Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором - Сергей Кургинян

Далее было разгосударствление сознания под видом борьбы с административно-командной системой. Я — специалист по теории управления, защищал кандидатскую по этой теории — до сих пор не понимаю, что такое «административно-командная система». Это миф? Вот у меня мозг, вот нервы, вот рука… Мозг создает образ действия, нервы проводят его к руке, рука делает. И вот это есть административно-командная система. Так что — против мозга своего я должен бороться?

Огосударствление сознания для России было не просто идеологией. Дело не в Марксе, Энгельсе и Ленине. Эта идеология — канва всей тысячелетней истории России, и за нее было пролито немало крови. Так это нужно было уничтожить? Нужно было разжечь национализм? Нужно было только розовыми красками расцветить Запад?

И что же, после этого вставание с колен будет простым? Нет, оно не будет легким. Я отчасти понимаю, что те люди, которые дрожат сейчас от испуга и которые не могут пересилить даже у последней черты этот огромный страх, еще долго будут находиться в этом состоянии.

Теперь об экономической ситуации в стране. Нет никакого прогресса. Есть непрерывное наступление реакции худшего свойства по всему фронту. Ибо фактически раскручивается социальный регресс с забрасыванием нашего общества на столетие назад — к родоплеменным отношениям и экономике натурального обмена. И это называется экономической реформой.

Ни один человек в мире не может объяснить, что такое конвертируемый рубль при неконвертируемом продукте. Если товары неконвертируемы, а рубль вдруг становится конвертируемым, то что это такое? Это означает, что конвертируемым он будет по сырью. Они объявят в июле-августе мировые цены на сырье. Они уже это решили и ждут только одного, когда парламент, состоящий из такого же «ням-ням», уйдет в отпуск. И что после этого будет делать вся промышленность? Они говорят: ничего, начнем с сырья, как в Бразилии, Перу… Но в Бразилии, Перу не было авиакосмоса. В Бразилии, Перу не было промышленного Урала. В Бразилии, Перу десятки миллионов людей не участвовали в индустриальном производстве. Вы что, говорю им, хотите сначала здесь сделать Бразилию, Перу, а потом пойти вверх? А вы, продолжаю, понимаете, что произойдет, когда вы вот так опустите промышленность?

Франко приступил к либеральным реформам, уже имея национальный капитализм. Он начал реформы с пакта о перемирии всех политических сил. С чего они начали свои либеральные реформы? С лозунга «Долой красно-коричневых!». Они показали обществу, что гражданского согласия в обществе не хотят.

Любое правительство начинает свои реформы с того, что говорит народу правду. Они же несут тотальную ложь. Куда худшую ложь, чем была при Брежневе! Эти обещания через шесть месяцев и через год улучшить качество жизни — наглая ложь. Они прекрасно понимают, что 1992 год будет хуже, чем 1991-й, а 1993 год хуже, чем 1992-й. Они не могут не знать об этом, ибо читают прогнозы Лондонского фонда стратегических исследований, прогнозы ряда американских политологических центров (я видел их у них на столе). Так что же, после этого я должен считать, что они не заведомо и не с сознанием лгут и что они — этакие наивные рыцари? Не надо! Мы знаем, кто перед нами, и знаем, что и как надо делать.

Общество сегодня существует в страшной ситуации, когда фактически занято самопоеданием. Кое-кто склонен утверждать: мы отлично живем. Говорю им: пока вы едите среду собственного обитания, вы живете отлично, но когда вы ее съедите, что будет? Понимания этого нет, потому что общество — «ням-ням», потому что надеется на «а. вдруг», «авось»..

А вызов нам бросается за вызовом. Недавно мы из передач американского телевидения узнали, что вместо 24 миллиардов долларов Гайдар получит полтора миллиарда, причем целевым кредитованием под нефтедобычу, как я предупреждал об этом два года назад. За эти полтора миллиарда нужно будет отдать Международному валютному фонду в 1995–1996 годах 5,5 миллиарда. 300 процентов в год — такова ставка кредита. Такой ставки кредита мировая экономическая система не знала. Это беспрецедентная ставка. Это означает только одно: американцы начинают осваивать нефтересурсы бывшего СССР, а мы уже начинаем сдавать эти ресурсы. Вот практически чем оборачивается вступление в Международный валютный фонд.

Я предвижу четыре возможных варианта состояния, в каком они оставят страну. Первый: они добьют экономику страны так, что в течение минимум десятилетия ее нужно будет восстанавливать. Второй: они введут псевдототалитарное правление Ельцина, все регионы отпрыгнут, территории развалятся, так они добьют Россию, добьют экономику и уйдут. Третий: они постараются с помощью репрессий кое-что вычистить и после этого уйдут. Четвертый: они постараются еще вводить войска ООН, которые утонут на этой территории, а потом с ними или с частями бундесвера уйдут. В любом случае они планируют только одно — глубочайшее опускание, а после этого какой-нибудь псевдорусский режим правления, который будет обеспечивать здесь сырьевое и аграрное развитие при полном падении темпов.

Что может этому противостоять? Парламент, национально-предпринимательский корпус, промышленники, интеллигенция. Надо постоянно говорить о том, что будет с нами происходить, чтобы все понимали. Но самый главный, кто этому может противостоять, — это народ. И самое главное, с помощью чего он может этому противостоять, — с помощью осознания того, что произошло. И в тот момент, когда все будет понятно, действия ответные будут адекватными. Нужно сделать все, чтобы они проходили в рамках конституции, законов.

Я думаю, что первая волна национально-освободительного движения развернется в сентябре-октябре, а вторая — зимой 1992–1993 гг.

Думаю, что это будет долгая и напряженная борьба. В результате этой борьбы не отдельные люди поменяются, не одни имена заменятся другими, не хорошие придут вместо плохих, а весь народ проснется, поймет, переживет этот исторический опыт и после этого будет другим. Мы не просто вернемся туда, где были. Мы будем лучше! Я в это верю и призываю всех, кто здесь собрался, служить этому и в этих координатах строить свою жизнь, свою судьбу…

ВОПРОС: Расскажите о стратегических планах духовной оппозиции, назовите имена духовных «архитекторов» будущей России.

ОТВЕТ: Россия никогда не откажется от своей идентичности как страны, отстаивающей свой путь эволюционного и планетарного развития. Это страна, которая спасла гуманизм во второй мировой войне. Она никогда не станет провинциально-национальным государством. Русский народ велик настолько, что смог искусственную, научно уже не отвечающую сегодняшней ситуации идею западных теоретиков, называемую «коммунизмом» и «социализмом», переплавить в такой фантастический сплав, который мы будем осознавать еще столетия.

Сегодня мы говорим о том, что русская духовная оппозиция принимает на себя ответственность за все исторические периоды жизни страны. История — не келейная яма, из которой можно выбирать, как на прилавке, вкусные куски, а остальные отбрасывать противнику. Все — наше. Последние семь лет — наши, 70 лет — наши. Тысяча лет — наши. Все, что опорочили наши противники, все это мы воскресим в новой форме. И это не будет ни реакцией, ни реставрацией. Мы против того, чтобы шла назад страна, возвращалась к номенклатурно-коммунистической России. Она ушла в прошлое. Но мы и против имитации, которую предлагает сегодня Запад, а также Гайдар с его школой. Для нас административно-командные методы столь же замшелы, как и рыночные цены. Я хочу иметь собственность, но прежде всего — на свою историю, свой дух, свою нравственность. Когда эта собственность отчуждается, это означает ограбление.

Русская духовная оппозиция верит, что вопреки планам тех, кто разрушал страну, преодолен стресс. Сегодня у нас уже образовались концерны и корпорации, на которые с удивлением смотрит даже Япония. У нас началось становление каркаса новой крупной национальной промышленности. У нас уже сегодня есть такие зачатки внутри нашего полуразрушенного хозяйства, которые при интеграции на новых основах дадут нам первый рост до 15–18 процентов в год. Мы, осуществляя консервативную революцию, выведем страну в число передовых индустриальных стран в течение десяти лет. Во всем, что произошло, мы видим свои позитивные стороны.

Русская духовная оппозиция никогда не будет поджигать гражданскую войну. Но это не значит, что она будет отмалчиваться и уходить в кусты. Русская духовная оппозиция уже достаточно сильна.

«Панорама Латвии» 6.06.92.

— Серей Ервандович, прежде всего хотелось бы услышать вашу оценку теперешнего геополитического состояния Балтии.

— Особое значение Балтии было в том, что она представляла собой зону, в которой существовал определенный нонконформистский микроклимат, транслировавшийся по всей империи. Сегодня это качество ушло. Балтия напоминает спущенный воздушный шар. Она наконец обретает свой нормальный размер и свою адекватность — становится провинциальным, второразрядным регионом, могущим претендовать на интеграцию в северную Европу, либо — через Польшу — в задворки Восточной. Вот если бы Россия претендовала на Балтию, то последняя была бы более интересна Западу — возможно, появились бы здесь военные базы НАТО.