Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » Религиоведение » Почему православные такие упертые? - Андрей Кураев

Почему православные такие упертые? - Андрей Кураев

Читать онлайн Почему православные такие упертые? - Андрей Кураев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 85
Перейти на страницу:

И все же в слухе о том, что “в церкви все непонятно”, есть изрядная неправда. Неправда прежде всего - в словечке “всё”. Как бы ни были непонятны действия священнослужителя или обороты церковнославянского языка, самая главная церковная молитва - “Господи, помилуй!” - прекрасно понятна, даже несмотря на то, что слово “Господи” стоит в звательном падеже, который отсутствует в русском языке.

Еще одна неправда формулы “в церкви все непонятно” в том, что эта “непонятность” имеет очень даже понятное и благое миссионерское последствие. Люди устали жить в искусственном мире, где всё создано их головами и руками (а по настоящему “понятно” только то, что технологично, причем эта технология знакома “понимающему”). Человек ищет опоры в том, что не является артефактом, что не имеет слишком уж броской и наглой этикетки “made in современность”. Очевидная инаковость строя церковной жизни, мысли, инаковость даже языка и календаря, имен и этикета привлекает многих людей, которые не желают превращаться в “читателей газет - глотателей пустот” (выражение М. Цветаевой). Как раз это и есть признак истинной Церкви - непонятность, несводимость к нашим объяснительным штампам и привычкам. Это признак нерукотворного, признак Чуда. Чудо не может вместить себя в символы до конца понятные и вполне адекватно переведенные на секулярный язык. И поэтому язык Церкви (речь идет не только о языке богослужения, но и о языке церковной мысли и веры) никогда не может быть до конца “родным”, своим для людей, воспитанных во внецерковном, а сегодня, пожалуй, и в антицерковном мире. Может, в Церковь, где все понятно, легче прийти. Но не стоит забывать, что из Церкви, где все понятно, также значительно легче уйти.

Неправда уверения, будто “в Церкви все непонятно” – и в предположении, что церковь только для того и существует, чтобы с максимальным комфортом встретить автора этого “крика души”, подвести его к церковному порогу и максимально “тактично”, “понятно” и “культурно” расширить его кругозор. Но ведь церковь существует не только ради осуществления миссионерских проектов. Люди сегодня так часто забывают, что формы православного Богослужения были созданы не для обращения вчерашних атеистов, а для помощи уже верующим людям в их духовном труде. Привести человека к порогу христианства не так уж трудно. Но надо жить дальше. И церкви есть что сказать не только своим неофитам. Если же вся речь церкви понятна начинающему - значит в дальнейшем нет пути для возрастания. Если человеку, еще далекому от христианства, в храме “все понятно” - значит в этом храме пусто. Если бы пятиклассник взял учебник пятого курса и ему там вдруг все стало бы понятно - это означало бы, что дистанция в десять лет учебы между пятым классом и пятым курсом оказалась излишней, пустой. Пятикурснику не сообщается ничего такого, что не мог бы быстренько понять и усвоить ребенок. Церковная же речь предполагает приобретение человеком такого опыта, которого у него не было прежде. В этом смысле она эзотерична. Профан же требует, чтобы ему “сделали понятно” еще до того, как он прошел путь инициации. У церкви нет никаких секретов. Просто у нее есть такой опыт, который рождается и поддерживается в душах церковных людей. Им питается обряд и ради его сохранения обряд и сложился.

В общем, никогда в храме не может быть понятно “всё” или даже главное без того, чтобы человек сам прилагал усилия к росту. Непонятность должна быть вызовом, побуждением к росту и к изменению самого недоумевающего, а не поводом к тому, чтобы церковная жизнь стала всецело понятна секулярному мышлению. Не понимать Евангелие - стыдно. Если душа бежит от “непонятной” православной службы - значит, душа нездорова. “Непонятно” - это приговор, выносимый Евангелием современной цивилизации, а не констатация “болезни” и “отсталости” церкви.

Требование “обновления” церкви в большинстве случаев не более чем средство психической самозащиты. Человек пытается объяснить сам себе (и отчасти окружающим), почему все-таки он не позволяет себе расслышать евангельский зов. Некоей глубиной своего сердца чувствуя истинность евангельских ценностей, он старается заглушить голос совести.

В церковной жизни и молитве “всё непонятно” людям, живущих вдалеке от церкви, но при этом почему-то желающих реформировать не свою, а чужую среду обитания.

- Непонятность Литургии усиливается еще и оттого, что значительную часть молитв священник читает про себя. Стоит ли читать евхаристические молитвы вслух?

- Я недавно был на одном приходе, там батюшка эту проблему решил очень просто. Всё идёт как обычно: хор поёт своё, священник читает свои священнические молитвы, но читает не в перегонки с хором, а так, как священнику надо, чтобы проговорить, понять и пережить каждое слово. Т.е. спокойно читает, а не как на чемпионате по скорочтению. И соответственно, когда хор замолкает, батюшка только половину молитвы прочитал и ничтоже сумняшеся продолжает читать её дальше, но вслух, громко и внятно.

Нечто подобное есть на патриарших службах. Патриарх в алтаре громко и вслух читает все молитвы, и на его службах священникам не приходится пользоваться служебником. В храме, где я сейчас служу, настоятель тоже читает достаточно громко. Поэтому, когда я попадаю на «молчаливую литургию», у меня возникает ощущение собственной дьяконской ненужности в алтаре в эти минуты.

Эти молитвы тайные не потому что они секретные, а потому что они таинствосовершительные.

- Не слишком ли много обрядов в Церкви? Не заслоняют ли они главное – чувство Бога в душе?

- Человек, который говорит о том, что в религии главное не внешние обряды, а внутреннее, духовно-сердечное делание, не всегда прав. Он прав, если тот идеал, который он обосновывает этими словами, оказывается более требователен по отношению к нему, чем обычный устав благочестивой жизни мирянина. Но эти же слова способны прикрывать великую неправду, если их приспособляют для того, чтобы не исполнять даже те религиозные требования, которые обращает к человеку не столь уж высокая в своих идеалах, но все же религиозно действенная и реальная “средняя вера”. Подвижник и мистик, жаждущий большего, чем уставная молитва, чающий всецелой перемены своей жизни и своего сердца, он имеет право говорить о том, что спасение нельзя купить жертвами и обрядами. Но обыватель, который ленится потревожить тину своей страстной жизни исповедью и ежеутренней молитвой, который считает унизительным для себя молиться “со старухами” и причащаться с ними из одной ложечки, он не имеет нравственного права ставить духовное выше “обряда», того обряда, до которого он еще просто не дорос. Проповедник такой лжемистики отнюдь не “сын божий”, познавший свою свободу в Духе, а лукавый раб, который хочет спастись с наименьшими усилиями и радостно хватается за духовное понимание деятельно-религиозного идеала, чтобы лицемерно оправдать свою умеренно-языческую жизнь.

Неужели не бросается в глаза несуразность ситуации, при которой к радикальному обновлению “обрядности” или вовсе к ее отмене призывают люди, сами не практикующие никакой веры, люди, составившие свои представления о религии и “духовности” на основании пяти-шести газетных статей, в то время как на сохранении ясных и определенных устоев церковной жизни настаивают те люди, которые научились обращаться к Богу на “Ты”, преодолев холод безлично-философского “Он”? С почти детским эгоизмом маловеры требуют, чтобы им “сделали духовно”-без всякого их собственного молитвенного труда.

Боюсь, что призывы маловерующих людей приспособить Богослужение к их вкусам слишком сродни известной попытке старика Хоттабыча исправить правила игры в футбол через раздачу каждому игроку по собственному мячу.

Неприязнь нынешнего, информационно-технологического века к обряду понятна: обряд малоинформационен. Чтобы оставаться старым, прежним, “читатель газет” жаждет, чтобы ему забивали душу “новостями”, которые не имеют к нему ровно никакого отношения. Это новости, на которые не надо реагировать и на которые нельзя реагировать (ну как, в самом деле, жителю Рязани реагировать на новость о перевороте в Латинской Америке?). Но старый текст Нового Завета открыто и требовательно взывает к моей личной реакции. Реагировать не хочется, менять свою жизнь не хочется. И поэтому то, что единственно способно принести новость в мою жизнь, объявляется “устаревшим”. И то, что не нравится людям в Евангелии, то же не нравится им в молитве, молитвослове и в обряде. Молитва также не есть “чтиво”. Молитву вообще нельзя “прочитать”, ее надо проговорить, проработать в себе. Когда я открываю вечером молитвослов — я не надеюсь в нем вычитать что-то незнакомое. Иногда что-то нужно не потреблять (как потребляют новые впечатления и знания), а давать, производить. Молитва как работа души и есть такое производящее усилие, поворачивающее мое сердце ко Творцу.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 85
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Почему православные такие упертые? - Андрей Кураев торрент бесплатно.
Комментарии