, а боврил стекал по лицу, словно я попала под мясной дождь.

Мне даже в голову это не приходило. Я принимала таблетки. Начала задолго до Райана и наших с ним отношений. Когда я стала задумываться над этим всерьез, я никак не могла вспомнить, пила ли я таблетки каждый день, месячные у меня были слабыми, но все же они были, так что…

— Все в порядке, мам.

Честно говоря, только на следующий день, когда пятый тест на беременность показал мне то же, что и четыре предыдущих, я поняла, что солгала. Я уставилась на маленькие синие полоски на тесте, горло обжигала паника. Райан, мама, школа, Эви — мой мир превратился в ураган вопросов, а ответов на них не было.

Громкий писк дисплея словно спицей пронизывает ухо: «Мисс Ипполита Ричардс».

Я поднимаюсь с сиденья, морщась от звука, который издают мои мокрые бедра, отрываясь от полиэтилена. Некоторые женщины постарше смотрят на меня украдкой. Кажется, я здесь младше всех, и я вдруг ощущаю мучительную пустоту в правой руке.

— Мисс… Ричардс, верно? — У доктора такая борода, что, связав из нее одежду, можно было бы согреть половину бездомных Лондона.

— Миссис, — поправляю я его. Если уж представляешься выдуманным именем, можешь использовать его как угодно.

— Ипполита, эм, — говорит он.

— Да, — отвечаю я.

— Королева амазонок, — он ухмыляется. Ему хочется покрасоваться. — Вперед, по коням!

— Точно.

— Родители любят классику, да?

— Эм… да. Они, эм… обожают такие вещи.

Он даже бровью не повел: наверное, многие приходили сюда с вымышленными именами, дело вовсе не в моих выдающихся артистических способностях.

— Я доктор Дженкинс. Пожалуйста, ложитесь вот сюда, — он прокрутил несколько страниц на мониторе. — Когда у вас были последние месячные?

— Они не прекращались. — Он поднял на меня взгляд. — Но я сделала кучу тестов, и все они утверждали, что я беременна. — Короткая вспышка надежды. — Это могло быть ошибкой?

Из него вырвался какой-то лающий смех.

— Не волнуйтесь. Я уверен, вы беременны. Можете поднять кофту? Расстегните, пожалуйста, шорты и чуть спустите их, чтобы я мог посмотреть низ живота.

Он заправляет салфетку