Божественный спор - Милослава Финдра

знали, что во время вечерних купаний король предпочитает одиночество и не любит, когда его нарушают. Да никто из слуг и не рискнул бы искупаться здесь. Или все же кто-то посмел?

Злость согнала остатки сна. Он уже напряг мышцы, чтобы встать с мягкой кушетки и выйти из ниши, но тут таинственный пловец наконец вынырнул из воды. И когда Эдвард разглядел, кто посмел воспользоваться бассейном, весь его гнев куда-то испарился.

Темная в полумраке девичья фигура подтянулась на руках и села на край бассейна, болтая ногами в воде. И какими ногами… длинными, стройными, с идеально круглыми коленками — он мог разглядеть это даже в полумраке. Взгляд короля поднялся выше и замер на высокой полной груди, на которую будто нарочно решил упасть один из лунных лучей.

Эдвард молча сглотнул слюну, внезапно наполнившую рот, и отодвинулся вглубь ниши, чтобы она скрыла его своей темнотой. Он чувствовал одновременно неловкость от того, как глупо себя ведет, и приятное волнение. Будто эта попытка спрятаться превратила его снова в безусого юнца, который первый раз видит обнаженную женщину. И любуется украдкой, учащенно дыша от волнения, а в груди все размягчается от красоты, пока внизу, наоборот, каменеет.

Девушка была прекрасна, как нимфея — божественное дитя воды и лунного света. Эдвард хотел бы разглядеть черты ее лица, но она склонила голову, пальцами перебирая длинные пряди волос. Он терпеливо ждал, зная, что рано или поздно она поднимет подбородок и повернется в сторону света. А он этот миг ни за что не пропустит.

Король остался сидеть тихо, как зверь в засаде, продолжая наблюдать за восхитительным видением. Время застыло, будто янтарная капля. Наконец девушка последний раз коснулась пальцами волос и медленно опустила руку. Она начала поворачивать голову, и Эдвард даже задержал дыхание, ожидая, когда бледный луч скользнет по щеке и осветит скулы, губы, нос, глаза… Но вместо этого на ее лицо резко упала тень. Что-то большое и темное заслонило луну в окне, кажется, крупная птица.

Девушка нервно вздрогнула, быстро встала и повернулась спиной к королю. Его охватило глубокое разочарование, которое не могли утешить плавные изгибы тела, мелькающие в темноте. Он даже дернулся, чтобы встать, догнать, узнать… но в последний момент остановился, понимая, что тем самым только скомпрометирует их обоих. И не факт, что это решение не заставит его потом горько сожалеть.

Незнакомка быстро собрала брошенные на скамью вещи, оделась и ушла, оставшись неузнанной.

* * *

Онифа довольно ухнула, делая круг вокруг замка. План соперницы провалился благодаря ее своевременному вмешательству. Даже если Ниилиде действительно удалось впечатлить короля обнаженными прелестями своей девочки, это ничего им не даст. Он все равно не узнает, кого видел в купальне. И вряд ли сможет догадаться — среди невест много девушек со схожей фигурой.

Глава 8. Распределяются симпатии

В спальне на втором этаже

Рия перебирала в мыслях правила этикета, которые старательно вкладывали им в головы последнюю неделю, боясь, что забыла что-то важное.

Приветствуя короля, следует приседать в низком поклоне, склонив голову, для остальных вельмож достаточно реверанса, а к фуршетным столам не следует подходить до первого перерыва, чтобы не прослыть невоспитанной обжорой. Обращаться к аристократам следует не по имени, а по титулу: «ваша светлость» — к герцогам, «ваше сиятельство» — к графам и бургграфам, «ваше благочестие» — к маркизам и баронам. А еще нельзя жаловаться королю на плохую погоду… да, погода может быть только прекрасной. А что делать, если он ничего про нее сам не спросит? Заговорить самой?

Рия бросила взгляд в окно, пытаясь разглядеть, что же творится за стенами замка, но уже стемнело — и в стекле можно было увидеть только отражение комнаты. На полупрозрачной картинке ярко выделялись желтые ореолы горящих свечей и бледный круг лица Рии в окружении темных растрепанных волос, которые сейчас пыталась расчесать служанка. Служанку звали Альда, как Рия успела выяснить пару дней назад, невзначай разболтавшись с ней. Она скучала по Мирам, а среди других девушек на этаже не смогла найти компании. После первой встречи с королем невесты начали сторониться друг друга, общаясь только уже сложившимися группами. Ни к одной из них Рия не успела примкнуть и, только потеряв новую подругу, поняла, как сильно они сблизились. В целом одиночество даже нравилось ей — чужие чувства не тревожили ее, — но как-то само собой получилось, что пустота в общении заполнилась не частыми, но приятными беседами со служанкой Альдой.

Альда была милой, заботливой, а главное — обладала спокойным и веселым нравом, отчего в ее компании Рия могла отдохнуть от собственных волнений, которые регулярно усиливала тревога других невест на отборе. Вот и сейчас она ничего не могла поделать и переживала перед балом, боясь сказать или сделать что-то не так. А ведь ей так хотелось понравиться королю, который при первой встрече произвел на нее очень приятное впечатление. Хотелось бы с ним немного поговорить, а еще лучше — потанцевать. Конечно, танец выиграла на первом испытании Арника, но ведь бал будет длиться несколько часов… не будет же король просто стоять все это время столбом?

Расческа в руках Альды ловко скользила по волосам, разделяя спутавшиеся пряди, которые затем заплетались в тонкие косы и причудливо укладывались в высокую прическу. Мягкие монотонные движения служанки заставляли и мысли в голове течь медленнее, и когда та закончила, Рие почти удалось вернуть себе умиротворение. И она с честью выдержала облачение в непривычный и оттого вдвойне неудобный корсет, на который надевалась пышная нижняя юбка из жесткого льна, прошитая обручами из конского волоса. Как Рия успела узнать все на тех же уроках, такое исподнее называлось кринолином и давно вышло из повседневной моды, но осталось неотъемлемой частью бального платья. В прежней жизни Рия и представить не могла, сколько всего носят высокородные дамы, как тяжелы и многослойны их торжественные наряды. Впрочем, раньше ей и не приходилось видеть ничего подобного вблизи. Храмы Мальтира по очевидным причинам чаще посещали мужчины, а в родном городе Рии на родовитых леди можно было взглянуть разве что мельком — в окне проезжающей мимо кареты.

Теперь же Рия сама стояла перед зеркалом в пышном платье из серого атласа и полупрозрачного шифона, расшитом серебряной нитью и украшенном россыпью драгоценных камней. Да это платье стоило дороже, чем родной дом Рии! А может быть, даже как целая улица в их небольшом городке! И ладно оно было бы просто