Heartstream. Поток эмоций - Том Поллок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На форумах стримеров ходили и другие слухи. У подозреваемых в терроризме были аппликаторы, и их заставляли подключаться к стриму больных с терминальной стадией рака. Полиция отрицала это, но отметила, что с юридической точки зрения если бы они сделали нечто подобное, то это не было бы пыткой, поскольку они фактически не причиняли боль.
«Таким образом, мы не исключаем версию террористического акта, — грохочет мэр. — Но у нас пока недостаточно информации…»
Громкий удар бьющейся керамики пугает меня. Спина стоящей у раковины Полли напрягается до предела. Ее начинает трясти, и она хватается за край кухонного стола, словно это единственная возможность удержаться на ногах.
— Я не исключаю террористический акт с твоим участием, ты, двуличный кусок дерьма! — сила ее крика вжимает меня в стул. Она резко разворачивается и швыряет мамин чайник в телевизор. Тот пролетает мимо, врезаясь в стену под экраном и оставляя на краске темное мокрое пятно. Фрагменты лица Шляпника смотрят на меня с красной плитки.
— О, — говорит она тихим голосом. — О, господи, мне очень жаль, Эми. Я не хотела…
Она падает на колени и начинает собирать осколки.
— Я не хотела. Я не… — бормочет она снова и снова.
— Все в порядке, — говорю я и приседаю, чтобы помочь, но она мягко отталкивает меня. Ее взгляд затуманен.
— Нет, пожалуйста, я сама… сама… аааааа.
Ее движения замедляются. Она тянется к большому осколку с изображением цилиндра и промахивается на шесть дюймов.
— Я не… Я все.
Она замирает, тяжело опустившись на локти, ее дыхание внезапно становится затрудненным и влажным. Затем руки перестают держать ее, и она падает на пол.
Долю секунды я таращусь на нее, и мое сердце в ужасе сжимается. Она без сознания? Она мертва? Затем мой взгляд падает на желтую бабочку Шляпника.
— У тебя есть дело, — бормочу я. — Выжить.
Но как? Серебряная лента издевательски блестит на оконных рамах. Я не смею трогать ее. Я хватаю телефон со стола. Руки такие потные, что сенсорный экран не реагирует: пальцы оставляют мокрые пятна на стекле. Я вытираю его платьем и пытаюсь еще раз, отчаянно прокручивая список последних звонков. В верхней части списка есть неизвестный номер. Я набираю его.
— Старший инспектор Сингх слушает.
— Алло? Алло? Вы тут?
— Да, это старший инспектор Сингх. Я разговариваю с похитителем Эми Беккер?
— Нет! Нет, это… Это Эми.
— Эми? — звучит изумленный голос. — Я Сэмми. Я отвечаю за эту ситуацию. Ты в порядке?
— Я в порядке. Только… мне нужна помощь. Мне удалось… даже не знаю. Я думаю, она без сознания. А может, и мертва.
Живот скрутило, я почти выблевываю каждое слово.
— Кто?
— Женщина, которая держит меня в заложниках. Я добавила старые мамины лекарства ей в чай. Она лежит без движений на полу.
— Ты… это невероятно. Блестящая работа, Эми. Мы войдем и заберем тебя.
— НЕТ! — мой испуганный визг был таким громким, что на секунду мне показалось, будто я разбудила Полли, но она по-прежнему неподвижно лежала на кафельном полу.
— Она наклеила какую-то ленту на все двери и окна. И сказала, если кто-то коснется ее или порвет, бомба взорвется.
— Ладно-ладно. Эми, мы вытащим тебя. Мне нужно поговорить кое с кем. Оставайся на линии, хорошо?
— Хорошо.
В трубке был слышен тихий треск. До меня доносились едва слышные обрывки разговора:
— Мы можем заглушить сигнал?
— Только если бы мы знали частоту, и даже тогда она смогла бы взорвать ее.
Огорченная тишина. Я отчаянно прижимаю телефон к уху, слушая теперь только собственное сердцебиение.
А потом:
— Эми?
— Да? Да, я здесь.
— Я передам трубку офицеру Аткинсону, он из бригады взрывотехников, ладно?
Раздается незнакомый прокуренный голос:
— Эми?
— Да.
— Меня зовут Том, Том Аткинсон, рад знакомству. Я знаю, это страшно, но с тобой все будет хорошо. Ты мне доверяешь?
Я чувствую, что начинаю задыхаться. Я стискиваю зубы, медленно выдыхая через них.
— Да.
Это ложь, но во благо, и я уже привыкла к ней.
— Во-первых, нам нужно найти бомбу. Ты знаешь, где она?
— Она… она на ней. Привязана к ней.
— В виде жилета?
— Да. Две лампочки, подшипники… и множество проводов.
Он бормочет что-то, но я не могу разобрать.
— Хорошо, мне нужно, чтобы ты подошла к ней.
Я присаживаюсь на корточки рядом с Полли. Она лежит ничком, одна нога согнута и прижата к животу.
— Я на месте.
— Ты можешь добраться до проводов?
— Нет, они под ней. Она упала на живот.
— Хорошо, нам нужно, чтобы ты перевернула ее. Сможешь сделать это?
Я пытаюсь протянуть руку, чтобы дотронуться до нее, но это все равно что пытаться опустить ладонь в огонь — ничего не выходит.
— Нет… я… я не могу. Мне страшно.
— Эми, это очень важно. Мы не сможем войти, если у тебя не получится добраться до проводов.
— Хорошо, я… хорошо.
Щекой я прижимаю телефон к плечу и проскальзываю ладонями под живот Полли. На мгновение я чувствую, как она дергается, и кричу.
— Я не могу… не могу… — я плачу, слезы текут по лицу к телефону, из-за них он становится скользким.
— Ты можешь, — грубо говорит Том. — Все будет хорошо.
Я делаю три, четыре, пять глубоких вдохов.
— Ладно.
Я напрягаюсь и подталкиваю Полли вверх. Она такая легкая, что почти сразу же переворачивается. Ее голова откидывается назад, но она дышит, опутанная проводами грудь поднимается и опускается.
— Ладно. Хорошо, она на спине.
— Великолепно, просто великолепно, Эми. Отличная работа. Теперь ты видишь провода?
— Да.
— Каких они цветов?
— Тут… тут два черных, один зеленый и один синий.
— Ты видишь взрывчатку? Она должна быть в пакетах или бутылках.
— Да, маленькие пластиковые бутылки с прозрачной жидкостью у нее на груди и спине.
— Какого они объема?
— По… пол-литра каждая? Как бутылки воды.
— И сколько их?
— Шесть.
— Господи… — Том проглатывает фразу. — Ладно, это довольно много. Но какая разница, если она не сработает, верно?
— Да.
На другом конце телефона еле слышное совещание.
— Где-нибудь на жилете есть маленькая коробка? У нее сверху должен быть небольшой кончик, похожий на кнопку блокировки
