Клетка (ЛП) - Коул Стиви Дж.

— Камилла, — начинает Габриель.

— С ребенком все в порядке. Передай привет, ангелок. Передай привет своему папе.

— Па-па, — хнычет Кайла, и моя грудь сжимается.

— Эй, малышка, — задыхаюсь я.

Мягкое рыдание прерывается.

— Па-па, — плачет она. Все внутри меня разбивается, мое сердце бешено колотится о грудь, и все, о чем я могу думать, это как я убью каждого гребаного человека, который забрал ее у меня. — Па-па…

Слышится шорох.

— Смотри, ублюдок, — говорит мужчина, — она все еще жива. Мы торгуемся. Дочь твоего друга на Андреа. — Телефон выключается, и Гейб смотрит на меня.

— Он убьет тебя и твою дочь и трахнет твою жену, — говорит Андреа. — И я помогу ему в этом.

У Габриэля уже есть кусок изоленты, закрывающий рот Андреа. Он бормочет что-то, его глаза широко раскрываются, ноздри раздуваются. Я бью ублюдка кулаком по лицу, разбивая ему нос. Я замахиваюсь, чтобы снова ударить его, но Габриэль ловит мою руку, смеясь.

— Позже я позволю тебе надрать ему задницу, друг, но прямо сейчас, у нас есть тонна дерьма, чтобы разобраться. Пойдем в мой дом.

21

Тор

Мы ехали двадцать восемь часов. Я была измотана, но мною двигала одна цель — мой ребенок.

Пейзаж Техаса с шумом проносится за окном, редкая пустыня казалась бесконечной, пока мы следовали по пустынной дороге, которая ее пересекает. Марни напевает песню кантри и вестерна, бросая сигарету в окно только для того, чтобы сразу же снова закурить другую.

Мой телефон звонит. Я смотрю на него в консоли, мое сердце начинает бешено биться, когда я вижу, как имя Джуда вспыхивает на экране. Я хватаю его.

— Джуд? — отвечаю я.

— Привет, куколка, — его голос омывает мои напряженные нервы, как успокаивающий бальзам.

— Где Кайла? — медленно спрашиваю я, и он вздыхает. — Джуд?

— Я работаю над этим.

Я глубоко вздыхаю, борясь с разочарованием. Возможно, Габриэль прав. Что, если бы они убили их обоих? Может быть, отсутствие Джуда — единственное, что сейчас держит Кайлу в живых.

— Я говорила с Габриэлем, — говорю я тихо, слова колумбийца крутились в моей голове, как кошмар.

— Клянусь богом, — вздыхает Джуд, — я хочу убить его. — Пауза. — Но что, черт возьми, я знаю? Может, он прав. Черт, я знаю, что он прав…

Я киваю, хотя знаю, что он меня не видит.

— Все в порядке, Джуд, ты сделал, что мог.

Он молчит минуту, и могу дать гарантию, что он думает, что я слишком принимаю все это близко к сердцу.

— Ты… в машине? — спрашивает он.

— Мы идем в магазин.

— Марни с тобой?

— Ага. — Я смотрю на Марни.

— Позвольте мне поговорить с ним секунду.

— Конечно. — Я убираю телефон от уха и смотрю на Марни. — Джуд хочет с тобой поговорить. — Марни берет телефон, и я наставляю на него пистолет.

Он закатывает глаза и качает головой.

— Да? — Он вытаскивает сигарету и зажигает. — Ага. — Он выпускает дым. — Ага, конечно. — Он переводит на меня взгляд. — Нет. Все в порядке… да, так же быстро, как курица на майском жуке.

Боже, он такая деревенщина. Я забираю у него телефон.

— Счастлив? — огрызаюсь я на Джуда.

— Тор, я, блять, знаю тебя. Если ты втянула Марни в свое дерьмо, мне придется причинить ему боль, а я люблю этого старого хрена. — Он вздыхает. — Не заставляй меня делать это, Тор.

— Ты не обидишь Марни, — раздраженно говорю я. — Ты полон дерьма. — Марни ворчит рядом со мной, попыхивая сигаретой.

— Ты ведь не поехала в гребаную Мексику, ты меня слышишь, Тор? Клянусь богом. Какого черта ты не можешь просто слушать меня и доверить мне исправить дерьмо. Почему ты всегда лезешь куда-то в одиночку и пытаешься разрешить ситуацию? Господи, ты раздражительна и упряма, как все ебать женщины!

— Потому что ты сам не можешь решить это дерьмо! — выдыхаю я. Не огрызайся. Не огрызайся.

— Не приезжай в Мексику. — И он вешает трубку. Я перезваниваю ему, но меня сразу переводят на голосовую почту.

Это может быть последний раз, когда я разговариваю с ним. Возможно, я больше никогда не увижу Джуда. Если я войду в картель, то уверена, что умру, или что Джуд умрет, чтобы мы заслужили свободу. Я не хочу идти туда и оставаться с ним в плохих отношениях, поэтому я пишу ему: Я люблю тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

22

Джуд

Я сижу на кожаном диване Габриэля, нервно помахивая коленом, когда я слушаю, как он кричит по телефону.

— Хесус, завтра вечером недостаточно. — Пауза. — Чихуахуа, — фыркает он. — Хорошо.

Я смотрю, как струя дыма кружится перед моим лицом. Я закрываю глаза. Телефон издает звуковой сигнал, и я смотрю на него. Я люблю тебя. Я пишу в ответ: Я тоже тебя люблю.

Закрыв глаза, я думаю о своей Тор. Сколько прошло с того времени, как я ее видел в последний раз. Боже, эта женщина. Моя грудь сжимается при мысли о ней. Несомненно, она моя гребаная слабость. Я затягиваю сигарету в легкие. Звук Кайлы, плачущей по мне, то жалкое рыдание, которое разразилось по телефону, врезалось в мою память, и чем дольше я думаю о том, как она, должно быть, напугана, о том, что они могут с ней сделать, моя ярость начинает закипать. Все, что я вижу, красная пелена, а затем внезапно я погружаюсь в эту ужасную тьму, потому что я нихрена не могу с этим поделать. Я ее отец. Ее защитник ничего не может сделать. Я встаю с кушетки и шагаю, борясь с потоком эмоций, которые, черт возьми, меня захлестывают. Гнев, ярость и горе охватывают меня с молниеносной скоростью. Я хожу и курю, пытаясь успокоить гнев, пронизывающий меня, как гребаный торнадо F-5.

— Друг… — из дверного проема доносится голос Габриэля, и я поворачиваюсь к нему лицом. — Завтра утром мы встретимся с ними в Чиуауа, чтобы обменять Андреа на Кайлу.

Я провожу рукой по волосам, у меня сжимается челюсть.

— Завтра?

— Si. Это лучшее, что мог бы сделать Хесус. — Он щурит глаза. — Я думаю, он попробует провернуть какое-нибудь подлое дерьмо, попытается найти Андреа, чтобы ему не пришлось сдерживать свою часть сделки. Нам нужно переместить Андреа из этого дома в другой.

— Нам?

Он направляется к двери, и я следую за ним.

— Я не доверяю никому, кроме нас двоих и сыну Доминго.

***

Я наблюдаю, как некоторые из людей Гейба запихивают Андреа в наркотическом состоянии на заднее сиденье его «Хаммера», его руки связаны за спиной.

— К завтрашнему дню все закончится, — говорит Габриэль, кладя руку мне на плечо. — Ты вернешь свою дочь. — Но я вижу сомнение в его глазах. Морщину у него на лбу. С такими людьми никогда нельзя быть уверенным. Нет чести. Никакой верности. Слова ничего не значат.

Я киваю и прохожу с пассажирской стороны, рывком открываю дверь и скольжу внутрь. Габриэль садится за руль и заводит двигатель. Классическая музыка звучит через систему.

— Господи, что за…

— Мне нравится, когда я веду дела, — говорит он, отпирая консоль и вытаскивая пистолет, сжимая его в ладони и управляя свободной рукой.

Когда он едет по дороге, его лоб покрывается потом. Тот факт, что он на грани, заставляет меня нервничать. Я держу пистолет, палец лежит на спусковом крючке, пока мы едем по склону холма к городу. Это место грязное как дерьмо. Ветхие здания, повсюду бродячие собаки.

— Ах, посмотри на эту cholita, друг, — смеется Гейб, кивая в окно со стороны пассажира. Женщина в коротком топе и синей джинсовой юбке на коленях отсасывает мужчине на улице, в то время как люди проходят мимо.

Спускаемся с холма по направлению к эстакаде. Солнце высоко в небе, и я могу разглядеть три тени под мостом. Чем ближе мы подъезжаем, тем больше я замечаю, что эти тени — это тела, раскачивающиеся на ветру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что за… — бормочу я и пригибаюсь, чтобы получше рассмотреть, как мы едем под ним. Капля крови забрызгивает лобовое стекло. — Бля, среди бела дня? — спрашиваю я.

Габриэль пожимает плечами.

— Это земля картелей, друг. Мировая столица убийств.